Кошка, голуби и Тинторетто - Юрий Нагибин страница 2.

Тинторетто гениален и трагичен в этих фресках, но мало поэтичен, если исключить две небольшие картины со стаффажными фигурами Марии Египетской и Марии Магдалины. А поэтичен он в иных «светских» картинах: «Суссане», «Нарциссе» и в таинственном полотне «Спасение Арсинои», где закованный в латы рыцарь опускает в утлую лодку нагую красавицу.

Я пишу все это, зная, что Гёте, восхищаясь «Раем», одной из последних картин старого Тинторетто, называл ее «предельным славословием Господу». Быть может, в исходе жизни Тинторетто пришел к тому, чего я никак не мог обнаружить в его «библейской» серии. Нет, не чуду Бога, а чуду Человека поклонялся художник. Но ведь бывает, что даже заядлый безбожник в близости смерти тянется к кресту.