Без права на мечту - Серова Марина Сергеевна страница 8.

Шрифт
Фон

Илона взглянула, наконец, в мою сторону, хотела было что-то возразить, но, передумав, произнесла, обращаясь скорее к своему мужу, чем ко мне:

– Хорошо, пусть уже будет, как есть. Но учти: это твое решение, и все последствия – на твоей совести!

Произнеся это, она величественно удалилась. Добровольский облегченно вздохнул, допил коньяк и, подмигнув мне, произнес:

– Первый раунд за нами! Что дальше?

– Проводите меня в комнату дочери, – попросила я.

Добровольский поставил бокал и жестом указал на дверь. Мы прошли в холл и стали подниматься по мраморной лестнице на второй этаж. На середине лестницы к нам присоединилась Илона. В полном молчании мы дошли до конца длинного коридора второго этажа и остановились перед закрытой дверью. Глядя сквозь мужа, Илона произнесла:

– Думаю, с осмотром мы справимся сами. Пойди, распорядись насчет завтрашнего дня.

Не говоря ни слова, Добровольский удалился. Теперь я понимала, почему банкир так противился моему внезапному визиту. Хорошо зная темперамент своей супруги, он заранее ожидал подобной реакции. Мне же стало понятно, почему молодая девушка предпочла покинуть отчий дом.

Комната девушки была закрыта на замок. Покопавшись в огромной связке, Илона выбрала нужный ключ, отперла замок и впустила меня внутрь. Включив освещение, Илона осталась стоять в дверях, наблюдая за моими действиями не хуже, чем надзиратель в следственном изоляторе. Я осмотрелась по сторонам. Типичная молодежная комната. Мебель, пожалуй, слишком вычурная. Но это, скорее всего, влияние вкуса матери. А в остальном, комната мне понравилась. На стенах – плакаты с изображением современных рок-групп, какие-то постеры, японская живопись и многое другое. На письменном столе царил беспорядок. Вырезки из журналов, ножницы, клей, всевозможные альбомы лежали вперемешку с лекционными тетрадями и учебниками. Широкая кровать застелена покрывалом, которое приобрела наверняка сама Женя. На черном фоне красовался золотой китайский дракон. «Вряд ли Илона одобрила этот выбор», – подумала я. Будто прочитав мои мысли, Илона произнесла:

– Евгения не сильно утруждала себя наведением порядка в комнате. О вкусе я вообще молчу.

– Скажите, почему комната Жени стоит под замком? Ведь в настоящее время девушка отсутствует.

– Вы считаете возможным оставить подобную комнату доступной для всех желающих? Вдруг случайный гость войдет и станет свидетелем этого безобразия!

– Что вы имеете в виду? – сделав вид, что не поняла намека, уточнила я.

– Все эти плакаты, вывески, постель, наконец, – брезгливо поджав губы, пояснила Илона.

Я решила не вступать в полемику по поводу самовыражения подростков и молодежи. Вместо этого я попросила:

– Не могли бы вы, пока я осматриваю комнату, рассказать мне, чем жила ваша дочь?

– Это трудно описать, – начала Илона. – Последнее время Евгения как с цепи сорвалась. Вот если бы вы задали мне этот вопрос год назад, тогда другое дело.

– Вы все же попытайтесь. Ваш рассказ может быть очень полезен.

Илона стояла, не предпринимая попыток начать повествование. Тогда я сказала:

– Давайте поступим так: я стану задавать вопросы, а вы будете на них отвечать. Договорились?

Илона вновь промолчала. А я приступила к осмотру комнаты, одновременно задавая вопросы.

– Скажите, у Жени было много подруг? Может быть, сокурсницы из университета или школьные приятельницы?

– Нет. После окончания школы Евгения ни с кем из одноклассников не общалась. А об университетских подругах вам лучше узнать в самом университете.

– Чем в последнее время увлекалась Женя? Какие места посещала? Кто бывал у нее?

– Понятия не имею, – снова поджала губы хозяйка особняка. – Ничем, достойным порядочной девушки из хорошей семьи, это уж точно!

– Понятно, – сказала я. – А приятель у нее был? Молодой человек? Какие-то серьезные отношения?

– Сомневаюсь, что Евгения хоть к чему-то относилась серьезно, – пренебрежительно ответила Илона.

