Из подъезда выбежал Игорь — высокий, чуть ли не под два метра ростом, светловолосый, с широкой улыбкой на загорелом лице, он всегда выглядел загорелым, всегда был в белой рубашке, продуманно распахнутой на груди. Частенько его можно было увидеть в шортах, и тогда каждый желающий мог по достоинству оценить стройные, сильные ноги, покрытые светлыми, выгоревшими на солнце волосами. Нет, их нельзя было назвать заросшими, но светлые волосенки так хорошо оттеняли загар молодой кожи, что…
Красивый парень был этот Игорь, очень красивый. Был. До некоторых пор.
Все трое были неплохими ребятами.
— Катенька! — проговорил Игорь, подходя к девушке. — Извините… — его открытая улыбка не могла не вызвать ответной.
— В чем дело? — спросила Катя. Без гнева спросила, скорее даже поощряюще. Дескать, чем могу помочь? Даже улыбнулась, глядя на Игоря по своей привычке чуть исподлобья. В тот вечер она еще могла улыбаться вот так бесхитростно и доверчиво.
— Катя… кошмар какой-то… Сидим… Три поганых мужика, — Игорь расчетливо употреблял слова огрубленные, стараясь подчеркнуть беспросветность нынешнего вечера и в то же время дать понять, что ребята они простые, беззлобные, готовые посмеяться над самими собой, что общаться с ними легко и совершенно безопасно.
— Ну почему… Не такие уж вы и поганые…
— Поганые! — твердо заверил Игорь. — Еще какие! Представляете, Катя… День рождения!
— У кого?
— Мой день рождения! Да, был грех — выпили. Шампанского. Но что такое самое распрекрасное шампанское, если пьют его три угрюмых мужика с кислыми мордами?! Паршивая пьянка, и больше ничего. А в день рождения хочется чего-то… — Игорь замялся, подбирая уместное слово.
— Светлого, — подсказала Катя.
— Вот! — обрадовался Игорь. — В самую точку! Светлого, чистого, радостного!
— Чего же вы хотите от меня?
— Зайдите, Катя! — Игорь умоляюще сложил руки на груди. — Освятите своим присутствием. На минутку… Скажите что-нибудь напутственное, пожелайте, улыбнитесь…
— Нет-нет, — запротестовала Катя. — Вы уже начали, вам уже хорошо… продолжайте без меня. Я вам желаю всего самого светлого, но… Мне пора.
— Катя! — Игорь скорчил умоляющую гримасу, прижал ладони к тому месту, где, как ему казалось, у него должно было находиться сердце. И Катя не могла не заметить, что у Игоря не только загорелая грудь, но и руки красивые — длинные сильные пальцы, ухоженные ногти, опять же загар… — Я сам доставлю вас к подъезду через десять минут. Лично! Давайте вашу сумку… Ничего, я справлюсь, донесу. Пойдемте, — заметив колебание девушки, Игорь решительно взял ее под локоть.
И Катя сдалась.
Передернула плечами, как бы снимая с себя ответственность за последствия, уступила Игорю сумку и позволила ввести себя в квартиру на втором этаже.
Выглядела квартира довольно запущенно — какие-то вещи, разбросанные на полу, перекошенная вешалка, полутемный коридор, ведущий в комнату. Не так, по Катиным представлениям, должна была выглядеть квартира, где пьют шампанское. Но что делать, в жизни нечасто случается, когда наши возвышенные представления о чем бы то ни было полностью совпадают с действительностью. На каждом шагу приходится чем-то жертвовать, с чем-то смиряться и подавлять, подавлять в себе неуместную жажду гармонии. А когда счастливые совпадения все-таки случаются, ожидания оправдываются, прозрения бывают еще более горькими, потому что эти трепетные совпадения оказываются ложными, поддельными.
Пока Игорь беседовал у подъезда с Катей, Вадим и Борис все-таки постарались придать столу какую-то свежесть — убрали пустые бутылки, поставили несколько чистых тарелок, в центре стола водрузили бутылку шампанского. Правда, она была уже открыта, хотя главное достоинство шампанского как раз в том и состоит, чтобы в нужный момент грохнуть пробкой в потолок.
— О! — радостно закричал Вадим. — Кто к нам пришел! Какие люди! Вы только посмотрите! Что у нас начнется! — Вадим продолжал выкрикивать бестолковые слова и был, похоже, в самом деле обрадован появлением Кати. Его красный подбородок, с которого, казалось, сняли недавно тонкий слой кожи, пылал, напоминая кусок свежего мяса.
Тяжелый, налитой Борис со стриженым затылком и коротким ежиком лишь бросил на Катю быстрый, вороватый взгляд и тут же снова опустил глаза, словно опасаясь, что по его глазам можно о чем-то догадаться, что-то заподозрить. Он нашел себе дело — переставлял на столе тарелки, поправил вилки, придвинул стакан к тому месту, где должна была сесть гостья.
