Владимир Ильин Завещание для родителей
"Запись номер один от девятнадцатого июня две тысячи двадцать четвертого года, восемь часов тридцать восемь минут.
– Миня завут Клим Николяивиц. Моиво папу завут Никаляй. А исё у миня есть мама Лена. Папа вцела подалил мне эту иглуску. Это халосая иглуска, патамуста в нее мозно гавалить, и ана всё записет, сто гавалят. А патом нада назать на зилёненькую кнопоцку, и иглуска будет гавалить тваим голесом. Вот…Я хацу гавалить пла сибя. Патамуста не знаю, сто исё гавалить…
Мама сказала, стобы я цево-нибуть спел или ляссказал стисок. Но я… но мне нлавица плоста гавалить.
Вот… А сицас я плидумал, цево надо гавалить. Я буду гавалить пла сваи лазные тайны. Стобы патом, када выласту, ласказывать своим детискам не скаски, а стласные узасы. Вот… Паэтаму я буду записывать свой голяс так, стобы мама и папа не слысали, сто я гавалю… Ой, сюда идёт мама Лена!..
– Клим, малыш, чем это ты там занимаешься?"…
"Запись номер два от девятнадцатого июня две тысячи двадцать четвертого года, восемь часов пятьдесят одна минута.
– Эта опять гавалит Клим Николяивиц. Ка мне в комнату плихадила мама, и я выклюцил гаваляссюю иглуску, патамуста хацу, стобы никто не слысал, цево я тут гавалю. Эта будет мая самая бальсая тайна. Вот…
Сицас мы с мамой пойдем к дяде влацу. Мы ходим туда пацти каздый день, и я узе не хацу туда больсе хадить. Но мама Лена сказала, сто нам нада хадить к дяде влацу, стобы не балеть. Токо я всилавно не пайму, пацему мы ходим в бальницу каздый день, а длугие детиски туда не ходят каздый день. Пацему?..
Дядя доктол халосый. Он бальсой и доблый. Как Айбалит из скаски. Токо он лецит не звелей, а детей. И исё он билёт у миня клофь, он миня слусает в тлубоцку и плавеляет на компютеле. Инокда он делает мне лазные уколы, но эта вофсе не больна. Эта как бутта тибя кусаит камалик, вот…
Скалей бы мне выласти бальсым! Патамуста бальсые не ходют к влацу и им не делают уколы…
– Клим, сыночек, одевайся быстрее, а то мы опоздаем!.."
"Запись номер три от девятнадцатого июня две тысячи двадцать четвертого года, тринадцать часов две минуты.
– Сдластвуй, иглуска! Ты бес миня, навелно, саскуцилась, да? Патамуста мы сиводня долга были у дяди влаца. Дядя влац был севодня оцень селдитый. Он дазе клицал на мою маму Лену. Токо я ницево не понял, сто он гавалил. Я токо понял, сто он селдиця из-за миня. Но пацему? Я халасо сибя вел и ни лазу не плакал. Токо кода дядя влац стал клицать на маму, я налосно залевел. Стобы мы быстлей усли от нево.
Патом, кода мы высли от дяди влаца, мама сказала, сто дядя плосто устал от лаботы и у нево не выделзали нелвы.
Вот…
А патом мы с мамой засли в магазин, и она купила мне пазалную масину. Я давно пласил иё купить мне пазалную масину, патамуста кода я выласту, я стану пазалником и буду ездить на такой зе масине, токо настояссей. И вот мама мне иё купила! А то мне узе надаели все маи иглуски. Они оцень сталые. Мама сказала, сто она пакупала их исё до таво, как купила миня.
А исё…
– Маленький мой, иди кушать! А то всё остынет!
– Сицас, мамацка, иду!.. Не скуцай, иглуска, я сколо плиду к тибе!"
"Запись номер четыре от девятнадцатого июня две тысячи двадцать четвертого года, восемнадцать часов двадцать шесть минут.
