Она говорила и говорила, на жилистой шее опять выступили красные пятна, похожие на аллергическую сыпь, узловатые, артритические пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, словно силились что-то ухватить в воздухе – может быть, шею воображаемого обидчика. Александра старалась не вслушиваться, думать о своем, но это было невозможно – Варвара уже почти кричала. «Она в бешенстве! – Александра с преувеличенным вниманием разглядывала фарфоровую тарелочку, о которой так резко отозвалась ее спутница. – Ревность? Зависть? Надя говорила о ней, что «таких не любят». С «такими», кажется, и не дружат – когда я однажды болтала с Эльком в его часовом магазине на Де Лоир и упомянула Варвару, у него сделалось какое-то странное лицо… А уж Эльк – милейший человек, хотела бы я видеть, с кем он не способен поладить! Но почему она в меня, именно в меня так вцепилась? Почему ей нужна именно моя дружба? Я, кажется, не скрываю, что общаюсь с ней постольку-поскольку, ради дела. Господи, как она тарахтит!»
Александру спас хозяин: пританцовывая c неожиданной для своего крупного сложения легкостью, он появился из-за стойки с двумя огромными тарелками в руках. Поставив их перед дамами, он исполнил еще одно па и немедленно вернулся с двумя бокалами любовно нацеженного пива. Затем склонился над Александрой и с теплой фамильярностью потрепал ее по плечу:
– Получайте удовольствие, мевроу![3]
– Dank![4] – радостно отозвалась Александра.
Художницу давно мучил голод. Блюдо, которое поставили перед ней, было незамысловатым, как вообще вся традиционная голландская кухня: мясные тефтели, политые ягодным соусом, и вареный картофель с маринованной капустой. Александра восприняла его с восторгом – она любила простую кухню и не стыдилась признаваться в том, что гурманство ей чуждо от природы.
– По крайней мере, в этой забегаловке не отравят, мясо свежее, – критически заметила Варвара, вытирая салфеткой зубья вилки. – Ты меня слушала или нет? Я говорю, что нечего и мечтать получить с нее денежки. Можешь с ними попрощаться!
– Бог мой… – Александра сделала глоток ледяного пива и облизала губы. – Почему ты не веришь мне на слово? Ничего мне Надя не должна. Я просто беспокоюсь – как можно так надолго уехать и никому ничего не объяснить?
– А я тебе скажу! – Варвара не сводила с собеседницы пристального взгляда. – Если Наденька отколола такой номер и ее никто не может найти, значит, она задолжала. Кому-то другому, раз уж не тебе. И крупно задолжала!
Александра не ответила. Она впервые обдумывала этот вариант. Приходилось признать – такая вероятность существует. Подобный поступок никак не вязался у нее с личностью исчезнувшей приятельницы, но подобная невероятная скрытность должна была иметь какое-то объяснение.
– Сорвала большой куш, надула кого-то и сбежала, так все делают! – рассуждала Варвара, быстро разделываясь с тефтелями. Она умудрялась жевать и говорить одновременно одинаково неопрятно. Александра старалась на нее не смотреть. – Сколько я повидала таких беглецов… Как послушаешь их – на родине притесняют, копеечку заработать не дают. А потом выясняется, что они просто кого-то обобрали. Кого-то не того. Что, не веришь? Думаешь, твоя драгоценная Наденька на такое не способна? Я ее лучше знаю. Все эти якобы интеллигентные идейные тихони слеплены из одной глины!
– За полгода до меня дошли бы какие-то слухи! – возразила Александра, поддевая вилкой капусту. – В том-то и дело, что никто ничего о ней не говорит. Уехала и пропала. Все это… пугает, мягко говоря.
– Нервы, нервы… – иронически протянула Варвара. Казалось, однако, что она начинает постепенно проникаться услышанным. – Не драматизируй! Рано или поздно все прояснится.
– Надеюсь… – грустно ответила Александра.
А Варвара с проницательностью, свойственной многим подозрительным людям, продолжала:
– Я даже слышать не желаю о том, что ты сюда приехала только ради подружки. Молчи, молчи, по глазам вижу, что ты сваляла дурака и решила, что она попала в беду! Думаешь, Наденька это оценит? Не дождешься! Сколько тебе лет? Сорок пять? С ума сойти! А ведешь себя как пятилетняя девчонка! И никаких дел у тебя здесь нет, не ври мне! У меня чутье, как у медиума…
«Провались ты со своим чутьем! – думала Александра, не сводя взгляда со своей тарелки. – Я вот доверилась своему чутью, и что?! «Отель «Толедо», номер 103 А»! Блестящий результат!» Отрицать очевидное она не могла – приезд в Амстердам оказался напрасным. И хотя проживание ничего ей не стоило, деньги за билет были выброшены на ветер. Загадочное письмо не подлежало расшифровке и к тому же не содержало призыва на помощь. Александра промокнула салфеткой губы и положила вилку:
– Я сама знаю, что поступила глупо. Скажи лучше, ты слышала когда-нибудь про отель «Толедо»? Знакомое название?
