Они не отказались обменять этот номер — вместе с умеренной денежной компенсацией — на еще больший в следующем кругосветном круизе «Британии», который состоится ближайшей осенью. — Губы Пендергаста тронула мимолетнейшая из усмешек.
Такси пулей пролетело транспортную развязку с автомагистралью М-27, затем начало снижать скорость, поскольку дорожное движение в сторону Саутгемптона сделалось плотнее. Проехали через тоскливую промзону, затем миновали ряды прилепившихся друг к другу кирпичных домиков на одну семью и въехали в лабиринт улиц в старом центре. Сделали левый поворот на Марш-лейн и тут же — правый, на Терминус-террас; большая машина виртуозно ныряла в малейший просвет в потоке транспорта. Тротуары полнились людьми, большинство держали в руках фото — и видеокамеры. Спереди раздавались оживленные крики, возгласы приветствий.
— Расскажи мне, Констанс, что за открытие побудило тебя покинуть монастырь с такой поспешностью?
— В двух словах. — Она понизила голос. — Я приняла твою просьбу близко к сердцу и проводила изыскания.
Пендергаст, в свою очередь, тоже понизил голос:
— А как это, проводить изыскания в тибетском монастыре?
Констанс подавила мрачную усмешку.
— Дерзко и бесцеремонно. Я пошла во внутренний монастырь и встретилась там с монахами.
— Вот как.
— Это был единственный способ. Но… как ни странно, похоже, меня ждали.
— Продолжай.
— Они оказались на редкость обходительны.
— В самом деле?
— Да, но я не очень понимаю почему. Монахи во внутреннем монастыре в самом деле не знают, что представляет собой этот артефакт и кто его создал. Лама Тубтен был прям и откровенен в этом отношении. Вещь привез из Индии некий святой праведник, для того чтобы спрятать и хранить в тайне высоко в Гималаях.
— И?..
Констанс помедлила.
— Кое-что монахи от тебя утаили — им известно назначение Агозиена.
— И в чем же оно состоит?
— Как я поняла, это орудие возмездия миру. Чтобы очистить его — так они сказали.
— Не намекнули, в какой форме будет происходить «возмездие», или «очищение»?
— Сами не знают.
— Когда этому надлежит случиться?
— Едва только Земля погрязнет в себялюбии, алчности и пороке.
— Как удачно, что миру в этом отношении ничто не грозит, — иронически заметил Пендергаст.
— Монах, который вел со мной беседу, сказал, что осуществление возмездия не входит в их намерения и обязанности. Они являлись только хранителями этого предмета, обеспечивали его сохранность до срока.
Спецагент на мгновение задумался.
— Выходит, кто-то из братьев мог быть с этим не согласен.
— Что ты имеешь в виду?
Пендергаст повернулся к ней лицом, светлые глаза его заблестели.
— Я бы предположил, что какой-то монах почувствовал, будто Земля созрела для очищения. И помог Джордану Эмброузу похитить Агозиен — дабы в конечном счете выпустить его в мир.
— Что заставляет тебя так думать?
— Это совершенно очевидно. Агозиен чрезвычайно хорошо охраняли. Я провел в монастыре больше года и даже не подозревал о его существовании. Как могло получиться, что случайный гость, альпинист, к тому же не проходящий в монастыре обучение, ухитрился найти его и похитить? Это могло произойти только в том случае, если один или более монахов попросту хотели, чтобы он был похищен. Лама Тубтен уверен: ни у кого из монахов этого предмета нет. Но это не означает, что кто-то из обитателей монастыря не помог постороннему лицу его добыть.
— Но если артефакт настолько ужасен, как они утверждают, что за человек мог пожелать намеренно выпустить его на волю?
— Интересный вопрос.