В дверь постучали – судя по звуку, рукоятью меча или кинжала.
– Войдите! – охотно отозвался староста.
Дверь распахнулась. Высокий мужчина в черном плаще торопливо миновал порог, на ходу убирая меч в ножны.
– Приветствую, уважаемые, – коротко бросил он, пытливо скользнув по нашим лицам быстрым оценивающим взглядом. Затравленно сузил глаза, распознав во мне ведьму. Староста привстал с лавки и отвесил поклон, как и надлежит поступать простому селянину при встрече с благородным господином.
Я осталась сидеть, не удостоив вошедшего даже легким кивком.
Я его тоже узнала.
Странно, я считала, что Отлученные живут не дольше обычных людей. Ему же, по самым скромным прикидкам, было не менее ста лет, а на вид не дашь и сорока, разве что волосы заметно тронуты сединой. Видно, наложенные заклятия продолжают действовать и после потери способностей.
Будь на моем месте фанатично преданный нынешнему Ковену маг, по молодости и глупости считающий себя карающей десницей провидения, – и от вошедшего осталась бы кучка пепла. Я же лишь скользнула по нему равнодушным, презрительным взглядом, как дремлющая на печи кошка при виде неприятного гостя, и вернулась к еде. Не я его судила. Не мне прощать.
Связываться с ним я тоже не хотела.
Быстро определив мою позицию, незнакомец подошел к столу, присел на самый край лавки, подальше от меня.
– Я прямиком из Небродья, – без вступления начал он, глядя на старосту, но явно обращаясь ко мне. – Вчера там объявился загрызень.
– Еще один?! – ойкнул староста. Его жена перестала греметь кочергой, прислушиваясь.
– Нет, судя по всему, тот же. – Незнакомец повернулся ко мне. – Он уже был здесь?
– Но не задержался, – лаконично ответила я, не поддерживая, но и не уклоняясь от разговора.
– Уничтожен вовремя?
– Да.
– Хвала богам! – с неподдельным облегчением выдохнул он, просветлев лицом.
– Что это за Небродье? – поинтересовалась я у старосты. – Село, деревня?
– Куда там! Лесное поселение в три избушки, егерь со взрослыми сыновьями, невестками да внуками.
Страшная догадка заставила меня вскочить с лавки.
– Они все погибли?!
Незнакомец молча потупился.
– Я опоздал… – пробормотал он. – Опять опоздал…
– Сколько их там было?!
– Ну… – Староста закатил глаза к потолку, его жена начала жалостливо всхлипывать. – В том году младший родился… В позатом —двое, у Алгены и Ровии… Когда же это Устюк женился? Весен десять минуло, не меньше…
– Быстрее! – злобно рявкнула я. – Генеалогическое древо оставите для заупокойной службы!
– Девятнадцать человек, – быстро сказал староста, на всякий случай прячась от меня за жениной спиной.
Роковая цифра отдалась во мне похоронным звоном. Я медленно опустилась на лавку, уткнувшись остекленевшим взглядом в обшарпанный бок печи.
– Она поделилась, – медленно сказала я. – Эта гадина успела поделиться!
– Тетя ведьма, а с кем она поделилась? – немедленно потребовала разъяснений Линка.
– Молчи, ребенок! – грозно велела я.
– Ну те…
Линка еще несколько секунд беззвучно разевала рот, потом на ее личике появилось удивленно непонимающее выражение. Девочка сосредоточенно наморщила лобик и попыталась выговорить слово по складам, но из ее рта не вылетело ни единого звука.
– Во, а говорили – на баб управы не знаете! – одобрительно заметил староста.
Я так мрачно на него посмотрела, что и заклинаний не понадобилось. Поперхнувшись, староста выжидающе уставился на меня.
– Так о чем вы там толковали, госпожа? – робко напомнил он.
За окном снова раздался вой – лютый, голодный, алчный. Его услышали не только мы. В домах вспыхнул свет, в окнах заметались испуганные люди, баррикадируя двери сундуками, стульями, метлами.
Мельник был двадцатым.
После каждой двадцатой жертвы загрызень размножался делением.
* * *
Я перехватила его в сенях, бесцеремонно поймав за спущенный на плечи капюшон.
– Зачем ты пришел, Отлученный? Полюбоваться на свою работу?
– Нет. – Он спокойно высвободил капюшон из моих пальцев. – Я хочу помочь.
– Чем? – Я горько рассмеялась. – Копать могилы? Тебя же лишили дара!
– Меч у меня не отобрали.
– Хочешь умереть героем?
– Я хочу помочь, – упрямо повторил он, глядя поверх моего плеча на клубящийся за дверным проемом снег.
– Совесть замучила? – съехидничала я.
– Да. – Он с вызовом посмотрел мне в глаза. – Но не та, что ты думаешь.