Настрадинова Величка Невыносимая адская тоска
Величка Настрадинова
НЕВЫНОСИМАЯ АДСКАЯ ТОСКА
"Мы оба принадлежали к избранным.
Он и я.
Когда мы согласились телепортироваться в будущее, нас предупредили, что могут иметь место "возрастные"
отклонения - в два-три года.
Там, в нашем времени, ему было двадцать девять, мне - двадцать три.
Что ж, если в будущем наш возраст "сблизится", ны станем ровесниками, подумали мы. - А если "разойдется" - разница в одиннадцать-двенадцать лет не так уж страшна.
Прежде чем отправиться "в путь", нам дали компас-медальон - он должен был стать для нас памятью, указателем и ориентиром в поисках друг друга в новом времени.
Я хотела надеть медальон ему на шею, но он отвел мою руку.
- Нет, - сказал он мне. - Чтобы ни случилось, уж я-то тебя не потеряю. Ты настолько прочно вошла в мои мысли, что я даже во сне чувствую твою боль.
"Там" нас ждут неведомые опасности, я буду счастлив, зная, что ты имеешь надежную защиту...
- Неужто нам не могли дать два компаса? - спросила я.
- Видно, это входит в условия игры. Да и зачем нам два компаса, ведь мы с тобой одно существо, - пошутил он. - И только в силу ошибки природы разделены на два.
Над сиренью взошла заря - пора было отправляться в путь.
И мы, обнявшись, отправились сквозь время.
* * *
В городе было невыносимо светло.
Но стенам сахарно-белых здании вились зеленые растения. Всюду били разноцветные струи фонтанов. На деревьях хриплыми голосами переругивались попугаи, дразнились дрозды-пересмешиики. На широкой площади кувыркались дети, и никто из них не плакал, ударявшись головой о настил, - такой он был пружинистый и мягкий.
Я лежала в изнеможении на удобной скамье из странного, похожего на вишневое желе, материала.
Ко мне с улыбкой приблизилось кенгуру.
- Ты завтракала? - спросило кенгуру. Узнав, что - нет, кенгуру вынуло из сумки на животе пакет и складной столик. Ловко разорвало обертку и проворно накрыло на стол - на нем появились приборы и тарелки с едой. После чего кенгуру выцедило из своих пальцев сок и любезно сообщило, что после полудня состоятся игры в тип-топ, парусные гонки, концерт старинной музыки, а также можно принять участие в сборе апельсинов и икарийских полетах, в конкурсе на самую смешную игрушку для детей и в еще десятке подобных развлечений.
Словом, забавный робот проявлял обо мне самую трогательную заботу. Я приободрилась, встала на ноги - все было в порядке. Я подумала: "Мне нужно отыскать Его! Он должен быть рядом, где-то здесь, может, на противоположной стороне площади. И конечно, тоже ищет меня..."
А потом спохватилась: "Компас! Что показывает компас?" Но тог словно бы вышел из строя. Я не увидела на нем никакого знака, ни одного обозначения - ни времени, в котором мы оказались, ни указаний о Его присутствии...
Немного поразмыслив с чего начать, я подошла к игравшим детям.
"Может кто-нибудь из вас согласится стать моим гидом? - спросила я. - Я прибыла издалека и не знаю..."
Дети окружили меня и, смеясь, сказали:
"Как странно ты выражаешься!"
"Это от того, что я преподаю древние языки..."
"Ты очень милая, - сказали дети. - Почему бы тебе не стать нашей учительницей?"
Школа представляла собой заросший фруктовый сад.
Около трех десятков детей лазили по деревьям, другие валялись на траве. Учительница кидалась в них ягодами черешни и время от времени задавала какой-нибудь вопрос, вроде этого:
"Что сказал Монтень об именах?"
Дети охотно вступали с ней в дискуссию. Учительница записывала каждую оригинальную мысль, тут же награждая отличившегося цветком.
Вся эта великолепная компания восторженно приняла нас, огласив воздух радостными возгласами. Так я стала учительницей.
И никто не потребовал у меня свидетельства об окончании образования, какой-нибудь документ... Никто не обратил внимания на мой странный костюм: здесь каждый одевался так, как ему нравится...
По улицам разгуливали шейхи, они охотно вступали в беседу с эскимосами, женщина в платье с кринолином вела за руку мальчугана в матросском костюмчике двадцатого века...
Никто не поинтересовался, откуда я взялась, кто я такая...
Одни только дети заметили: "Ты потеряла коммуникативный браслет" и, принеся широкую цепочку из матовых пластинок, застегнули мне ее над левым локтем.
