— Лёша, — сестра потёрлась носиком о мой и легко коснулась губ, — я тут немного подумала. Бабушке говорить не будем, она не поймёт.
— То есть, кому-то ты, всё же, решила признаться? — я хмыкнул, — так и так, я — вампирша, сплю с братом, но ничего не подумайте: у нас это принято.
— Дурак! — она надулась.
— Хорошо, я — дурак, — пришлось целовать Снежную королеву, пока она не оттаяла, — вообще никому ничего не говори. Боюсь, если мы останемся живы, у нас появится много других тайн, кроме этой.
Музыка прервалась. Звонила Люда. Словно почувствовала, как мы говорим о ней (а может и правда почувствовала). Лилька включила громкую связь, и мы оба услышали вырвавшийся наружу взволнованный задыхающийся голос:
— Лиля, Лилечка, ты ещё жива?
— Привет, ба, — я ощутил укол совести, могли бы и вчера позвонить, — у нас всё в порядке.
— В порядке? — в голосе звучало подозрение, — а с этим…
— Всё прошло хорошо, — я тоже решил подключиться, — добрый вечер. Люд, всё нормально, чувствуем себя отлично. Есть проблема — не подобрали подходящего гроба, для ночёвки, но в кровати тоже ничего.
— Дураком был — дураком и остался. Слава богу хоть живы! Ну вы оба, и засранцы! Я за весь день вся просто извелась. И дозвониться не могу, — «Телефон отключила, — прошептала Лилька мне в ухо, — забыла включить», — а тут ещё и слухи разные по городу идут: какие-то бандитские разборки, перевёрнутые машины, наркоманы на празднике поножовщину устроили. И дура эта толстая — Рая — всем плешь проела, как у нашего подъезда кто-то стрелял.
Мы переглянулись. Ну ни хрена себе вчера погуляли! Везде успели поучаствовать и даже в том, о чём Люда никогда не узнает.
— Нет, ба, у нас всё спокойно, — Лилька хрюкнула от сдерживаемого смеха и завозилась, поудобнее устраиваясь в моих объятиях, — превратились, покушали и легли спать.
— Человека ели? — в голосе прозвучали суровые нотки, — до смерти?
— Люд, да брось, это же — прошлый век. Сейчас, все вампиры пользуются только консервами. Да мы даже колбасу можем употреблять.
— Врёте вы всё, — но вздохнула с явным облегчением, — ладно, закроем пока эту тему. Слушайте теперь, что мне удалось нарыть. В моей макулатуре нашлась лишь одна старенькая книжица, где про ваш род упоминается. Сказочки всякие, про философский камень да подземный лабиринт с тайным храмом. Похоже, даже ведьмы не чураются сочинительством дурацкой белиберды. Интересно, но несерьёзно. Пошла я к Маринке, подруге своей по Монголии. Наврала, конечно, с три короба, но смогла найти интересную книжицу: репринт с издания 1897 года. Сытников с сыновьями выпустил агромаднейшим тиражом, аж в двести экземпляров. Мариша сказала дескать почти все оригиналы сожгли через год, после издания. Следы кто-то заметал. Книга, вообще-то, про Венский ковен но одна глава в ней посвящена вампирам и вот почему. Одна из наших полюбила алхимика и помогала ему создавать лекарство, исцеляющее все болезни. Жидкость, получившаяся в результате, превратила учёного в бессмертное существо, живущее в темноте и питающееся человеческой кровью. Парочка влюблённых, осознав, какую чудовищную вещь сотворили, попыталась уничтожить адскую смесь, но не успела.
Прознав о существовании эликсира, местный князь Владимир приказал перевезти весь запас к себе, в замок. Алхимик и ведьма бежали. Больше ничего определённого про них неизвестно, только слухи. Вроде бы возлюбленная попыталась расколдовать вампира, но вместо этого, превратила в нечто ужасное. Чудовище убило любимую и возненавидело себя и весь свой род. По легенде, монстр, его зовут Лалегреда, ждёт прихода определённого часа, когда он вернётся и уничтожит всех вампиров.
Князь Владимир стал основателем рода новых существ, но удержать все запасы эликсира в своих руках не сумел. Когда количество кровососов, — она запнулась, — уж простите старую, привыкла я вас так называть. Кто мог подумать…Так вот, когда вампиров стало очень много, они принялись воевать. Призом оказалась вампирская энергия: если в определённое время, в определённом месте, провести ритуал переноса, то донор отдаст свои силы, и получатель станет на порядок сильнее. Некоторые вампиры обрели воистину неимоверное могущество. Почти сотню лет шла эта, незаметная никому, война. В конце концов, порядок навели, ритуал запретили, но во время смуты запасы эликсира выкрали из подвалов княжеского замка и начали продавать жаждущим бессмертия. Наказание за этот проступок — смерть, но как обычно, угроза никого не останавливает.
