— Медитация, которой ты учишься, очень мощна. Когда-нибудь может случиться, что ты откроешь глаза и обнаружишь узел… развязанным.
Констанс ничего не ответила.
— Некоторые могут воздействовать на физический мир силой чистого разума. Существует история о монахе, который так долго вызывал в воображении розу, что, когда открыл глаза, на полу рядом с ним лежала роза. Это очень опасно. Есть люди, которые при достаточном навыке и длительном медитировании могут создавать различные предметы, и не только розы. Это серьезное отклонение от буддийского учения, и не к этому надо стремиться.
Констанс кивком выразила понимание, не веря ни единому слову.
Губы Цзеринга растянулись в усмешку.
— Ты полна скепсиса и не веришь на слово. Это очень хорошо. Но независимо оттого, веришь или нет, с осторожностью выбирай образ, на который медитируешь.
— Хорошо.
— Помни. Хотя в нас есть много «демонов», большинство из них не есть зло. Они лишь ступеньки, от которых надо оттолкнуться, чтобы достичь просветления.
Вновь последовало долгое молчание.
— Ты хочешь что-то спросить?
Констанс вспомнила прощальную просьбу Пендергаста.
— Скажи, зачем существует внутренний монастырь?
Цзеринг тоже ответил не сразу.
— Внутренний монастырь — старейший в Тибете, построен здесь, в отдаленных горах, группой странствующих монахов из Индии.
— Он был создан для того, чтобы охранять Агозиен?
Цзеринг внимательно посмотрел на нее.
— Об этом не говорят.
— Мой опекун уехал, чтобы найти его. По просьбе монастыря. Быть может, я тоже смогу оказать какую-то помощь.
Старик отвернулся, отстраненность в его глазах не имела ничего общего с созерцанием пейзажа.
— Агозиен был привезен сюда из Индии и спрятан в горах, где бы ему ничто не угрожало. Внутренний монастырь возвели, чтобы хранить и оберегать Агозиен. Затем, уже позже, вокруг внутреннего монастыря был построен внешний.
— Есть кое-что, чего я не понимаю. Если Агозиен так опасен, почему его просто не уничтожили?
Монах пребывал в молчании долгое время. Затем очень тихо произнес:
— Потому что у него важное назначение в будущем.
— Какое назначение?
Но на сей раз учитель остался безмолвен.
Глава 5
Джип, кренясь на полном ходу, обогнул выступ горы. Оторвавшись от земли, он с грохотом и брызгами преодолел несколько огромных, наполненных жидкой грязью выбоин и приземлился на широкую грунтовую дорогу. Дорога вела к городу Цян в сырой, туманной долине, неподалеку от тибетско-китайской границы. Серая морось падала с неба прямо на пелену коричневого дыма, который выползал из дымовых труб за грязной рекой. Оба склона горы усеивал мусор.
Яростно сигналя, водитель джипа обогнал нагруженный сверх меры грузовик, потом вслепую обошел другой автомобиль и, свернув в нескольких футах от края утеса, покатил вниз, к городу.
— На железнодорожную станцию! — на мандаринском наречии приказал водителю Пендергаст.
— Вэй, вэй, сиань шенг!
Джип, точно слаломист, лавировал между пешеходами, велосипедистами, повозками. На участке дороги с круговым движением водитель, визжа тормозами, приостановился в толчее машин, а потом принялся вновь настойчиво продираться вперед, непрестанно налегая на звуковой сигнал. Выхлопные газы и настоящая симфония клаксонов наполняли воздух. «Дворники» на лобовом стекле безостановочно ходили туда-сюда, полосами размазывая летящую грязь, потому что анемичного дождя не хватало на то, чтобы ее смывать.
За участком кругового движения широкий проспект заканчивался приземистым строением серого бетона. Водитель резко затормозил перед постройкой.