– …Восток и его ислам разнородны. Раздроблены. Между группами противоречия, которые вполне может найти талантливый исследователь. А умный человек просто сделает на этом базаре свою торговлю. И выиграет! Но политика Европы по-прежнему остается «огнем и мечом» в отношении врагов и «словом и умиротворением» в отношении друзей, в то время как восточная традиция диктует стиль поведения с точностью до наоборот. На Востоке уважают сильных и дружат с ними, а врагов заманивают хитростью и показной лаской.
В одной из лож конференц-зала, отделенных от общего пространства пуленепробиваемым экраном (ложи VIP научились хорошо охранять от чересчур буйных слушателей!), сидели Сара Фергюссон, сэр Реджинальд, Капитоныч и молодой араб, по специальности физик-атомщик, работавший в Нью-Йорке, в МАГАТЭ[1]; он был приглашен Сарой и только ухмылялся, хлопая своими пышными, как у женщины, ресницами, слушая пассажи Джемаля. Герцогиня Йоркская, сбросив на ковер туфли, сидела на диване с бокалом разбавленного скотча, без стеснения возложив босые ноги в брюках лилового цвета на колени Капитонычу – тот боялся пошевелиться. Но папарацци здесь не было, и герцогиня могла себя чувствовать совершенно свободно. Она, правда, явно скучала.
– Он славно говорит! – отметила она, щурясь и откидывая назад голову с превосходной рыжей гривой, обработанной лучшими парикмахерами. – Он такой милый, этот буйный араб… Как ты думаешь, Реджи?
Сэр Реджинальд почтительно хмыкнул.
– Думаю, что мистер Джемаль знает, что говорит, – заметил он. – Как мне известно, он крупный держатель акций ряда нефтяных концернов, и акции арабских компаний после его лекции явно поднимутся на пару пунктов… я вижу внизу пару брокеров!
Араб слушал их разговор и только махал ресницами. Он был в европейском костюме: безупречно-черный с безупречным белым. Но на голове его прочно сидела чалма бедуина.
– А вы что скажете, мистер аль-Талир?
Араб склонил голову, медленно произнес необыкновенно мелодичным, как у певца Ла-Скала, голосом:
– Он говорит, как первые глашатаи Корана на базаре в Медине… В его сердце, несомненно, живет Аллах!
Между тем Али Орхан Джемаль внизу, закончив изобличать погрязнувшую в безверии Европу и советовать ей торговаться, перешел к вещам, напрямую не касавшимся темы лекции. Его черная борода обрамляла шар белого лица, как мох.
– И, завершая сегодняшнюю лекцию, не могу не сказать, дамы и господа, о моей коллеге, профессоре Сорбонны, госпоже Марике Мерди, которая пострадала в результате покушения, расследуемого сейчас органами французского правосудия… Как вы знаете, сбор от лекции пойдет на оплату ее лечения. Марика Мерди всегда говорила о символах. Символ в ее концепции – это самоценный элемент цивилизационной структуры. Камень под вашей ногой по пути к Свободе Сознания по топкому болоту нынешнего Бытия! Поэтому я скажу о символах. Когда-то и Запад, и Восток жили символами. Одни искали чашу Грааля, а другие обожествляли михрабы – на самом деле, не более чем ниши в стене мечетей, по определению Жоржа Соважэ, всего лишь «уменьшенная копия дворцовой апсиды»! Символ двигал Жизнь. Но потом просвещенный Запад ушел в знание, которое было занято лишь развенчанием символов, а Восток остался на том же пиитическом уровне символизма. И вот что я скажу…
Он дерзко и демонстративно раскурил сигару, достав зажигалку из необъятных карманов; в два счета и гневно пыхнул дымом в сторону аудитории, словно Дракон.
– …я расскажу вам старую суфийскую легенду, упомянутую в книге ал-Кушайри, в книге тысяча сорок шестого года, «Послание к суфиям». Кстати, ал-Кушайри был современником перса ал-Худаири, написавшего в тысяча пятьдесят седьмом теоретический труд о суфизме, который сейчас изучают в обязательном порядке студенты философского факультета Кембриджа… Итак, в далекой стране было когда-то совершенное общество. Люди в нем жили в радости и гармонии – как друг с другом, так и с миром. Но мудрецы узнали, что через какое-то время их материк скроется под водами океана, и разработали план переселения на острова, которые лишь отдаленно напоминали их прежнюю страну. Те, кто перебрался туда, прошли тяжелые испытания: суровый климат новой земли и гибель многих из своих сородичей в процессе привыкания. И люди приспособились к холодам и каменистым полям, но огрубели их души, зачерствело сознание. Чтобы смягчить боль, которую приносили жителям мысли о прошлом, мудрецы уничтожили их воспоминания. Но у тех немногих, кто жил мечтами о возвращении в старый мир, постоянно возникали в сознании образы, приходили сны – о Золотом веке! Эти люди упорно не хотели забывать страну грез! Они рассказывали о своих снах другим соплеменникам. Но люди интерпретировали их слова, используя огрубленный язык и сознание, и смысл того, что было открыто внутреннему сновидению визионеров, ускользал. Тогда ясновидящие стали образовывать сообщества знающих и обучать своему искусству людей одаренных, способных понять символ и интерпретировать его. Их науки были многомерны, сверкали глубоким смыслом и жизнью. То, чем владели эти мудрецы, можно назвать искусством символического постижения реальности, доступным лишь немногим. Результатом такого обучения стало появление великого множества метафор, аллегорий и эмблем…
Из первых рядов вновь кто-то заорал:
– Да видал я ваши аллегории в гробу! Все масс-медиа – аллегория мастурбаторов!
