– Дорогая, – рискнул вклиниться Маркиз, – по-моему, ты преувеличиваешь! Не так давно в квартире убирали, еще и двух недель не прошло!
– Это ты называешь не так давно? – ахнула Лола. – Да здесь же просто невозможно повернуться! И пахнет точно так же, как в клетке у медведей!
– Тебе, конечно, виднее, я в клетке у медведей никогда не был, – рассердился Леня, почувствовав, что сейчас Лола начнет кидать камешки в его огород.
И полетели не камни, а здоровенные булыжники.
В силу своей профессии Леня не терпел посторонних людей в доме, мотивируя это тем, что ему не нужна известность, и совершенно ни к чему посторонним людям знать интимные подробности его личной жизни. С огромным трудом Лола добилась лишь уборщицы, приходящей раз в неделю.
– Конечно, – язвительно говорила Лола, – некоторые умеют только пачкать, мусорить и повсюду разбрасывать свои вещи, да еще и увольняют уборщицу. Вот скажи, пожалуйста, зачем ты уволил Антонину Ивановну?
– Затем, что застал ее сплетничающей с консьержкой! – загремел Леня. – Эта дура выбалтывала ей все!
– Да что такого она могла сказать? Какого цвета ты предпочитаешь трусы? Так это никому неинтересно…
«Ошибаешься», – подумал Леня, но тут же прикусил язык, чтобы не усугубить свои неприятности. Он хотел напомнить Лоле, как она сама рассердилась на нахальную тетку, когда застала ту, рассматривающей Лолины драгоценности, но тут Лола, видно, вспомнила неприятный эпизод и перевела разговор на другое.
– Я бы могла понять, – с пафосом начала она, – если бы ты был аккуратен в быту, не разбрасывал где попало свою одежду и не заплевывал зубной пастой зеркало в ванной. Тогда, конечно, никакая уборщица не нужна. Но другого такого неряхи, Ленечка, еще поискать нужно!
Леня тотчас обиделся. Лолка всегда так, не замечает хорошего. Кто без слова подтирает лужи за ее ненаглядным Пу И, когда песик из вредности не хочет выходить на улицу? Кто моет посуду, кормит зверей и пылесосит диван после того, как там всласть поваляется кот? Кто вычесывает Пу И и чистит клетку Перришона? Лолка ничего этого не делает, а сама только ругается.
– И нечего дуться! – тотчас раздраженно откликнулась Лола. – Вот что это такое?
Она потрясала каким-то комом, потом бросила его на пол, и Леня с изумлением узнал свой пиджак.
– Вот почему, интересно, я нахожу его в прихожей, в отделении для обуви, в таком виде, как будто это – половая тряпка?
– Надо же, – смущенно проговорил Леня, – совсем забыл. Я нечаянно его соусом залил, его в чистку отдать нужно.
– И сколько он так провалялся? – грозно спросила Лола.
– Сейчас скажу, – Леня поднял глаза к потолку. – Это мы с Рудиком в ресторане были… «Русский дух» называется.
– Действительно, – Лола брезгливо понюхала пиджак, – русским духом пахнет!
– Было это, дай вспомнить, в прошлую пятницу, то есть чуть больше недели назад…
– Безобразие, – Лола ловко обшаривала карманы пиджака, зная по опыту, что Маркиз мог оставить там что-нибудь нужное, и потом ей же попадет, что не уследила, а это что такое?
В руках у нее был маленький картонный домик, раскрашенный под деревенскую избушку. Видны были окна с яркими расписными наличниками и кружевными занавесочками, а также крылечко с нарисованной кошкой.
– Понятия не имею! – Леня пожал плечами.
– Да? – Лола уставилась на него с подозрением. – Он был у тебя в кармане! Ты впадаешь в детство?
Леня повертел в руках картонный домик. На крылечке был нарисован коврик, а на нем вместо традиционного «Добро пожаловать» было написано «Невский дом».
– Ах, вот это что! – Леня рассмеялся. – Понимаешь, мы с Рудиком в общем зале сидели, а рядом, в отдельном помещении, там агентство недвижимости гуляло, «Невский дом» называется. У них корпоративная вечеринка была, кажется, пять лет фирме исполнилось, я точно не помню. Так вот, они выбегали в общий зал потанцевать, а эти штуки, – он потряс домиком, – нарочно придумали, они друг другу записки писали и в них вкладывали.
– Записки? – Лола необычайно оживилась. – Любовные? Это интересно…
Она молниеносно выхватила у Лени домик и распотрошила его, как Перришон расклевывает орехи – быстро и качественно. В руках у Лолы оказался сложенный листочек, вырванный из записной книжки. Лола развернула его и прочла вслух с выражением, как ребенок, читающий стихи на празднике.
