Заноза достал сигареты, неизменный «Житан». Пепельница стояла на столике у дивана. Здоровенного, кожаного дивана, такого же огромного и тяжелого, как вся здешняя мебель. Но Заноза закурил бы, даже если б пепельницы не было, потому что раздражать и бесить нужно, не считаясь с условностями.
— Ты, вроде как, должен ввести меня в курс дела. Я Заноза.
— Я вижу, — сказал Турок.
И это было, как будто ударить саблей в незащищенную линию, и наткнуться на рипост — парирование и ответный удар.
— Чува-ак, — протянул Заноза с недоверием, — это у тебя такое чувство юмора, или тебе про меня рассказали?
— Это чувство юмора, — судя по тону ответа, во вселенной Турка не было места самому понятию «юмор». И все же Заноза мог поклясться, что за непроницаемым лицом, за холодной тяжестью взгляда, за полным безразличием голоса есть что-то… живое. Настолько, насколько ходячий мертвец вообще может быть живым. Что-то неожиданное.
Кто-нибудь, когда-нибудь курил в этом кабинете без разрешения хозяина? Кто-нибудь на это отваживался? Ответ был очевиден, как раздражающее ярко-желтое сияние лампы. Отваживались, конечно. Всякие придурки, поставившие себе целью разозлить мистера Намик-Карасара. Неудивительно, что ему смешно. Кто станет злиться, когда понимает, что злят специально?
Дверь беззвучно открылась, и в кабинет вошел еще один вампир.
— Шайзе… — вырвалось у Занозы.
Если Турок был средиземноморским вариантом Хэмфри Богарта, то вновь прибывший — японским. В замкнутом пространстве кабинета стало на двух скучных вампиров больше, чем нужно. Больше, чем можно вынести без ущерба для психики.
Японец коротко поклонился, вроде как никому конкретно и вперился взглядом в Турка:
— Мистер Намик-Карасар?
— Мистер Ясаки? — отозвался тот. — Добро пожаловать. Итак, все в сборе. Садитесь, где удобно. Вы двое знакомы?
— Ни хрена. Но я его знаю, — буркнул Заноза, хлопнувшись на диван и все же дотянувшись до пепельницы. Не явись сюда японец, он стряхнул бы пепел на ковер, но одно дело злить раздражающего Намик-Карасара наедине, и совсем другое вести себя по-хамски в присутствии свидетелей. Провокация провокации рознь. А он сюда не драться пришел.
Ясаки было прозвищем. Настоящее имя этого японца было Минамото Синдзен и звучало оно слишком громко даже для того, кто не ставит целью оставаться в тени. Ясаки оставался в тени всегда, хотел именно этого, и имя не светил. Заноза узнал его в сорок первом, когда собирали досье на всех мертвяков, кто мог поддержать нацистов и был реально опасен.
Нереально опасен.
Возраст Ясаки и по крови, и по календарю перевалил за четыре столетия. Его дайны так и не были документированы. Его искусство стрельбы превосходило возможности и людей, и вампиров. И совершенно непонятно, что он делал здесь, в этом кабинете, где, вроде как, подбиралась команда лузеров для какого-то пустякового дельца, которым тийрмастер решил занять самых бесполезных вампиров тийра.
Вот что еще было не так — настроение Турка. Вампир его возраста и статуса, получив контракт от тийрмастера, должен был плясать от радости. Или, если это вампир с внешностью и характером Намик-Карасара, сохранять видимое равнодушие, но в глубине души все равно плясать от радости. А Турок, кажется, не находил ничего особенного в том, что его помощь потребовалась главе тийра. Как будто тийрмастер писал ему каждую неделю. И предлагал работу куда интереснее, чем нынешняя.
Концы с концами не сходились, и скука постепенно начала отступать. К тому же японец, в отличие от Намик-Карасара, отреагировал на Занозу правильно. Так, словно сначала примеривался, с какой стороны его лучше разрубить пополам, а потом решил, что руки пачкать не хочется. Нормальная реакция. Естественная.
Приятно убедиться, что с тобой все в порядке. Прийти к выводу, что не в порядке один из собеседников — это не очень хорошо, но лучше он, чем ты. Всегда лучше, когда проблемы не у тебя.
Заноза слушал, как Турок излагает суть дела, суть просьбы тийрмастера. Тот хотел, чтобы они трое нашли пропавшую женщину. Живую. То есть, живую или мертвую, это уж как получится, но человека, а не вампира. Гэбриел Су-Лин. Актриса. Молодая, стремительно ставшая известной, благодаря роли в одном из телесериалов студии «Сакред Клэр». Действительно неплохом, к слову сказать. Впрочем, Заноза полагал, что плохого в Англии и не снимают.
Что за дело тийрмастеру до актрисы, пусть и звездной? Выходило так, что дело ему было не до живой мисс Су-Лин, а до мертвого мистера Эмрила, хозяина соседнего тийра. Эмрил заинтересовался этой актрисой настолько, что начал оказывать ей покровительство. Помог получить роль, сделавшую ее звездой. Подыскал годного агента. Позаботился о том, чтобы она держалась подальше от наркотиков. Наверняка, еще что-нибудь хорошее сделал.
Кто после этого будет утверждать, что вампиры — не больше, чем паразиты в живом социуме? Да любой, кто понимает, что мисс Су-Лин с очень большой вероятностью предстоит стать Слугой мистера Эмрила, пить его кровь, сохранять вечную молодость и быть во всем покорной хозяину.
Паразиты? Куда там паразитам до мертвяков?
Зачем Ясаки взялся за эту работу? Что не так с Турком? Что не так с ними троими? Почему тийрмастер решил собрать их в команду? Очень странно сводить вместе двух вампиров, возможности которых никому в точности неизвестны. Да и, кстати, насчет дайнов самого Турка тоже полная неясность. Какими они могут быть?
Заноза разглядывал Намик-Карасара сквозь черные стекла очков.