— Нет, — уверенно ответила Жанна, — это иностранцы.
Мужчины поравнялись с ними. Они держались за руки и улыбались друг другу. На повороте они остановились и поцеловались.
— Только этого не хватало, — вздохнула Алевтина, — не понимаю я этих любителей однополой любви. Вокруг столько красивых женщин…
— Это тоже новые нравы, — усмехнулась Жанна.
— Подожди. А как ты узнала, что они гомосексуалисты?
— Я этого не знала. Я сказала, что они иностранцы.
— Ну хорошо, иностранцы. Как ты узнала, что они иностранцы? Они же были в одних плавках.
— Я же следователь, — пояснила Жанна, — значит, должна обращать внимание на некоторые детали.
— Они были в плавках, — продолжала настаивать Алевтина. — Какие детали?
— Ты разве сама не заметила? Все наши приехавшие туристы ходили сегодня на пляже в узких, обтягивающих треугольных плавках, из которых выпирают все их достоинства. А все иностранные мужчины были в длинных плавках, напоминающих удлиненные шорты до колен. Сразу бросается в глаза разница.
— Я даже не обращала внимания, — расхохоталась Алевтина, — ну ты настоящий следователь. Такая глазастая.
Они даже не могли предполагать, что именно произойдет на этом курорте и какие приключения ждут их впереди…
Глава 2
На этот раз Дронго пригласил в Турцию давний знакомый, у которого была вилла рядом с Бодрумом. Могрул Сагиров, которого все называли Моби, долгие годы работал экспертом Международного комитета ООН в Швейцарии. Согласно его статусу, у него был международный паспорт. В Москве его знали как одного из основателей Сигарного клуба, расположенного недалеко от Кремля. Моби был человеком достаточно интересным, увлекающимся. Он загорелся идеей восстановить виллу семьи Нобелей в Баку, где они проживали до революции. Немногие люди в мире знали, что основное состояние Нобелей, сделавших себе первоначальный капитал на динамите и взрывчатых веществах, принесла бакинская нефть, которую они успешно добывали вместе с Ротшильдами и Рокфеллерами еще в конце девятнадцатого века.
Даже получавшие Нобелевские премии лауреаты не подозревали о связях этой семьи с далеким Баку, со столицей Азербайджана, где во времена нефтяного бума конца девятнадцатого века появились вилла Нобелей, их дома, общежития для рабочих, столовые, школы.
Моби успешно отреставрировал запущенное здание, превратив его в своеобразный музей нобелевской семьи и даже умудрившись открыть там небольшой ресторан для своих знакомых и друзей, что придавало всему проекту некий изысканный облик. Впрочем, он всегда умел удивительно точно сочетать коммерчески успешные проекты с культурной «начинкой», когда и в Москве в рамках Сигарного клуба был открыт ресторан с хорошей кухней, а в Баку, недалеко от легендарной Девичьей башни, — Мугам-клуб, в котором действительно выступали певцы и актеры, проводились творческие вечера поэтов, писателей, композиторов и функционировал очень неплохой ресторан.
Следующим замыслом Моби было создание фильма о семье Нобелей, оставивших такой след в истории Баку и бакинской нефтедобычи. У него было много грандиозных планов. И ему очень повезло в жизни. Он был женат на прекрасной женщине, разделявшей все его увлечения и замыслы, влюбленной в культуру и литературу своего народа и поддерживающей мужа в его начинаниях.
Дронго согласился прилететь в Бодрум на несколько дней, чтобы навестить друзей на их вилле. Однако он категорически отказывался оставаться у них, предпочитая ночевать в отеле. Может быть, эта дурная привычка осталась еще с молодых времен, когда он вернулся из своей первой командировки в Индонезию. Может быть, он привычно не мог выносить даже малейшего ограничения своей свободы. Достаточно легко было узнать, что рядом с Бодрумом открылся и функционирует отель «Кемпински», являвшийся гостиницей самой знаменитой немецкой сети отелей. Если раньше Дронго предпочитал американские «Хилтоны» и «Шератоны», то со временем многие из них превратились в стандартные номера, уже не отвечавшие представлениям о комфорте в пятизвездочных отелях. «Хилтон» начал экономить на мойке полотенец, предупреждая гостей о вреде частой стирки, при которой употребляются вредные стиральные порошки. А вместо шампуней и гелей, упакованных в красивые футляры, начал выставлять похожие на шприцы упаковки, которые гости не могли забирать с собой даже в качестве сувениров. Но они не могли ими и пользоваться, так как жидкость из этих «шприцов» вытекала, как только оказывалась в горизонтальном положении.
