– И мне так кажется.
– Но других нет, только эти.
– Она моделью почти двадцать лет проработала, как – нет?
– Коко перестала сниматься в сорок. Фотографии тех лет не годятся. А за последнее десятилетие она сделала их ничтожно мало. Хотя ей постоянно предлагали работу. Я – в том числе. Одежду для зрелых дам тоже кто-то должен рекламировать. А в последнее время вообще пошла мода на возрастных моделей. Но Коко, приняв в сорок решение уйти, его не поменяла. В этом она похожа на Брижит Бардо. Та закончила свою кинокарьеру в том же примерно возрасте, хотя могла бы сниматься и сниматься, она ведь до сих пор жива…
– Мам, ты что-то путаешь.
– Что, умерла? А я не слышала.
– Да не о Бардо я! А о Коко. По крайней мере, в одной фотосессии она недавно поучаствовала.
– Быть такого не может!
– Не веришь мне, поверь своим глазам…
С этими словами он протянул матери большой конверт. Он все это время держал его под мышкой.
– Что это?
– Открой, посмотри.
Элена сунула руку внутрь уже надорванного конверта и нащупала плотную глянцевую бумагу. Фотографии, поняла она. А что еще может носить с собой главный редактор модного журнала?
Она вытащила их. Разложила на столе поверх тех, что уже были. Фотографий оказалось четыре.
– Потрясающе, – прошептала она, рассмотрев каждую.
На всех – Коко, сидящая на стуле, который они с Васко ей подарили. Поза во всех четырех случаях одна – ракурсы разные. Элене особенно понравился снимок, на котором подруга изображена анфас. Лицо безмятежное, очень молодое, только глаза пустые какие-то, им бы немного блеска придать в фотошопе. Странно, что фотограф этого не сделал, хотя снимок был отредактирован.
– Где ты взял эти фотографии? – спросила Элена у сына.
– Обнаружил на своем столе сегодня. Вместе с остальной почтой. Очень удивился, когда, вскрыв конверт, увидел фотографии Коко. Не помню, чтоб мы заключали с ней контракт на съемку.
Элена продолжала рассматривать фотографии. Они уже не казались ей потрясающими. Что-то в них было не то…
Тут в дверь постучали. И тут же она открылась, явив взору Элены взволнованную мордашку секретарши Катерины.
– Элена Александровна, тут к вам из полиции, – выпалила она. – Майор… э…
– Сергеев, – подсказал визитер, оттеснив девушку. – Позвольте?
Майор был невысок, хорошо сложен, темноволос и весьма лицом приятен. Элене нравились мужчины такого типажа. Сама высокая, она обращала внимание на компактных, но ладных представителей сильного пола. Только ее бывший муж был крупным мужчиной, за метр девяносто. И красивым. Но не обаятельным. Может, поэтому она так и не смогла его полюбить?
– Элена Александровна, думаю, вы поняли, по какому вопросу я к вам, – сказал Сергеев, опустившись в кресло, на которое ему указала хозяйка кабинета.
– Это насчет Коко?
– Совершенно верно.
– Алиса… та девушка, что обнаружила тело.
– Я понял, о ком вы.
– Так вот, она сказала мне, что Коко убили, это так?
– Прежде чем ответить, я хотел бы попросить вашего посетителя покинуть кабинет.
– Это мой сын Оскар. Он отлично знал Коко. Много раз бывал у нее. Он может так же, как и я, быть полезен.
– Что ж, хорошо, пусть остается. А могу я попросить кофе?
– Простите, что не предложила. Конечно. – Элена нажала кнопку селектора и дала Кате задание сделать три кофе. – Так что вы скажете? Как умерла Коко?
– Ваша подруга скончалась от яда, введенного в тело при помощи инъекции. Ни шприца, ни ампулы в квартире не обнаружили. К тому же тело переносили после смерти. Это подтверждает версию насильственной смерти.
– В голове не укладывается, – прошептала Элена. – Коко была дивным человеком. Ей никто не мог желать зла.
– Вы так же считаете? – обратился Сергеев к Оскару.
– Я не так хорошо знал Коко, как моя матушка, но мне она всегда казалась положительным персонажем. Так что мотивом вряд ли является личная неприязнь, скорее – выгода.
– У Коко водились деньги? – заинтересовался майор.
– Как таковые – нет. Но она жила в шикарной квартире. Это же как минимум полтора миллиона долларов, а скорее, два. Узнаете, кто наследник, – вычислите убийцу.
– Вам бы в полиции работать, – криво усмехнулся опер. – Вон вы как быстро расследование провели. Да еще в одиночку.
– Не понимаю вашего сарказма. Как говорили древнеримские юристы: «Ищи, кому выгодно!»
