Сыщики. Город Озо
Максим Дубровин
isbn: 978-5-906338-05-1
Пролог
Около 5 тысяч лет до н. э.
Морадита шел по едва приметной звериной тропе, легко опираясь на сандаловый посох. Его длинные черные волосы, перехваченные на лбу широкой красной повязкой, ниспадали до самого пояса. Борода, по обычаю предков умащенная душистым елеем, лежала на могучей бронзовой груди. Глаза смотрели из-под густых бровей холодно и непреклонно. Левый глаз был зеленый. Правый глаз был голубой.
Черная пика — символ власти мудрейших — давно утонула в бурных водах океана. Серебротканые одежды жреца Лемурии истерлись в долгом пути, но Морадита не спешил их сменить на простое дорожное платье. Спутники должны помнить, что он — последний жрец погибшей Лемурии, наследник знаний Великого Дракона, повелителя древних рас.
Морадита был молод и храбр. Впереди его ждали Лунные Горы. А конец пути уже близок.
Его телохранитель, юный Амхара, шел чуть впереди, зорко вглядываясь в притихшие джунгли. Вдруг он настороженно замер и медленно поднял короткий бронзовый меч. Только звякнули браслеты на руке. Морадита тоже остановился и всмотрелся в непроницаемую стену леса. Несколько секунд ничего не происходило. Но вот колыхнулись широкие листья густого подлеска, вспорхнула с низких ветвей стайка пестрых попугаев, испуганно завопила мартышка где-то вверху, и, наконец, мягко ступая по влажному мху, на тропу вышел леопард.
Солнце едва пробивалось сюда сквозь ярусы вечнозеленого тропического леса. Лишь несколько лучей выплясывали на шкуре зверя замысловатый танец солнечных зайчиков. Леопард остановился в двух шагах от Амхары, но даже не посмотрел на него. Изумрудно-зеленые глаза остановились на жреце.
Морадита спокойно встретил взгляд зверя. На гранитном лице не дрогнул ни один мускул. Молчаливое единоборство длилось не дольше двух ударов сердца. А затем зверь опустил глаза и повернул голову, словно подставляя шею под удар меча телохранителя. Но Амхара не спешил пустить оружие в ход. Он ждал решения предводителя.
И губы Морадиты шевельнулись, но слов не расслышал никто из его спутников. Приказ предназначался леопарду. Зверь дернул хвостом, сошел с тропы и через миг скрылся в непролазной чаще.
Жрец даже не посмотрел ему вслед. Он зашагал дальше как ни в чем не бывало, и отряд послушно двинулся следом. Через несколько шагов Амхара обогнал Морадиту и вновь пошел впереди, готовый учуять любую опасность, принять бой и, если понадобится, погибнуть первым.
Луна дважды пережила полный цикл с тех пор, как последний корабль Лемурии, ведомый Морадитой, пристал к берегу древнего континента. Жрец знал, что несчетное множество столетий назад именно отсюда люди расселились по миру. Именно здесь жил Великий Дракон, и сюда пришел за древними знаниями первый Морадита почти шестьсот лет назад. Путь к жилищу Дракона передавался жрецами Лемурии из поколения в поколение. И вот теперь Морадита — уже другой, но в чем-то все тот же — возвращается с остатками лемурийцев в Лунные Горы.
Восемь полных десятков воинов и с ними несколько женщин сошли на восточный берег древнего Афроса. Сейчас их осталось чуть больше половины. Дикие люди и дикие звери, во множестве населявшие этот край, речные пороги и горные расселины, ночная ледяная тьма и раскаленное дневное солнце грозили гибелью на каждом шагу. Если бы не могущество Морадиты, остался бы жив хоть кто-то из его отряда?
Жрец помнил каждого из павших, как помнил тысячи других лиц мужчин и женщин, которых уже никогда не увидеть и не вернуть. Каждую черту, каждый волосок, каждую морщинку у рта, каждую ресницу... Память — главная ноша Морадиты. Именно ее он спасал на последнем корабле великой Лемурии. Ее он должен донести до Лунных Гор и сохранить для потомков.
Иначе — все зря.
На следующий день после встречи с леопардом на отряд напали дикари. Это случилось на небольшой поляне. Скрытные и осторожные, как самый хитрый зверь, они до последнего мгновения оставались невидимы и ни шорохом, ни движением не выдали своего присутствия. Даже чуткий Амхара не заметил угрозы, пока короткий дротик не вонзился в его беззащитную грудь. Долей мгновения позже еще два дикарских копьеца поразили пустоту...
Амхара был лучшим из воинов Морадиты, и, даже тяжело раненный, он оказался быстрее нападавших. Его меч, брошенный в чащу как будто наугад, нашел свою жертву. Вопль боли послужил сигналом к бою.
