– Как все просто! – вскрикнул он и звонко шлепнул ладонью себя по лбу. – Надо просто проследить за болонкой и ее хозяйкой! Если собака с таким сожалением расставалась с уликой, то ей может прийти мысль вновь пойти за добычей. И загадка будет разгадана!
Не раздумывая больше и не прихватив ничего для комфортного сидения в засаде, Костя выскочил за дверь. В наступившей тишине жутковато и мистически прозвучало тихое и хриплое:
– Ага!
* * *Дом экс-актрисы Комаров нашел быстро. Сначала он просто шел по направлениям, указанным ему добрыми и любопытными но-пасаранцами. Потом стал продвигаться к окраине села, как ему и советовали доброхоты. Дачу Савской он узнал сразу. Средних размеров и дряхлости домик напоминал грустную пародию на городскую квартиру. Кнопка звонка на покосившихся воротах, фанерная табличка с надписью: «Актрисе Савской звонить три раза», заросший палисадник, похищенная откуда-то жестянка с выбитыми буквами «Третий подъезд».
Комаров, помня первое знакомство с Савской и ее дурной болонкой, решил продолжить его несколько инкогнито, то есть не расспрашивать агрессивных дам о местонахождении уха, а залечь в засаде и проследить за их действиями. Неплохое место для засады нашлось с глухой стены дома. Щербатый забор давал возможность видеть все, что происходило во дворе, ближайшая доска легко и без скрипа отходила, то есть при желании можно было проникнуть на наблюдаемую территорию, густая трава скрывала Костю и не закрывала обзор, рядом не было тропинки и соседей. То есть никто не мог помешать слежению.
Смеркалось. Дискомфорт от неподвижного лежания в колючих зарослях все усиливался. Молодой организм настоятельно требовал движения и пищи.
"Олух, – ругал себя Костя, – ведь говорили же нам, что к засаде надо готовиться серьезно, продумывать варианты одежды, запасаться водой, пищей. Вот теперь лежи и питайся воспоминанием о своих «пятерках».
Ничего интересного не происходило. Нельзя же считать интересным Савскую-Петухову, разгуливающую по двору в видавшем виды бикини и Мальвину, уже четвертый час неподвижно спящую совсем не по-собачьи, на спине.
– Пусик, – наконец просюсюкала Ариадна, – мамочка принесла тебе кушать! Вставай, петушок пропел давно!
«Пусик» широко зевнул, но, услышав слово «кушать», мгновенно принял вертикальное, если можно так сказать про собаку, положение. Ариадна поставила перед мордой болонки миску и, чмокнув питомицу в сухой со сна нос, зашла за шиферную перегородку. Тут же из-за перегородки послышался шум льющейся воды и голос самой Савской, пытающейся изобразить популярную в народе арию герцога из «Риголетто».
«Сейчас эта прорва наестся и завалиться спать на всю ночь, – приступил к дедуктивному мышлению Костя, – спящая собака не может вывести к месту преступления. Значит, мне нужна бодрствующая собака и как следствие этого – голодная собака. Пришла пора приступить к практическим занятиям».
Времени было мало. Того и гляди Ариадна Федоровна могла закончить помывку. Костя решительно отодвинул доску и пополз к Мальвине. Ничего не подозревающая собачка сначала не видела надвигающейся опасности и мирно чавкала, наслаждаясь полезным питанием на свежем воздухе. Она так увлеклась содержимым миски, что не успела вовремя заметить врага и сосредоточиться. У Кости оказалось главное преимущество: время. Одной рукой он ловко схватил псину за шкирку, другой – вцепился в миску. Враг был временно нейтрализован, еда – захвачена, но что делать с тем и другим, Костя не успел придумать заранее.
Тем не менее, время поджимало. За шиферной перегородкой уже выключили душ, вой Мальвины еще заглушал мощный голос Савской, но скоро та должна была выйти из-за перегородки и увидеть нелицеприятную картину избиения любимицы. Недолго думая, Костя опустил болонку в пустую бочку из-под воды и бросился за спасительный забор. Едва трава, в которую он упал, перестала колыхаться, как Ариадна Федоровна выплыла из душа.
Она вынырнула из большого махрового, с целующимися лебедями полотенца, и продолжая напевать арию ветреного герцога, стала растирать свое белое рыхлое тело. Костику пришлось на время целомудренно опустить голову. Работа – работой, но подглядывать за обнаженными старушками его никто не уполномочивал. Опустил голову он более, чем неудачно, прямо в собачью миску. Думать о том, как прожорливая болонка могла с таким удовольствием пожирать эту гадость, было некогда. Савская наконец-то услышала вой Мальвины. Вой был несколько усилен и замистифицирован акустическими возможностями бочки, актриса, стыдливо завернувшись в полотенце, металась по двору, а Костя мучительно думал, куда деть месиво из миски и как вернуть саму миску во двор. Просто вытряхнуть еду он не мог, Мальвина нашла бы ее по запаху и наелась, чего позволить было никак нельзя. Следуя логике и советам наставников, болонкин ужин следовало проглотить. Так, если ему не изменяет память, делали шпионы с шифровками.