Пока мы слушали, Лилька погрузилась в глубокую задумчивость и начала играть с краном, то открывая, то закрывая воду. Люда прервалась.
— Вы в ванной? — в её голосе звучало недоумение, — с Лёшей?
Я покрутил пальцем у виска, и сеструха сделала большие глаза.
— Нет, это за окном, — идиотское объяснение, согласен, но другого я придумать не успел, — это всё?
— В общих чертах. Упоминается стычка вампиров с ведьмами, когда крово…Ну, ваши, уничтожили за одну ночь полторы сотни немецких чародеек. С тех пор мы стараемся не становиться на пути у тех, кто способен безжалостно убивать даже пятнадцатилетних девочек, развешивая их тела на горгульях дворца.
Мы переглянулись. Как-то странно было представлять нашу спасительницу в роли бессердечной стервы, способной на убийство невинных детей. Одно дело — банда головорезов…Нет, не верилось.
Заиграл айфон. Я кивнул сестре: мол, продолжай общение с бабулей, а сам чуть отодвинулся.
— Добрый вечер, — судя по голосу, наша знакомая держалась из последних сил, — надеюсь, хоть для вас, он действительно добрый. Выспались?
— Ну да, — ощущая лёгкое смущение, пробормотал я, — и вечер, по-настоящему, добрый. Чем займёмся сегодня? Ты, вроде, обещала всё рассказать и показать.
— Угу, особенно показать, — собеседница зевнула, — Алексей, сегодня нам предстоит очень важное дело, о подробностях которого я не стану говорить по телефону. Сейчас мне необходимо немного отдохнуть: я не спала весь день, а для нас это крайне утомительно. В полночь я вас заберу и расскажу, чем займёмся. Так, ещё — возможно за мной следят, поэтому очень не хотелось бы привести врагов к своему последнему убежищу. Я слышала вчера, вас пригласили на вечеринку. Куда?
— К Матросу, — я с трудом, вспоминал вчерашний разговор с Олегом, словно он происходил в прошлой жизни, — это — на Куприна, рядом с самолётом, ну — памятник такой, на постаменте.
— Отлично, — на этот раз зевок оказался намного продолжительнее, — приводите себя в порядок и езжайте гулять. Около полуночи я позвоню, и мы обо всём договоримся. Ах да, не вздумайте употреблять спиртное: для нас это мощный парализующий яд. Ну и постарайтесь никого не загрызть.
К этому времени Лилька уже успела попрощаться с Людой и принялась целовать мою грудь. Удержаться от искушения оказалось невозможно, и мы немного пошалили. Так, совсем чуть-чуть.
Пока Лилька неторопливо и томно расчёсывалась, я внимательно изучил содержимое большого купе, и оно меня несколько озадачило: множество самой разнообразной одежды и мужской, и женской, ещё в упаковке. Причём размеры просто поражали разнообразием: от почти детских, до таких, которые болтались бы даже на мне. Стоило упомянуть о находке, и сестра тотчас отпихнула меня в сторону, пояснив — дескать это дело для настоящих ценителей, а не для тех, кто третий год ходит в одном и том же бушлате.
Зазвонил Лилькин телефон, но она, погружённая в недра шкафа, лишь рассеянно отмахнулась рукой. Я взглянул: Валентин. Всё ещё жаждет общения. Глядя на сияющий дисплей, я внезапно ощутил растущее раздражение: почему кто-то, неважно кто, желает обладать моей Лилькой?
— Да, — пытаясь удержать ярость под контролем, ответил я, — и тебе привет.
— Лилю можно? — осведомился томный голос, — это…
— Я знаю, — перед глазами полыхнуло багровое пламя, — слушай сюда, Пьеро недоделанный: если ты ещё раз наберёшь этот номер, подойдёшь к Лильке или, вообще, даже подумаешь про неё, я тебе сделаю очень больно. Очень, понятно?
Далёкие гудки оказались единственным ответом. Я выключил телефон и поднял голову. Сестра сидела у шкафа и внимательно смотрела на меня. Потом поднялась на ноги и её брови поползли вверх. Кажется, я сделал глупость, но почему-то, совершенно не жалел о ней.
— Послушай, — начал я, но девушка остановила меня касанием руки.
— Лёшка, если ты думаешь, — она вдруг запнулась, и неуверенная улыбка озарила бледное лицо, — чертовщина, какая-то. Когда такой хренью занимались мои бывшие, я их быстро ставила на место: ведь я не их собственность. Кто не согласен — идёт лесом.
Она приблизилась и обняла меня, положив голову на грудь. Потом подняла лицо: оттенок красного сиял вокруг зрачков едва заметной дымкой. Лицо сестры сейчас неуловимо напоминало Мину: бледность кожи, ярко красные губы и множество других, не столь значительных признаков. Лилька выглядела просто восхитительно.