Варвара, которую внезапно перебили, с неудовольствием отрезала:
– Никогда не слыхала! Наверное, дешевый грязный хостел, с кофешопом на лестнице! Или попросту бордель!
– А если спросить хозяина?
– Сейчас спрошу. Кстати же, нам пора двигаться! Аукцион на Ломбардстиг, туда идти полчаса. Ты же не на велосипеде? Кофе выпьем в другом месте!
Варвара призывно махнула хозяину, который, грузно облокотившись на стойку, смотрел футбольный матч по крошечному телевизору. Когда он приблизился, Варвара задала ему несколько вопросов по-голландски. Мужчина задумался, потом покачал головой, глядя на Александру.
– Он не слышал о таком отеле, – перевела Варвара, кладя деньги возле тарелки и поднимаясь. – Нет, не смей, я угощаю!
Александра сунула обратно в сумку вынутый было бумажник. Голова у нее шла кругом, и вовсе не от бокала пива, который она даже не допила. «Что за ребус?! Варвара живет здесь двадцать лет, а хозяин с рождения, вероятно. Портье прочесал все результаты запроса в базе… Такого отеля в Амстердаме нет!»
Вероятно, жестокое разочарование слишком ясно было написано у нее на лице, потому что Варвара ободряюще похлопала художницу по плечу:
– Не расстраивайся! На аукционе будет человек, который знает в Амстердаме каждый камешек в мостовой! И то, что под камешком, тоже! Я его расспрошу, да и тебе не вредно будет с ним подружиться. Мы найдем этот паршивый отель, если только в Амстердаме вообще есть отель «Толедо»!
В этот момент колокольчик, по старинке привязанный над входной дверью, простуженно звякнул. Дверь отворилась, впуская в пивную сырой холод. С набережной, заметно прихрамывая, вошел новый посетитель, высокий худощавый мужчина в черном пальто. Когда он, неловко прикрыв за собой дверь, обернулся, Александра обрадованно вскрикнула.
Это был ее старый знакомый, владелец лавки часов на Де Лоир, Эльк Райнике. Сняв очки, протирая носовым платком запотевшие стекла, он близоруко и доверчиво щурился, оглядывая помещение, которое сейчас представлялось ему скопищем туманных цветовых пятен. Хозяин коротко, гортанно выкрикнул приветствие, Эльк махнул в ответ. Александра с улыбкой ждала, когда он наденет очки и узнает ее.
– Этого еще черт принес! – процедила Варвара, резкими движениями обматывая вокруг плеч палантин. – Не понимаю, что ты в нем находишь! Меня он бесит!
Глава 4
Эльк Райнике, вызвавший такое раздражение у своей соседки по антикварному рынку, был в глазах Александры ярким представителем старинного голландского типа. Впрочем, его дедушка со стороны отца был немцем. Высокий, стройный, отлично сложенный, Эльк в свои сорок пять лет сохранял спортивную форму, благодаря тому, вероятно, что повсюду передвигался на велосипеде. Хромал он с детства, после травмы колена, полученной во время игры в футбол, и с детства же носил очки, но это ничуть не мешало ему с энтузиазмом крутить педали, проносясь по набережным грахтов и по узким переулкам с такой скоростью, что полы его расстегнутого черного пальто вздувались, будто паруса пиратского клипера. Черты лица у него были крупные, чеканно четкие, профиль – словно с античной германской медали. Круглый волевой подбородок, тонкая верхняя губа и чуть выпяченная нижняя, плотно прижатые к черепу уши, серые глаза с янтарными точками вокруг зрачков – весь его породистый облик находился в полной гармонии со старинным центром Амстердама, таким же неярким, спокойным и логически ясно устроенным.
Познакомились они на Де Лоир два года назад, когда Александра задержалась возле витрины его магазинчика, совсем небольшого. Заказов на часы у художницы на этот раз не было, и она просто любовалась выставленной на полках коллекцией. Когда к ней с улыбкой подошел хозяин, Александра слегка смутилась – ведь она не собиралась ничего приобретать. Но Эльк, тут же представившись и пожав ей руку, и не навязывал ей свой товар. Любопытный и общительный, как большинство амстердамцев, он просто хотел познакомиться и поболтать. Истый уроженец портового города, через переулки которого, как песок через устье песочных часов, день за днем течет пестрая толпа чужеземцев, он интересовался всем и всеми. Узнав, что Александра приехала из Москвы, Эльк восхитился и немедленно пригласил ее выпить чашку кофе. Через час художница знала всю его биографию и пересмотрела все семейные фотографии, которые антиквар носил с собой в портмоне. Эльк был женат на испанке, у них недавно родилась дочь. Также членами семьи, обитающей неподалеку от рынка, в районе Йордана, на Розенграхт, в родовом доме семьи Райнике, были две беспородные собаки, чьи фотографии любовно хранились рядом со снимками жены и ребенка.