– Если все было бы так просто, процент раскрываемости бы зашкаливал…
– Я думаю, квартира достанется Алисе, – подала голос Элена. – Но она совершенно точно не убийца. Девушка обожала Коко.
– Алисе? – удивился Оскар. – Почему ей? Она ведь не родственница и не самый близкий человек. Да они знакомы всего несколько лет!
– Я не любила ее квартиру, – начала Элена, обращаясь не к сыну, а к майору. – Считала ее старушечьей. Говорила, что в ней воняет нафталином и надо запустить в дом свежесть. Естественно, я выражалась иносказательно. Квартира на самом деле не пахла ничем. И Коко как-то на мой очередной выпад ответила фразой: «Свежесть придет с новым хозяином после моей смерти. Попахивающую нафталином старость сменит благоухающая молодость!» А так как, кроме Алисы, всем друзьям Коко перевалило за пятьдесят, то…
– Минутку, – резко оборвал Элену Сергеев. – Что это у вас?
– Где?
– В руках.
– Фотографии, – ответила Элена. Начав разговор с опером, она убрала их на край стола, а теперь взяла, чтобы переложить в ящик, так как Оскар включил кондиционер на обогрев, и она побоялась, что их сдует.
– Можно взглянуть?
– Пожалуйста. – Она протянула снимки Серову. – Оскар обнаружил их на своем столе сегодня. Судя по всему, это последний лук Виктории.
– Я бы сказал, посмертный, – пробормотал Сергеев, впившись глазами в первое фото.
Глава 2 Алиса
Никаких каблуков, обтягивающей бедра замши, меха, стразов. Джинсы, кроссовки, спортивная куртка. За спиной рюкзак. Волосы собраны в хвост. Ни сережек, ни колец. Никакой косметики, даже блеска на губах, только бальзам.
– Ты выглядишь от силы на двадцать в таком виде, – сказала Алисе Сью, валяющаяся на диване и следящая за тем, как подруга собирается.
– Разве это плохо?
– Я бы сказала, что нет, не превратись ты в совершенно безликое существо, сливающееся с толпой. Уж лучше выглядеть на свои двадцать шесть, чем превратиться в серую мышь.
Сью скривилась. Сама она делала все, чтобы привлечь к себе внимание. Поэтому волосы красила в угольно-черный цвет и наращивала их. Носила цветные линзы. Раз в три месяца впрыскивала в губы гель. Одевалась во все блестящее и ультракороткое. А туфли с каблуками ниже двенадцати сантиметров и без платформы считала тапочками. Благодаря всему этому ей удавалось становиться центром внимания, поскольку похожие на нее барышни передвигались на авто, а она пользовалась метро и маршрутками. Сью пока только начинала свою карьеру модели и еще не обзавелась «папиком».
– Я сейчас именно этого и хочу, – ответила на замечание подруги Алиса. – Стать безликой. У меня горе, и мне страшно представить, что кто-то начнет проклевывать скорлупу, в которую я спряталась.
Со Сью Алиса познакомилась два года назад. Та явилась в агентство Элены в надежде стать одной из его моделей. Тогда она представлялась своим настоящим именем Сюзанна (ее мама обожала песни Кузьмина) и была не роковой брюнеткой, а хорошенькой шатенкой среднего роста. Из-за него девушку не взяли в модели. Та отказом была просто-таки раздавлена, так как ни минуты не сомневалась в том, что именно ее ждет мир фэшена, и рыдала в туалете до тех пор, пока Алиса, зашедшая туда, не успокоила. Ей девочка понравилась, поэтому она решила последовать примеру Коко и помочь Сюзанне.
Алиса отвела ее в другое агентство. Оно было не такое крупное и престижное, как у Элены, и специализировалось на подборе девушек и юношей для работы в молодежных журналах и каталогах. Сюзанне было уже восемнадцать, но выглядела она на пятнадцать, потому что была естественна и миниатюрна, и ее с удовольствием взяли.
Первое время Алиса следила за скромными успехами Сюзанны, но потом потеряла ее из виду, так как много работала за границей: то недели моды, то съемки для календаря, то участие в рекламном ролике известного автомобильного бренда. Встретилась она с Сюзанной только через девять месяцев и не узнала ее. В кафе, где девушки договорились пересечься, вплыла кукла, накрашенная и разодетая так, будто она артистка кабаре и в перерыве, не снимая грима и сценического костюма, забежала попить кофе.
– Сюзанна? – неуверенно спросила Алиса.
– Сью, – поправила та. – Всегда ненавидела свое имя.
– Судя по всему, и внешность…
– Нравится? – Сью надула губы. Выглядели они как два слепившихся вареника.
– Мне кажется, со своими тебе было лучше. И вообще ты сейчас выглядишь старше своего возраста. Зачем это нужно? Ты ведь подростковая модель.