– «Леонид! Я не могу подойти к Вам открыто, это чревато неприятными последствиями. Мне необходимо встретиться с Вами как можно скорее. Будьте завтра в полдень у памятника Пржевальскому, я вас сам найду. Олег».
– Что за черт! – Леня взял записку и перечитал.
– Не вздумай только врать, что тебе передали записку по ошибке, – ехидно сказала Лола, – вот ведь написано черным по белому «Леонид», значит, это адресовано именно тебе. И кто такой этот Олег, хотела бы я знать?
– Понятия не имею! – Леня пожал плечами. – Я эту записку вообще не читал!
– Да? И не ходил на свидание к памятнику лошади Пржевальского?
– Да при чем тут свидание? – Леня повысил голос.
– «Принимая во внимание, имея вас в виду, назначаю вам свидание в Александровском саду!» – мечтательно продекламировала Лола.
– Да не знаю я никакого Олега! – вскипел Маркиз. – Совершенно дурацкая записка! Это же надо – назначить свидание у памятника, как в школе!
– Лошади Пржевальского, – ехидно напомнила Лола, но внезапно стала серьезной. – Я все поняла! – объявила она. – Ленечка, прости меня, я такая недогадливая! – Что ты такое поняла? О чем догадалась? – с подозрением спросил Маркиз.
– Ну как же! Тут, извини меня, даже Пу И догадался бы! Все ведь написано.
– И что? – грозно вопросил Леня, сложив руки на груди и нахмурив брови.
– Ленечка, ты только, пожалуйста, не волнуйся, – Лола на всякий случай отошла немного подальше, – ты только, пожалуйста, не переживай! Сейчас ведь это больше не преследуется законом, в определенных кругах это даже очень модно. Многие известные люди были… гм! Ну…этими…
– Кем? – зловеще проскрежетал Леня.
– Так что у тебя будет вполне приличная компания: Чайковский – очень хороший композитор, Элтон Джон – я его не слишком люблю, но все равно известная личность. Еще Жан Маре, я сама видела передачу, он прямо об этом говорил.
– Лолка! – не выдержал Леня. – Ты что, хочешь сказать, что я голубой?
– Да что тут говорить! Мужчина просит тебя о встрече, между прочим, около памятника, боится подойти к тебя на людях, может, за ним жена следит!
– Да может, он по делу!
– Какое еще дело? – завопила Лола. – Для дела есть телефон! Электронная почта, наконец!
Маркиз сжал кулаки и сделал два шага вперед с самым недвусмысленным выражением лица.
– Ленечка, ты только не переживай! – заверещала Лола. – Я современная, свободомыслящая женщина, все могу понять. Я не стану относиться к тебе хуже!
– Да? – Маркиз сделал обманный маневр, чтобы достать Лолу, но она ловко отбежала в сторону.
– В конце концов мы всего лишь деловые партнеры, – говорила Лола на бегу, – хотя, должна признаться, теперь у меня открылись глаза. Только сейчас я поняла, отчего ты никак не реагируешь на меня. То есть ты вообще не интересуешься женщинами! Тогда все понятно, и я на тебя нисколько не обижаюсь.
Это было последней каплей, Маркиз сорвался с тормозов и бросился на Лолу.
– Кто? – орал он. – Это я не интересуюсь женщинами? Да будет тебе известно, что только позавчера…
Он опомнился и прикусил язык, но было уже поздно.
– Да? – горестно удивилась Лола. – А мне ты позавчера сказал, что идешь смотреть новую машину…
И Леня понял, что он в ловушке. Если он признается, что позавчера встречался с девицей, Лола устроит ему Варфоломеевскую ночь. Если же он подтвердит, что Ухо позвал его смотреть новую машину, Лолка уверится, что он врет. Ишь чего выдумала – он голубой! Да как у нее язык повернулся такое сказать! Еще чего доброго растреплет про это по знакомым, век потом не отмоешься!
– В конце концов, – гнула свою линию Лола, – нужно переступить через глупые средневековые предрассудки и иметь мужество признаться в этом честно. Ну что такого? Древние римляне считали, что это вполне естественно…
– А греки? – осведомился Маркиз деревянным голосом.
– Греки тоже! И еще весь Древний Восток…
Маркиз изловчился и прыгнул через диван, перехватив Лолу в воздухе.
– Значит, древние греки? – прошипел он.
Совсем рядом, близко-близко он увидел Лолины карие глаза, в которых прыгали бесенята.
– Черт возьми!
Он снова попался как последний дурак! Снова Лола обвела его вокруг пальца! Нарочно все придумала, а он подумал, что она всерьез. Опять роль сыграла, актриса с погорелого театра!
– Убил бы! – прошипел он и отпустил Лолу. – Делать тебе нечего!
– А все-таки, что это за записка? – не унималась Лола. – Как-то это все странно. Ты решительно отказываешься признать, что знаешь того, кто ее написал?