Но вот занятия кончились. Я отправилась на поиски какого-нибудь учреждения или же представительства местных властей...
Но ничего подобного не нашла. В домах, увитых зеленью, жили обыкновенные люди.
Беспокойство нарастало - что с Ним могло случиться? А вдруг Он "не долетел"? Потерялся во времени... Нет! Не может быть!
И начались бесконечные поиски. Я летала над городом, всматриваясь в каждого человека, посещала одно за другим самые шумные сборища. И все это время компас не подавал никакого сигнала.
Меня охватило отчаяние, невыносимая адская тоска человека, перед которым стоит непреодолимая преграда ...
Но однажды утром к нам пришел новый ученик.
И это был ОН!
Он... но в образе семнадцатилетнего юноши.
Он улыбнулся:
- Я слышал - ты самая красивая и хорошая учительница. И больше всех знаешь ...
Мне стало ясно - во время телепортации произошло чудовищное отклонение в возрасте нас обоих. Не менее чем в двадцать лет. И теперь Он меня не знает.
Ведь в наше время, когда Ему было семнадцать, Он не знал, что я существую. Мы просто с ним еще не встретились.
Я спохватилась: сколько же лет мне сейчас? Поиски Его и сложности с адаптацией так поглотили меня, что я вообще об этом не задумывалась. Зеркало показало беспощадную истину: на меня смотрела зрелая женщина. В случае со мной отклонение было в обратную сторону. И я впервые возроптала против предков, мудро отказавшихся продолжить жизнь человека до двухсот лет.
Что мне было делать? Я для него теперь - "милая дама средних лет".
Представляете, сколь гнетущим было для меня одиночество в этом новом для меня мире, рядом с юношей, которого я любила мучительной и теперь уже... безнадежной любовью.
Я не знала, что мне делать, с кем посоветоваться и просто таяла от смятения и бессонницы.
А мой "ученик" блистал среди сверстников, проявляя невероятные способности. За несколько недель он освоил три древних наречия. Еще бы! Мы с ним знали по двенадцать языков! И это помимо других наук!
Тысячью хитроумных способов я пыталась вернуть ему память. Рассказывала об экспедициях Стефана Хольта (оба мы принимали в них участие). Он кивал:
- А! Вулканолог Хольт! Тот, что построил энергетическую систему на Этне?
Я расспрашивала о его родителях. Он сказал, что оба они погибли во время полета на Марс. Но для него это случилось не полтора века, а всего два года тому назад.
Он считал, что когда-то ходил в другую школу в каком-то "захолустном" местечке. А как он попал сюда?
Он не помнил. Вероятно, заснул в пути, во время пересадки произошла какая-то путаница, и он оказался в этом экспериментальном городе ...
Я была в полном отчаянии.
И тут вдруг подал сигнал мой коммуникативный браслет, сообщив, что все, у кого есть какие-нибудь проблемы, могут прийти на Оранжевую площадь. Их выслушает член Высшего совета.
Я ожидала стотысячной толпы, но собралось не более пяти десятков человек. При этом одни что-то рисовали на упругих пружинистых торцах, выстилавших площадь, другие читали, третьи играли в незнакомые мне игры, а один человек - может, архитектор, - мастерил макет причудливого сооружения.
Среди них прохаживалась пожилая негритянка, одетая в японское кимоно. Она отличалась от других втрое более широким по сравнению с нашими коммуникатнвным браслетом.
Двадцать человек пожаловались, что с трудом выносят ночью ослепительный белый свет над городом и выразили желание жить там, где ночью темно.
Другие десять просили разрешения держать у себя дома животных - кто опоссума, кто тибетского медведя.
Молодой художник капризно заявил, что нигде не может отыскать краску такого-то оттенка.
Несколько человек вознамеривались опуститься на дно Марианской впадины в собственноручно изготовленном батискафе.
Я выждала всех.
Последним к негритянке обратился мальчик - он хотел иметь "настоящую мать".
Негритянка прослезилась: "Я для этого подойду?"
Мальчик бросился ей в объятья.
Вот так, с мальчиком на коленях она выслушала мою историю.
- Поскольку ты пришла из прошлого, - сказала она, - возможно, в твои слова невольно вкрался и вымысел. Ты готова пойти со мной, чтобы выявить его?
И она повела меня к престарелому эфиопу, который сидел в камышах на берегу небольшого озера. (Позднее я узнала, что камыши у них чувствительные и очень сложные приборы.)
Я повторила рассказ о своих мытарствах.
- Какую ты хочешь помощь? - озабоченно спросил эфиоп.