"Вот оно, первое испытание, – со смесью отвращения и
счастья думал Костик. Нас предупреждали, что в этой работе будет грязь, пот, кровь, лишения, непонимание близких. Правда, о собачей еде ничего не было сказано, но это, видимо, тоже подразумевалось".
Набрав в легкие побольше воздуха, чтобы не дышать исходящими от еды миазмами, Костя закрыл глаза и опустил голову в миску. Странно, но миазмы исчезли. Костя открыл глаза. Вместе с миазмами исчезла и еда. Миска Мальвины была не только девственно чиста, но и тщательно вылизана.
Спустя мгновение, к удивлению прибавился легкий шок, вызванный явлением справа головы мифологического пана. Костя умел держать себя в руках. Он был смел и готов ко всему. Поэтому он не закричал и не вскочил, как ошпаренный, а только негромко и деликатно прошипел:
– Спасибо, конечно, что сожрал эту мерзость, а теперь, брысь отсюда, козел!
Козел, а это был действительно самый настоящий живой козел, с упреком посмотрел прямо в глаза участковому и остался лежать рядом. Воевать с приблудным животным было некогда, вел себя он вполне пристойно, поэтому Костя предпочел потерпеть немного его общество.
Тем временем Ариадна нашла, наконец, несчастную обезумевшую Мальвину. В тот момент, когда она нагнулась над бочкой, Комаров успел перебросить через забор пустую миску. На его счастье, хозяйка двора и подумать не могла, что кто-то мог второй раз за день поглумиться над ее сокровищем. Она пожурила собачку за то, что та опять гонялась за птичками и упала в бочку, похвалила ее за хороший аппетит, забрала пустую миску и удалилась в дом. Голодная Мальвина, продолжая жалобно подвывать, поплелась за хозяйкой.
Стало совсем темно. Небо рассыпало совершенно нереальным количеством звезд, тепло, шедшее от козла, согревало озябшее тело молодого и неопытного участкового, сверчки пели так уютно, тишина была так безопасна…
Проснулся Костя от толчка. Светало. Козел деликатно подталкивал его длинными острыми рогами.
– Что? – вскочил Костя, – проспал?
Козел молчал. Боковым зрением Комаров увидел серую тень, мелькнувшую во дворе Савской. Тень направлялась к той самой дыре в заборе, за которой лежал Костя и козел.
– Отползаем, – машинально скомандовал юноша.
Глупая, выросшая в сравнительно безопасных городских джунглях Мальвина не обратила внимания на зверский шум около ее законной лазейки. Она спокойно пролезла в щель и, весело махая роскошным, украшенным гроздьями репьев хвостом, побежала по направлению к лесу. В некотором отдалении от нее крался Костя. За Костей тихо и заинтересованно брел козел.
Болонка выбежала за границу села и потрусила в сторону густого орешника.
«Даже если бы Мальвина была очень голодна, вряд ли она захотела бы подкормиться орехами. Даже если я неправ, орехи еще не поспели», – опять подключил дедукцию Костик.
Он раздвинул густые ветки и увидел Мальвину. В скудном свете раннего утра она и впрямь казалась голубой, а не серой. И она явно была голодна. Потому что в тот момент, когда Комаров ее увидел, пыталась приступить ко второму уху откровенно мертвого усатого мужчины с разбитой губой и измазанным кровью ножом, покоящемся у него на груди.
Глава 2 Бирюк-на-окраине
Совхозом имени Но-Пасарана бывшую Малиновку назвал не злобный шутник и не скудоумный чиновник. Совхоз имени Но-Пасарана родился в те тревожные годы, когда алчные щупальца контры еще не отказались от мысли сожрать несовершеннолетнюю республику со всеми потрохами. «Но-Пасаран» – это было красиво. «Но-Пасаран» – это было злободневно. «Совхоз имени Но-Пасарана» – это было даже лучше, чем «Заря коммунизма» или «Светлый путь». И сельский сход решительно остановился на этом иностранном и сурово звучащем названии.
Совхоз имени Но-Пасарана относился к райцентру Труженик и находился в непосредственной близости от него. Хотя Костя и обозвал свое новое место жительства дырой, дырой ни Но-Пасаран, ни Труженик не был. Живописнейшие окрестности райцентра с одной стороны окружала колония для преступников средней степени опасности, с другой – таможенный пост, предупреждающий обмен между Казахстаном и Россией запрещенными товарами и гражданами без паспортов.