Но Джемаль опять не заметил выкрика.
– …да, аллегорий. Вы можете справедливо возразить, что нынешнее общество тоже мифологизировано. Действительно, чем отличается миф о возможном полете в космос американского президента в две тысячи десятом году на суперчелноке «Спайрс» от мифа о вознесении Пророка на Седьмое небо крылатым конем Буракой? Мифы творят масс-медиа. Но эти мифы вторичны. Они бескровны, в них нет плоти – и нет веры. Наши символы – набор гремящей пустоты. Рекламисты безуспешно стараются вызвать сакральную любовь с помощью наготы, забывая о том, что символ обнаженной женщины означает презрение к земным вещам, отрицание их, а пламя в ее правой ладони символизирует любовь к Богу. То, что они хотят вызвать, – это как раз профаническая «любовь», которую олицетворяет женщина в дорогих одеждах и с сосудом в руках, наполненным золотом. Символ достигает обратного эффекта, воздействуя из глубины веков! Посмотрите на картины Тициана, и все поймете… Алмаз на эмблеме «Рено»? Так это символ постоянства и неподкупности – но о чем говорить, когда модели меняются, а скидки все лукавей с каждым годом? Реклама парфюма La Perla – ворота, ведущие, скорее всего, в ад, ибо в рай по древнейшей традиции ведет Лестница… Опять подмена понятий и символов! Эмблема ООН, по замыслу создателей, содержит идею центра, представленную Северным полюсом, и здесь же пальмовые листья… Но эмблема нарисована так, словно перед нами мишень! Кто тогда стрелок, который целится в этот мир? Кто поразит его в самое сердце?! А глаз, парящий над усеченной пирамидой на однодолларовой бумажке? Ну, ну, поройтесь в карманах… У вас там безликие кредитные карточки! Огненный глаз возлюбленного Кали – Шивы – уничтожает иллюзорный мир в конце очередного цикла или мантавантры. Так и доллар, символ американской мощи, уничтожит сам себя, и мы увидим еще этот бесславный конец так называемого Нового Света!
Махаб аль-Талир снова усмехнулся. Сэр Реджинальд посмотрел на него:
– Бисимиллах! В тысяча девятьсот тридцать седьмом профессор Маллован в Месопотамии, у местечка Телль-Брак в Хабурской долине, откопал святилище с тысячами глазастых идолов – примитивных трапеций с двумя очами на вершине. Храм датировался трехтысячным годом до нашей эры… Скорее всего, это шумерская богиня Нинхурсаг, а ее глаз – это магическая веб-камера горнего мира, призванная наблюдать за всеми ее детьми. Так что за США наблюдает само Небо.
– О! Я никогда не доверяла доллару! – глубокомысленно заключила Сара Фергюссон, делая большой глоток скотча. – Мы с Эндрю держим капиталы только в старых добрых фунтах.
Капитоныч ничего не сказал, только посматривал на царственные ступни, лежащие на его джинсовых коленях. Ступни иногда лениво почесывались одна об другую.
– …масс-медиа, предназначенные обеспечивать адекватное функционирование общественных и прочих механизмов воздействия, выступили массированным фронтом против знания, сохраненного в символах, забивая грязными потоками извращенной символики, сумбурности информации важнейшие стороны нашего существования, связанные с интеллектуальной интуицией, эвристической деятельностью и снами. Символы, предназначенные для разговора с Душой, превращаются в средство социального манипулирования и формирования человека Толпы. Я не говорю об Америке – ее дни сочтены, мене, тэкэл, фарес! Я говорю с тобой, Европа. Посмотри на себя! Что ты с собой сделала?! Опутанная сетью Интернета, ошельмованная новостями CNN, ты утратила вкус мифа. Миф стал мифическим, сиречь – нереальным, лишенным собственной энергии и хладным, как персидская мифология, как руины Колизея. А ведь на восточных базарах Его Величество Миф и сегодня живет активной, самостоятельной жизнью! В этом – крах Европы. Из мифа она в своем двухтысячелетнем иудеохристианстве выварила все, всякое тектоническое и космогоническое содержание – осталась одна шелуха, слышите: ше-лу-ха! – едва ли связанная с каким-либо инобытийным смыслом, кроме рекламного.