«Кемпински» все еще сохранял свою марку в Европе и в мире, полностью соответствуя представлению придирчивых туристов о настоящем комфорте в хорошем пятизвездочном отеле. Поэтому, заказав себе номер, Дронго прилетел в Бодрум вечером в пятницу, чтобы немного отдохнуть и в воскресенье навестить своих друзей на вилле.
Отель оказался выше всяких похвал. Электрические кары отвозили гостей к собственному пляжу. Потрясающая кухня под руководством итальянского шеф-повара Никколо Лекки могла удовлетворить вкус любого гурмана. В отеле было тихо и спокойно, несмотря на август месяц. Сам отель был построен в виде корабля, несущегося в море, и почти все номера спроектированы таким образом, чтобы гости как можно реже видели друг друга. Достаточно сказать, что к разным номерам на различных этажах вели свои лифты.
Дронго подумал, что следующим летом сюда нужно будет прилететь вместе с Джил и детьми — настолько ему понравилась расслабляющая атмосфера отеля и воздух в этих местах. Днем он спустился в библиотеку, расположенную на один уровень выше центрального ресторана. Библиотека была на семьдесят процентов укомплектована книгами на русском языке. При этом никого из обслуживающего персонала в библиотеке не было. Вы могли забрать любую книгу или десять книг и по своему желанию вернуть их, когда хотите. Или не вернуть вообще, оставив себе понравившееся издание.
Он с удовольствием выбрал несколько книг, которые не сумел купить в магазинах Москвы, чтобы вечером просмотреть у себя в номере. И услышал громкий голос у себя за спиной:
— Где еще можно найти такого знаменитого эксперта, как ты? Конечно, только в библиотеке!
Дронго обернулся. Он сразу узнал этот голос. Генерал Павел Анатольевич Татаренко был его давним и хорошим знакомым. Высокого роста, светлоглазый, светловолосый, широкоплечий, генерал до сих пор нравился женщинам, хотя на протяжении всей жизни сохранял верность своей супруге. Генерал работал в Министерстве внутренних дел Украины еще с восьмидесятых годов и был одним из тех профессионалов, на которых всегда держалась сама система органов внутренних дел. Такие люди, как Татаренко, приходили на работу в милицию по призванию и оставались в ней до пенсии. Они искренне верили в некие идеалы, которые умудрялись пронести через всю жизнь, несмотря на сложности и испытания нелегкой службы. Татаренко начал работу в уголовном розыске ровно двадцать семь лет назад. И быстро выдвинулся, став заместителем, а затем и начальником уголовного розыска. Он никогда не был «добреньким» и мог заехать нахамившему ему уголовнику по морде, что, безусловно, являлось нарушением закона. Он мог жестко отдать приказ не брать живым подонка, осмелившегося зарезать его сотрудника, отца двух малолетних девочек. Но он был справедливым, а в блатном мире таких профессионалов уважают. Он никогда не подставлял своих агентов ради дешевой славы или сиюминутной выгоды, никогда не сдавал своих осведомителей, держал слово и не брал деньги у уголовников. Словом, это был тот самый правильный «мент», которые иногда встречаются в природе, несмотря на все изменения последних лет.
И хотя с высоким начальством Татаренко не умел ладить и приспосабливаться, но генерала он заслуженно получил в свои сорок семь лет, став одним из руководителей управления уголовного розыска Украины. Они были знакомы с Дронго уже много лет, и оба ценили друг в друге профессионализм и порядочность, столь редко встречающиеся в наше время качества.
— Добрый день, товарищ генерал, — повернулся к нему Дронго, обнимая своего друга, — как у тебя дела? Каким образом ты оказался здесь?
— Случайно, — улыбнулся Татаренко, — приехал с супругой на одну неделю отдохнуть в «Принцессу». Это такой отель на другой стороне полуострова. Огромных размеров, и там масса народу. Такое ощущение, что туда приезжают только гости из стран СНГ. Везде говорят только по-русски. Причем все. И наши хохлы, и ваши кавказцы, и даже представители Средней Азии.
— Удобно, — согласился Дронго, — есть язык, на котором можно общаться и который все понимают. А что ты делаешь здесь?
— Я же говорю, что случайно. У моей супруги нестандартная фигура, — зашептал Татаренко, — и все купальники ей оказались не очень по размеру. И она приехала сюда, чтобы выбрать себе новый. Нам посоветовал портье. Он хорошо говорит по-русски. Парень не знал, что моя благоверная знает их язык. Очень удивился. Но сказал, что здесь самый лучший магазин. Хотя там такие цены! Просто зверские. Раз в сто дороже, чем у нас в «Принцессе».