Голые чернокожие туземцы высыпали на тропу и беспорядочной толпой кинулись на отряд. Люди Морадиты прикрылись легкими деревянными щитами и бесстрашно устремились навстречу. Позади остался только раненый Амхара. Морадита повел свое маленькое войско, даже не оглянувшись на умирающего телохранителя.
Жрец возвышался над остальными лемурийцами на полголовы и был заметной мишенью. К тому же он не прикрывался щитом и в руках держал лишь посох. Сразу трое дикарей кинулись к нему.
Морадита встретил врагов почти равнодушно. Лишь тяжелый конец посоха взметнулся, и первый из нападающих покатился по земле с размозженным лицом. Продолжая движение, жрец крутанул свое импровизированное оружие и более тонким его концом поразил следующего врага прямо в раззявленный в крике рот. Дикарь выронил дротики и упал на колени. На черном лице сверкнули белки глаз. Изо рта хлынула кровь. Конец посоха вышел из затылка чернокожего, и в траву рухнул уже мертвец.
Прежде чем Морадита успел выдернуть оружие из жертвы, третий враг с визгом прыгнул на него и вонзил копье в живот жреца. Оскаленная дикарская рожа оказалась в ладони от лица Морадиты. Лемуриец сверху вниз посмотрел на туземца, их глаза встретились. Жрец дождался, пока ликование во взгляде дикаря сменится недоумением, а затем и паникой. Только после этого он раскинул руки, и, когда свел их вместе, голова дикаря, оказавшаяся между ладонями, лопнула, словно гнилой плод.
Морадита небрежно отбросил тело врага и одним движением вынул из своего живота копье. Примитивное, без наконечника, всего лишь заостренная и обожженная с обоих концов палка. Этим людям неведом свет знаний Дракона, они почти не отличаются от животных и, словно дикий зверь, жаждут крови чужака. Конец копья был черным от яда, перемешанного с кровью.
Лицо Морадиты оставалось бесстрастным. Никакой боли.
Лемурийцы организованным строем теснили толпу дикарей. Два десятка чернокожих, убитых и раненых, уже валялись на земле. Из отряда пострадали всего двое. Раны были легкие — воины остались в строю, но если на оружии дикарей был яд, то времени осталось немного. Морадита метнул копье в ближайшего из врагов и бросился в самую гущу сражения.
Ему не требовалось оружия. Одного удара его могучего кулака было довольно, чтобы самый живучий и сильный враг распрощался с жизнью. Он не пытался уклониться от ударов, и уже два дротика покачивались в его теле при каждом движении. Морадита их не замечал. Словно бог войны, он обрушивал на врагов всю нечеловеческую мощь, которой был наделен. Очень скоро сражаться стало просто не с кем. Дикари не отступили и не побежали. Все до одного они полегли на этой маленькой поляне в джунглях.
После сражения отряд действовал так же слаженно и четко, как в бою. Часть лемурийцев тут же растворились в джунглях — оборонять подступы к поляне. Трое воинов обошли поле боя, добивая врагов. Несколько человек быстро снесли раненых в одно место. Их оказалось пятеро, включая Амхару.
Морадита избавился от пронзивших его дротиков так, словно это были безвредные занозы, и приблизился к лежащим воинам. Четверых била крупная дрожь, розовая пена выступила на губах. Яд.
Пятый уже не дрожал, дышал часто и был готов встретиться с Драконом. Лоб его покрыла испарина, глаза закатились, а губы вывернулись, обнажив крепко стиснутые зубы и быстро чернеющие десны.
Морадита стал на колени перед воином, положил обе руки на грудь умирающему и почувствовал слабый прерывистый стук его сердца. Но длилось это недолго. Через несколько ударов сердце забилось ровнее, лицо воина разгладилось, дыхание стало ровным. Смерть отступила, и на смену ей пришел глубокий сон.
Жрец проделал то же с остальными ранеными, и вскоре уже все пятеро спали.
О своих ранах Морадита даже не вспомнил.
— Разбейте лагерь, — бросил он вполголоса.
Повинуясь приказу, лемурийцы взялись за тюки. Вскоре походный шатер Морадиты был готов принять хозяина.
Жрец нырнул под полог, скинул продырявленный вражескими копьями серебряный балахон и вытянулся на походном одеяле. Рядом неслышно возникла Гимирра. Она присела на корточки, провела рукой по груди Морадиты, по животу, чреслам.
— Твои раны исчезли, повелитель, — проговорила она, и в голосе девушки не было удивления. За два лунных цикла ей довелось повидать столько чудес, что она потеряла им счет. Девушке из народа, ей было не суждено даже издалека увидать Морадиту на своем веку. И если бы не гибель Лемурии, они никогда бы не встретились.