— Вроде бы пока все ясно, — пожал плечами Бурсов.
— Что ж, тогда я немедленно приступаю к расследованию. — Я резко встала и была атакована Цезарем.
— Да боже ты мой! Цезарь! — Бурсов схватил лающую собаку и легонько встряхнул. — Замолчи! Замолчи! — Тявкнув последний раз, Цезарь замолчал, удивленный столь грубым обращением.
— Ваш домашний компьютер подключен к Интернету, Олег Николаевич? Мне кое-что надо найти в Сети и хотелось бы сэкономить время, — я подняла с пола свою сумку.
— Конечно, компьютер подключен. Пользуйтесь, — согласно кивнул Бурсов, бережно отпуская присмиревшего Цезаря. — Я сейчас буду готовить ужин, если не побрезгуете, предлагаю поужинать у меня.
— Так вы еще и готовите! — восхитилась я.
Он проводил меня в свой кабинет к компьютеру, включил его, а сам отправился на кухню. В Сети я нашла всю возможную информацию по благотворительной организации «Защита детского счастья». Роза Аркадьевна Бурсова числилась там штатным психологом, работала с усыновителями и усыновляемыми. Все усыновители из-за границы проходили через нее. Не известно, чем на самом деле занималась Роза с ними, но в общем организация «Защита детского счастья» помогала усыновителям уладить бумажные дела с кучей инстанций — местным управлением образования, администрацией детского дома, областным судом, где принимается решение об усыновлении, с ЗАГСом, с нотариусом, с паспортно-визовой службой МВД. За посреднические услуги усыновители платили организации около тысячи долларов за ребенка. Эти деньги распределялись на зарплату работникам организации, а остатки перечислялись на счет детского дома, из которого брали ребенка.
Но кто сказал, что все деньги за посредническую деятельность проводились официально? А где есть черный нал, там можно ожидать чего угодно — убийств, похищений, покушений. Не исключено, что Роза тоже стала жертвой грязных денег. Таким образом, у меня имелось четыре версии случившегося. Первая — месть отчисленного студента. Вторая — криминальная. Бандиты прознали про деньги, приготовленные Бурсовыми для покупки квартиры, и решили поживиться. Третья — это последствия работы Розы в «Защите детского счастья». Четвертая — профессиональная деятельность клиента. Капитальное строительство в нефтянке требует огромных вложений, а это — тендеры, взятки за подряды, отмывка денег. Тетя утверждала, что Бурсов честный человек. Если это так, то его честность могла ущемить интересы кого-нибудь нечестного, если иначе, то тем более есть возможность крупно вляпаться.
Через Интернет я связалась с Юзером.
«Привет, Охотник! Что, не терпится? — зажглось на экране послание от Юзера. — Извини, но я еще не успел подготовить всю интересующую тебя информацию. Ты слишком гонишь меня».
«Не гоню, — написала я в ответ, — есть добавка. Проверь движение средств от благотворительной организации „Защита детского счастья“ детским домам Тарасова. Меня интересуют суммы и даты. Потом проверь договоры, заключенные Бурсовым Олегом Николаевичем с подрядными организациями на строительство объектов для „Тарасовнефтегаза“ за последние полгода на сумму более миллиона рублей. Нужна информация, как проводились тендеры, сведения об участниках. И главное, проверь студентов госуниверситета, отчисленных за последний семестр. Их список нужен мне как можно быстрее».
«Постараюсь сделать. Подожди полчаса. Только у меня большие сомнения, что информация по студентам в университете находится в электронном виде. Скорее всего они пользуются бумажными носителями».
Я посмотрела на его ответ и написала:
«Делай».
Дверь в комнату была закрыта. Бурсов на кухне гремел посудой. Ожидая важную информацию, я откинулась на спинку удобного вращающегося кресла. Да, мой клиент знал толк в организации рабочего места. Все под рукой. Рядом с компьютером располагался принтер, хороший сканер. На полке над столом необходимая литература, справочники, в основном по строительству объектов нефтедобывающей промышленности, бурению скважин. В большом органайзере гелевые ручки различных цветов, маркеры для пометок. На самом видном месте фотография жены в рамочке. Я улыбнулась такой сентиментальности Бурсова, взяла фотографию со стола, чтобы рассмотреть получше. Сразу обращал на себя внимание острый, цепкий взгляд черных глаз Розы. Хоть на ее губах играла улыбка, глаза не улыбались, а смотрели настороженно, словно в любую минуту она ожидала подвоха.