Я поняла, что получить от матери мало-мальски полезную информацию мне не удастся, и оставила попытки. Под пристальным взглядом Илоны я осмотрела гардеробную девушки, письменный стол, прикроватную тумбочку. Из содержимого тумбочки меня заинтересовал каталог косметики, на последней странице которого четким почерком было написано: «Альбина. Звонить в любое время». И указан телефон. Номер был жирно обведен красным фломастером. Просмотрела диски с записями музыки, которую слушала Женя. Мельком пробежала по корешкам книг. Одна из них меня заинтересовала. Я взяла книгу с полки, полистала страницы. На некоторых страницах хозяйка оставила пометки. Отложив книгу в сторону, я снова принялась просматривать содержимое письменного стола. Нижний ящик открывался немного туго. Пошарив по боковой стенке, я обнаружила причину. Встав спиной к Илоне, чтобы она не видела моих манипуляций, я осторожно отделила аккуратный сверток, приклеенный двусторонним скотчем к стенке ящика, и незаметно сунула его в карман. Затем перешла к плакатам, висящим на стене. Большие плакаты не представляли для меня интереса. А вот маленькие стикеры, наклеенные поверх некоторых, были весьма любопытными. Больше всего было круглых стикеров, подписанных одиночными словами на английском языке. «Бонус», «бесплатно», «новинка» и все в том же духе. На некоторых стикерах рукой Жени были подписаны собственные впечатления. Обернувшись к Илоне, я спросила:

– Могу я забрать эти наклейки с собой?

– Если вас интересует этот мусор, можете забрать хоть все, – заявила она.

– Тогда я возьму вот эти три наклейки, книгу и каталог косметики, – не обращая внимания на пренебрежительный отзыв Илоны о личных вещах дочери, сообщила я. – И, пожалуй, на этом можно закончить осмотр комнаты.

– Пойдемте, – поторопила меня Илона, – я провожу вас до выхода.

– Мне бы хотелось осмотреть кабинет, в котором находится сейф, и поговорить с прислугой, – настойчиво попросила я.

– Кабинет я вам покажу, а вот прислугу сегодня лучше не трогать. Уже слишком поздно для подобных разговоров.

В словах Илоны был свой резон, поэтому настаивать я не стала. Прихватив находки, я поспешила выйти из комнаты, пока хозяйка не надумала закрыть меня в ней, вместе со всем ее содержимым. Вдруг кто-то из случайных гостей увидит меня и посчитает, что я тоже «безобразие»?

Кабинет Добровольского находился в противоположном от Жениной комнаты конце коридора. Мы дошли до кабинета, и процедура с поиском ключа и отпиранием двери повторилась. Я тут же задала вопрос:

– Кабинет тоже всегда стоит на замке?

– Это вынужденная мера, – сообщила Илона. – Дверь мы стали запирать после того, как пропали деньги. Раньше в этом не было необходимости.

В кабинете я пробыла недолго. Осмотрела сейф, пробежала глазами по книжным полкам, мельком взглянула на стол. Здесь все было стерильно. Даже безлико. Во всем убранстве чувствовалась рука хозяйки. Хозяином кабинета тут и не пахло!

– Ваш муж не курит в кабинете? – как бы между прочим спросила я и пояснила: – Пепельницы не видно.

– Добровольский вообще не курит! – гордо сообщила Илона.

Я вспомнила пачку сигарет, которую Добровольский носит в нагрудном кармане. Вот почему он так и не попросил разрешения закурить. На дурные привычки Илона наложила строжайший запрет! Вот это, я понимаю, влияние. Интересно, знает ли Илона о существовании заветной пачки? И ведь кто бы мог подумать, что такой жесткий в вопросах бизнеса Добровольский окажется типичным подкаблучником!

– Думаю, вы уже все осмотрели, – прервала мои мысли Илона. – Водитель отвезет вас домой.

Не дожидаясь моего согласия, Илона быстро пошла к выходу. Я последовала за ней. У самого порога я остановила хозяйку.

– Когда я могу пообщаться с прислугой? Нужно уточнить кое-какие подробности, задать несколько вопросов.

– Обговорите этот вопрос с Добровольским. Номер его телефона вам, надеюсь, известен?

Я заверила Илону, что номер для меня не проблема, попрощалась и вышла во двор. Машина с водителем уже ждала у крыльца. Добровольский так и не появился. Пришлось уехать по-английски. Не прощаясь.

Водитель оказался не разговорчивый. За время нашего пути мне удалось вытянуть из него едва ли три-четыре слова. Да и те словами можно назвать с трудом. Скорее междометия. Про хозяев он говорить отказался. Про исчезновение Жени тоже. Про обитателей особняка и подавно. В какой-то момент я даже позавидовала Добровольским. Еще бы! Такой преданный человек на службе у состоятельных людей ценится на вес золота. Правда, предлагать водителю деньги за информацию я не стала. Зачем делать то, что заведомо запрограммировано на провал? Без лишних церемоний водитель доставил меня до места, и я, попрощавшись, стала подниматься на седьмой этаж.

Время было позднее, лифт уже не работал, и мне пришлось проделать путь до квартиры пешком. На третьем этаже освещение закончилось. Впереди маячила темнота. Только тусклый свет уличных фонарей да отблеск луны освещали лестничные пролеты, придавая им мрачноватый вид. Непонятно, куда смотрят работники ЖКХ? Они что, выше второго этажа не поднимаются? Или думают, что лампочки в подъездах вырастают сами собой? Как груши на дереве?

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке