Мы привыкли иметь дело друг с другом.
Чарли закурил сигарету с травкой и предложил мне; я отказался.
– Я думаю, что мы могли бы пережить их, – сказал я, – если они позволят нам выжить.
– Они нуждаются в нас. В нас, лабораторных крысах.
– Нет, они нуждаются только в наших гаметах. Которые они вполне могут заморозить в жидком гелии и хранить сколько угодно времени.
– Да, понимаю. Ты считаешь, что «после получения спермы и яйцеклеток экспериментальные животные будут забиты», как это написали бы в научном отчете. Уильям, как бы ты ни думал о них, они не жестокие и не глупые.
Человек вышла из дому, взяла в машине руководство и ушла с ним обратно в кухню. Конечно, они все были похожи один на другого, но чем старше становились, тем больше у каждого появлялось индивидуальных черт. Все красивые, высокие, смуглые, черноволосые, с широкими подбородками и лбами. Эта где‑то лишилась мизинца на левой руке и по каким‑то причинам не стала выращивать его заново. Вероятно, решила, что это дело не стоит времени и боли. Многие из нас, ветеранов, помнили, какую пытку представляет собой выращивание заново утраченных конечностей и органов.
– Они не станут уничтожать нас, – продолжил я разговор, когда она скрылась из виду, – да им это и не понадобится. Как только у них наберется достаточно генетического материала, они смогут изолировать нас и стерилизовать. Тогда этот эксперимент сам собой сойдет на нет: просто одна естественная смерть за другой на протяжении вполне представимого промежутка времени.
– Какой ты сегодня веселый!
– Я всего лишь пыль на ветру. – Чарли медленно кивнул. Я родился на шесть сотен лет раньше, чем он, и мы пользовались совершенно разными идиомами. – Но это может случиться, если они увидят в нас политическую угрозу. У них теперь прекрасные отношения с тельцианами, ну, а мы – это джокер, который может объявить себя какой угодно картой. И притом не имеем группового сознания, с которым можно было бы общаться.
– Ну, и что ты хочешь делать? Может быть, драться с ними? Так мы теперь уже не летние цыплята.
– Надо говорить «весенние цыплята».
– Я знаю, Уильям. Ну а мы даже не летние цыплята Я чокнулся с ним своей чашкой.
– Твоя правда. И все равно мы еще не слишком стары для того, чтобы сражаться.
– И чем же? Твоими переметами и моими подпорками для помидоров?
– Они тоже не так уж сильно вооружены. – Но уже говоря это, я почувствовал внезапный холод. Поскольку Чарли принялся перечислять то оружие, которым, насколько нам было известно, располагали Человеки, а мне пришло в голову, что мы пребывали в переломном историческом периоде: последний раз в человеческой истории имелось достаточно ветеранов Вечной войны, еще не слишком постаревших для того, чтобы драться.
А коллективный разум Человека наверняка сделал тот же самый вывод.
Суз принесла нам еще чаю и вернулась, чтобы сообщить остальным, что наше небольшое озеро грязи накрепко заморозилось. Так что времени для паранойи больше не оставалось. Но семя было посеяно.
Мы развернули два листа теплоизоляционной прокладки, а затем приступили к работе уже по собственно возведению сарая.
Настилать пол было совсем нетрудно: он состоял из прямоугольных пеностальных плит, каждая из которых весила примерно килограммов восемьдесят. Так что их было нетрудно укладывать вчетвером, а то и вдвоем. Плиты были пронумерованы от 1 до 40, и нам оставалось лишь поднимать да опускать их, выравнивая по разметке, которую мы, агностики, сделали до появления прихожан из церкви.
Эта часть работы оказалась несколько хаотической, так как все тридцать человек хотели работать одновременно. Но в конечном счете нам все же удалось организовать их.