...........................................................................
Чья-то рука схватила её сзади за локоть. - Куда это ты собралась? Она остановилась. - Пойдём! Я договорился. Он потянул её к себе. Она продолжала стоять. Она повернулась и пошла с ним. Он подвёл её к белой машине на стоянке. За рулём кто-то сидел. Он открыл дверцу. Через три капота в ряду монотонно как стук хронометра мигали фары чьей-то машины. Она достала из сумочки чёрные очки и надела. Она нырнула на мягкое сиденье.
...........................................................................
Дверца захлопнулась.
"Может быть, завтра",- подумала она, закрывая глаза.
"Наплевать".
...........................................................................
Камуфляж
Прыжок в никуда, прыжок с трамплина высотой в бесконечность, пока ты долетишь, вода уже успеет высохнуть, и ты разобьёшься, разобьёшься, разобьёшься! Когда пропасть от края обрыва затянута туманом, кажется, легко сделать шаг и идти по нему как во сне по белому кафелю душевой, но ничто не зовёт тебя сделать это, и ты отходишь, усмехаясь перед воображаемыми зрителями: "Я же не дурак". Ты возвращаешься в свой номер, чувствуя себя чиновником римской канцелярии, оказавшимся среди болот дикой страны, быть может, вовсе безлюдной, ненужным, одиноким и слишком умным для этих мест. Какая-то тяжесть гнетёт тебя; внизу, подходя к бронзовым ручкам дверей, ты ещё надеялся, что она исчезнет от рюмки коньяка, пары рюмок - ты включишь музыку, телевизор, светильник... нет, бра над кроватью, откроешь книжку,ты пересёк вестибюль, вошёл в лифт, поднялся на свой этаж. Тебе не даёт покоя мысль о тумане, смутно, но неотвязно преследуя тебя всё время, что ты бродишь, сумрачный рыцарь в мягких бордовых тапочках, в пустых зеркальных пространствах. (Ты набираешь номер телефона. Ты говоришь в трубку.) Через полчаса она будет здесь, если выйдет из дома сразу же после твоего звонка. Ты скажешь ей раздеться,- она уже знает, что будет дальше - она оденется в твою одежду - рубашку, костюм,- а ты останешься голым, потом вы встанете перед зеркалом и, глядя в него, ты возьмёшь её. Извращенец, вот ты кто. А утром её не станет. Ты полагаешь, что вполне мог бы обольстить красивую женщину из высшего света, но высший свет придуман низшим и существует лишь в комментариях к фотографиям - кухня для крохоборов. Ты с серьёзным видом изучаешь свои зубы в зеркале ванной комнаты. Ты наматываешь на голову полотенце и издаёшь боевой клич индейцев из кинофильмов и неуверенно изображаешь смех. Ты примешь душ. Почему бы тебе вместо того чтобы тратить время на утомительный роман,- это в случае успеха, а в случае поражения - на безуспешные попытки его сотворить,- не переспать с подходящей книжкой из библиотеки? Но тогда на что будет тратить время? Инфляция, инфляция... Мы живём в мире инфляции времени. Ты включаешь душ и тут же выключаешь его. Ты не хочешь принимать душ. (В дневнике Кафки ты прочитал, что от скуки он по несколько раз в день умывался.) Ты со вздохом выключаешь свет в ванной комнате и возвращаешься в комнаты зеркал, где ты уже был. Когда за окном туман, кажется, что за окном ничего нет. И она не придёт. Тебе наплевать на неё, но если она не придёт, ты не переживёшь этого. Только сумасшедший станет прыгать в никуда как с трамплина высотой в бесконечность. Вода успеет высохнуть, а ты всё будешь падать, и никогда не умрёшь. Весёленькая перспектива. Вдоль железнодорожных путей тянутся мрачные кирпичные постройки, в темноте слышен тяжёлый лязг. Пахнет какой-то дрянью. Ты пытаешься представить себе тело обнажённой женщины, разрезанное колёсами утреннего... нет, вечернего экспресса, который проезжает здесь без остановки. Каждый раз получается кукла из ящика фокусника, не распиленная, как он настойчиво и бесцеремонно пытается внушить, а разделённая на две половины, одна из которых муляж из папье-маше. А другая смеётся. Ты пытаешься представить её в одежде. Ты пытаешься представить себя. Через неделю тебе придётся убраться отсюда. Больная женщина идёт к тебе через сырой в темноте город, чтобы всё повторилось. Они все больные - ты читал это в книге. Ты знаешь, в какой. Ты прочитал это в книге, которую сам же и написал. Всегда есть, чего ждать, всегда есть, о чём вспомнить. Всегда есть что-то, чего тебе не хватает. Всегда есть, в чём себя упрекнуть, и как оправдаться. Чтобы стать тем, кем ты хочешь стать, хотел стать, никогда не станешь. Ты идёшь открывать дверь. Она пришла. Ты открываешь ей дверь. Если она накопит достаточно денег, то когда-нибудь сможет нанять тебя для того же самого. Ты улыбаешься этой мысли. Она знает, что вы будете делать. Через неделю тебя здесь не будет. Ты входишь за ней в комнату. Она смотрит на тебя в зеркало. Когда-то ты хотел быть маленькой птичкой, чтобы петь о любви, петь о любви, петь о любви!..