Треугольной формы лицо, острый подбородок и чуть выступающие скулы. Во внешности что-то неуловимо восточное. На всех фотографиях, которые я видела в гостиной и на этой, Бурсова имела короткую стрижку, а черные волосы то мелировала прядями, то красила в каштановый цвет. В одежде она предпочитала темные цвета, деловой стиль — костюмы, водолазки, классические вечерние платья. Секонд-хендом и не пахло.
В дверь настойчиво поскребли. Я вернула фотографию на место и повернулась на звук. В проем под дверью просунулась собачья лапа, стала скрести паркет, а из-за двери донеслось недовольное ворчание Цезаря. Он твердо решил прокопать ко мне ход. Я сделала музыку в колонках погромче и отвернулась, пускай копает.
Компьютер Бурсова содержал большое количество файлов, и я, пойдя на поводу у своего любопытства, проверила их, но не нашла ничего интересного, кроме откровенных снимков голливудских красавиц. Потом просмотрела каталог фильмов — одно старье.
Я взглянула на часы: Юзер молчал, очевидно, натолкнулся на какие-то трудности. Вздохнув, набрала телефон своего платного осведомителя из уголовной среды по кличке Бобер. Работал Бобер только временами. В основном же общался со всякими темными личностями, обитателями тарасовского дна. Он знал по именам всех авторитетов, кто, где и чем занимается.
Надежды, что я застану Бобра в данный момент дома, не было никакой. Однако он меня порадовал, ответив на звонок:
— Алло, кто это? — голос был на удивление грубым.
— Это Евгения Максимовна, помнишь меня? — проверила я Бобра на вменяемость.
— А, вы! — радостно воскликнул мой осведомитель. — Приятно снова вас слышать.
— Есть дело. Нужно разузнать кое-что.
— Да без проблем, я мухой! — горячо заверил меня Бобер. — Только аванс бы получить. Мне сейчас страх как деньги нужны.
— А что за срочность? — с улыбкой спросила я, понимая причину его трезвости. Было интересно послушать, что он придумает.
— У меня бабулька-соседка ногу сломала. Родственников у нее нет. Я хотел ей лекарства купить и еды, — медленно проговаривая каждое предложение, произнес Бобер. — Не умирать же ей с голоду. Она ведь никому, кроме меня, не нужна.
— История не очень, жалостливая какая-то, — ответила я. — Если бы ты рассказал что-то смешное или необычное, то я, может быть, дала бы тебе аванс. А так, извини.
— Ты, то есть вы. Вам не совестно?! Старая, беспомощная старушка… — начал Бобер с возмущением.
Но я его остановила, предупредив:
— Не советую меня стыдить. Я ведь могу обратиться к кому-нибудь другому. Я тебе не Машка, у которой можно дернуть лопату. Фильтруй базар.
— Нет-нет, я ничего, — испуганно ответил Бобер. — Скажи, че надо, я сделаю в лучшем виде. Отвечаю.
— Надо проверить, кто мог похитить одну тетку — Бурсову Розу. Работала в детдоме и в университете. Проверь шалманы там, хаты. Вдруг повезет, — сказала я, не питая больших надежд. — Ты же знаешь, кто контролирует район университетского городка, вот и потрись среди них, послушай. Ее фотографию я пришлю тебе по почте. Справишься?
— Трудная работа. Кто по таким делам трепаться станет? Я даже не знаю, — пробормотал Бобер озадаченно.
— Легкую работу я бы сама сделала и не просила бы всяких мудаков, — заметила я с нажимом. — Говори, берешься или нет!
— Ладно, попробую, — вяло ответил Бобер. — Если что узнаю, как тебе позвонить?
— Я сама с тобой свяжусь, — бросила я. — Пока! — и отключилась. Затем я взяла фотографию Розы Бурсовой, отсканировала и распечатала четыре экземпляра — один для Бобра, остальные — для себя, показывать при расспросах. Когда закончила, пришло сообщение от Юзера. Оно содержало список отчисленных студентов факультета психологии в количестве четырех человек с адресами, особыми приметами и фотографиями.
«Знаешь, где нашел?» — поинтересовался хакер.
«В базе данных милиции», — догадалась я.
«Точно, в университете ни хрена не нашел. Потом вспомнил, что данные по отчисленным студентам передаются в военкомат. Проверил — тоже ничего. Потом вспомнил, что тех, кто уклоняется от призыва, ставят в розыск. Проверил — верняк!»
«Юзер, а ты часом сам от армии не скрывался?» — поинтересовалась я.
«Нет, меня по плоскостопию комиссовали», — написал Юзер.
«Сделаю вид, что поверил», — ответила я.