– Сицас я плисол с улицы. Мы хадили с мамой гулять на детскай пласатке. Там была многа лебятисек, и я всем паказывал, какую класивую пазалную масину купила мне сиводня мама. И все мне завидавали. Токо Миска Зотаф хател у миня отоблать масину, но я не дал ему иё. А он лазазлился и абазвал миня клоуном. Я сказал ему, сто он сам клоун, и такда он талкнул миня в писоцницу, и я упал.А мама услысала, сто я плацу и плибезала. А Миска убезал. Вот…
А патом я спласил маму, пацему Миска миня называит клоуном. Веть клоуны бывают токо в цилке, и они фсе смесные. Лазве я тозе смесной?
Но мама мне ницево не сказала, а паймала Миску за уха и повела ево к евонной маме. И такда моя мама палугалась с Мискиной мамой, патамуста она сто-то сказала маей маме, и мая мама расселдилась и заклицaла: "Эта не васе дела, Илина Селгеевна! Не лесьте в наси дела! Сматлите луцце за сваим лебёнком!". А патом она взила миня залуку, и мы пасли дамoй…
А сицас кто-то пазвонил в двель. Навелно, это мой папа плисол с лаботы! Ула-а-а-а!.."
"Запись номер пять от девятнадцатого июня две тысячи двадцать четвертого года, двадцать часов пятьдесят семь минут.
– Сицас я лезу в пастели. Мама сказала, сто мне пола спать, патамуста пеледаца "Спакойной ноци, детвола" узе давно законцилась. А я не хацу так лано спать! Но с маей мамой сполить нельзя. А то она мозет паставить миня в угол, а там стоять скуцно.
Кокда мы узинали вместе с папой, я ласказал ему пла то, сто Миска Зотоф назвал миня клоуном. Папа ницево не сказал, а мама стала пласить ево, стобы мы уехали отсюда куда-нибуть на длугую улицу или дазе в длугой голад. Но я сказал, сто я не хацу никуда уезать, патамуста у меня здесь много длугих знакомых лебятисек, с котолыми я люблю вместе иглать. И папа пообессял мне, сто мы никуда не уедим. Вот… А мама стала клицать на папу, сто он бесхалактелный и сто иво в зизни фсё устлаивает.
А исё ана сказала, сто он и в плослый лас вел сибя как дулак и ницево не сделал для лебёнка.
Токда я спласил, в какой плослый лас и сто папа долзен был для миня сделать, но мама миня выгнала ис кухни, и ани стали с папой выяснять относения. Я не люблю, кокда мама с папой выясняют относения, патамуста они токда сильна клицат.
Кокда я выласту бальсой, и у миня будет зена, я никакда не буду выяснять с ней относения.
Завтла надо будет сказать маме Лене, стобы она… стобы она… эта… забыл, сто я хател сказать. Луцце я буду спать…".
"Запись номер восемь от двадцать третьего июня две тысячи двадцать четвертого года, пятнадцать часов четырнадцать минут.
– Наконец-то я насол сваю гаваляссюю иглуску! Я ее с утла сиводня искал, а она плосто упала за диван. А патом я пасматлел за диван, а она там лезит. Вот… Токо я цуть не застлял, пака иё вытаскивал, патаму сто за диваном оцень тесно. А мама усла в магазин. Она думала, сто я сплю, а я не спал. Патамуста я не люблю спать днём. Но мама все лавно миня заставляет спать после абеда. Скалей бы выласти бальсым, стобы мозно было не спать днем! Вот халасо взлослым! Они могут весь день гулять, иглать и эта … выяснять относения. Вот…
А исё я кокда искал сваю гаваляссюю иглуску, я нецаяна отклыл скаф в комнате у мамы с папой. Он был заклыт на клюц, но я сильно дёлнул двелцу, и замок сламался. Я думал, сто там мама пляцет каки-нибуть интелесные стуцки. Но там ницево интелесного не была. Токо сталые батинки, станы, лубаски и исё много всякай одезды для дитей. А патом я стал мелить адни батинки, а они были для меня слиском бальсыми. Но на маму и на папу они не полезут, патамуста эта батинки для детей. И лубаски тозе. И станы.