...........................................................................
. . .
Время как кошка. При свете дня мягкая как уют дивана и домашних тапочек, она сквозь дрёму наблюдает за клубком, который дёргают за нить занятые привычной работой пальцы. Иногда она непрочь поиграть; она мурлычет или трётся о ногу, или спит, свернувшись клубочком на холодильнике, прикрыв кончиком хвоста мордочку; она зевает, широко раскрывая рот с маленькими острыми зубками. А ночью... Какой она становится ночью, когда её никто не видит? Проснувшись утром, её хозяйка опускает ноги с кровати и, отбросив одеяло, надевает халат. Она медлит. Ночью ей приснился какой-то нелепый сон. Она смотрит вокруг - это её комната. Она поднимается и подходит к зеркалу. Она видит в нём своё лицо, которое она знает лучше, чем взрывники знают свои карты. Она вздрогнула. Что-то появилось в нём, неуловимо, что-то, чего не было раньше, ещё вчера... или промелькнуло? Она всматривается в это лицо и узнаёт каждую чёрточку. Всё осталось таким же. Но что-то изменилось? Это её лицо. Ничто не изменилось. Это она.
...........................................................................
В зеркале пусто. С кухни доносится грохот посуды.
- Да что с ней сегодня такое? Вчера, когда я расставался с ней, она была сама ангел, а сегодня... С самого утра капризы, какие-то вздорные выходки - у неё, видите ли, плохое настроение... голова болит... Да кому какое дело до твоей головы! Выпей таблетку.
...........................................................................
С ней невозможно ни о чём договариваться. Её настроение так переменчиво, что каждый раз приходится начинать всё сначала, когда, казалось, дело уже сделано. Кончается всегда тем, что меняется погода, и все планы рушатся. Или оказывается, что те, кто пригласили нас к ужину, уже легли спать. Или переехали в другой город, и теперь до них нужно добираться самолётом. И каждый раз она обижается так искренне (или так натурально?), что уже и сам начинаешь сомневаться - может и правда, это ты во всём виноват? Что ни день, то какие-нибудь новости. Если вы спросите о ней у тех, кто её знает недолго,- а таковы будут все, кого вы сумеете найти,- каждый из них изобразит её совершенно иначе, нежели остальные. И каждый будет считать, что он один прав и знает её настоящую, какая она на самом деле. Те, кто видят её во сне, временами начинают путать сон с явью. Но никто из них не сможет ответить, какая она на самом деле. А если бы такой нашёлся, она бы его давно убила. Даже когда она вдруг неожиданно соглашается петь и подходит к фортепиано,я торопливо сажусь за клавиши и поднимаю крышку,- я всё ещё не уверен, будет ли она петь или скажет при всех какую-нибудь гадость.
........................................................................... Сколько раз, когда победа была, уже казалось, близка, и я думал, что вот-вот это, наконец, произойдёт... она с чарующей улыбкой говорила мне: "Не сейчас, ладно? Подожди немножко..." И я уже знал,- и мой восторг в одно мгновение сменялся безнадёжным отчаянием,- что мне опять предстоит начинать всё сначала...
1993 г.