— Среда, — негромко пробормотал он про себя. И, несмотря на явную неуместность замечания, все трое ребят живо, со значением переглянулись.
— Действительно, — кивнул Вадим, и его восторг как-то сразу померк, будто ему напомнили о чем-то важном, но тягостном.
— И в самом деле, — добавил Игорь, бросив на Катю настороженный, испытующий взгляд.
— Ребята, только давайте сразу договоримся, — начала было Катя, но Борис успел вставить словечко.
— Давайте, — сказал он, глядя в стол.
— Только пятнадцать минут, ладно?
— На каждого, — опять добавил Борис, не поднимая глаз от стола.
Шаловливо хмыкнул Вадим, широко улыбнулся Игорь.
— Как получится, Катя, как получится, — сказал он, придвигая стул. — Может быть, через пятнадцать минут вы и сами не захотите уходить? Может быть, мы так понравимся, что вы забудете обо всем остальном. А мы можем понравиться, Катенька.
— Хотя бы некоторыми местами, — добавил Вадим.
Странное ощущение вдруг охватило Катю. Она слышала слова, которыми обменивались ребята, видела их самих, немножко хмельных, неловких, что-то произносила в ответ, но в то же время все отчетливее понимала, что за столом идет еще какой-то разговор, суть которого от нее ускользала. И этот разговор ребята вели между собой, как бы обходя ее, уверенные в том, что их слова совершенно недоступны для нее.
Катя внимательно посмотрела на одного парня, на второго, но ничего настораживающего не заметила. Открытые улыбки, радостные глаза, даже восторженность была на их лицах. Про себя Катя решила, что небольшой восторженности она все-таки заслуживает. Мужские взгляды в троллейбусе, на улице, на той же службе сопровождали ее постоянно, она привыкла к ним и относилась как к чему-то естественному.
Стол получился если и не роскошным, то вполне пристойным — шампанское, апельсины, какое-то заморское печенье, купленное, скорее всего, в соседнем киоске. Вилки оказались без дела, видимо, ими пользовались до прихода Кати. Стаканы, правда, не мешало бы протереть, но их замутненность, захватанность были вполне объяснимы.
— Скажите, Катя, — неожиданно проговорил Борис, глянув на девушку из-под мясистого лба, — какой у вас любимый день недели? Если не секрет, конечно.
— Тут и думать нечего — суббота.
— Почему, Катенька? — спросил Игорь с такой заинтересованностью, будто речь шла о чем-то действительно важном.
— Ну как почему… Прежде всего, это выходной. Мало того, и следующий день тоже свободный… Нет, ребята, только суббота. Какой-то просвет впереди…
— А у нас — среда, — сказал Вадим, не дождавшись, пока Катя закончит объяснение.
— Как? У всех среда?
— Да, — кивнул Вадим, разливая вино в стаканы. — У всех троих. И только среда, — он подмигнул приятелям, дескать, мы-то с вами знаем, о чем идет речь.
— Чем же она так хороша? — спросила Катя.
— По-разному бывает… — Игорь помялся, подбирая слова. — Когда как… Сегодняшняя среда хороша, например, тем, что вы заглянули к нам на огонек. Разве этого мало?
— Ну… Вряд ли я смогу вас утешить за какие-то пятнадцать минут… — Катя улыбчиво посмотрела на всех троих.
— Как сказать, — обронил Борис, нависнув над столом. — Как сказать. — И он принялся сдирать шкуру с апельсина своими короткими толстыми пальцами. Но делал это слишком уж неумело или, лучше сказать, безжалостно — пальцы его впивались в мякоть, по ним текли струйки желтоватого сока, капали на стол. Катя отвернулась, не в силах видеть эту картину.
— Выпьем, — сказал Игорь, поднимая свой стакан. — Пусть почаще случается в нашей жизни среда. За среду!
— А за субботу не будем? — спросила Катя. Улыбка на ее лице как-то сама собой погасла, и она смотрела на ребят чуть встревоженно. Разговор шел какой-то непонятный, настораживал ее, она даже оглянулась, посмотрела в сторону прихожей, где стояла на полу ее сумка с продуктами. Сумка была на месте, из нее торчал бумажный пакет с кефиром, и это, как ни странно, ее успокоило.
Света в комнате было совсем немного — горел какой-то ночничок, установленный в книжном шкафу. С того места, где сидела Катя, в окно хорошо была видна луна, поднимающаяся над верхушками деревьев. Вокруг нее распространялось зеленоватое свечение, оно расходилось кругами, как волны от брошенного в воду камня. Звезд еще не было, небо мерцало закатным светом. Со двора доносились крики ребятни, радостные возгласы доминошников, собравшихся вокруг стола под деревьями. Вся обстановка и в квартире, и за окном казалась совершенно безобидной. Катя выпила немного шампанского, но отставила свой стакан, почувствовав неприятный жестковатый привкус. Взяв бутылку, попыталась вчитаться в этикетку, но оно было какое-то импортное, завозное, и она поставила бутылку на стол.