– Профессор кислых щей?..
– Во-первых, я предпочитаю щи из свежей капусты. А во-вторых, заведение у нас частное, – спокойно, не моргнув глазом, отреагировал Гарварт. – И ответы на вопросы частного порядка оплачиваются строго по прейскуранту. И то лишь после того, как я возьмусь за ваше дело... Если возьмусь.
– Уж будьте любезны, – не без сарказма сказала женщина.
И вдруг изменилась в лице. Губы изогнулись в скорбной подкове – уголками вниз, – на глаза навернулись слезы. Хлюпнув носом, она полезла в свою сумку за платком. Ипполит подумал, что она смахнет им слезную мокроту на глазах, а она приложила его к носу и смачно высморкалась. И только после этого трагическим тоном сообщила:
– У меня погиб сын.
– Сочувствую.
– В милиции считают, что он сам себя убил.
– Суицид?
– Нет. Отравление наркотиками.
– Передозировка?
– Пусть будет так.
– Он был наркоманом?
– Нет... То есть да... То есть был...
– Да или нет?
– Да... То есть нет... Он уже два года совершенно не употреблял...
– Завязанный узелок иногда развязывается.
– Что, простите?
– Бывших наркоманов не бывает. Наркоман может завязать, но рано или поздно он развяжет...
– Но я уверена, что мой сын... э-э, не развязывал, как вы говорите...
– Тогда как же могло произойти отравление наркотиками?
– Кто-то помог ему с этим.
– Кто?
– Не знаю.
– У него есть враги?
– Нет. То есть да. То есть не совсем враг. Но и не друг...
– А точнее?
– Его жена. Из-за нее все беды...
– Какие беды?
– Вильям очень ее любил, а она... – Женщина всхлипнула, приложив к мокрым глазам платок.
– Что она?..
– Она не хочет быть с ним. Он уговаривает, а она нос от него воротит...
– Это не повод обвинять ее в убийстве.
– Никто не обвиняет... Но ведь все может быть.
– Она знала о его пристрастиях к наркотикам?
– Да! Конечно!.. Я даже больше скажу, из-за нее он к ним и пристрастился...
– Она употребляет наркотики?
– Нет... Но, может быть... Я давно ее не видела...
– Что она собой представляет!
– О! Она ужасная женщина!.. Вышла замуж за Вильяма, потому что у него было все – квартира, машина, образование. Она никогда его не любила. И не ценила... А знаете, как она умела паинькой прикидываться? Одно время даже я всерьез думала, что лучшей жены Вильяму не найти... Но время, сами понимаете, не только лечит, но и вразумляет... Сейчас-то я знаю, что это за бестия...
Гарварт понял, что женщина на эту тему может говорить бесконечно. Типичное отношение свекрови к невестке – пока не све рнет ей кровь злыми наветами, не успокоится.
– Давайте пока оставим этот разговор. Сначала докажем, что вашего сына убили, а потом уже перейдем к личностным качествам его супруги... Итак, если можно, по порядку. Когда умер ваш сын?
– Не умер, а погиб.
– Возможно.
– Это случилось на прошлой неделе, в пятницу, двадцать четвертого июня...
– Сегодня двадцать восьмое июня, вторник. Четыре дня. Не мало. Но и не много. Заключение о смерти вы не получили.
– Нет. Откуда вы знаете?
Смерть от передозировки – в любом случае криминал, даже если она наступила по вине потерпевшего. Предварительное расследование, углубленная судмедэкспертиза, все такое прочее – а это время. Может неделя пройти, а то и две, прежде чем родственники умершего смогут получить на руки свидетельство о смерти, чтобы затем предать тело земле или печи в крематории... Но распространяться об этом Ипполит Гарварт не стал. Он не бюро вопросов и ответов.
– Где находится тело?
– Судебно-медицинский морг номер шесть, на Госпитальной площади... Вы хотите осмотреть его?
– Да. Но сначала я должен знать, что именно вам нужно. Доказательства того, что ваш сын погиб не по своей вине? Или найти убийцу?
– Найти убийцу!
– Тогда начнем с того, каким образом он погиб. Это будет первый этап работы. Если смерть насильственная, приступим ко второму. Если нет, на том и остановимся.
– И сколько все это будет стоить?
– Первый этап – пятнадцать тысяч.
– Пятнадцать тысяч долларов?! – Женщина возмущенно округлила глаза.
– Почему долларов? Разве мы в Америке живем? Пятнадцать тысяч рублей.
– Но и это много!
Ипполит Гарварт сделал скучное лицо, взгляд принял отсутствующее выражение. Торговаться он не любил, во всяком случае, когда выступал в роли продавца услуг.
– Хорошо, пусть будет пятнадцать тысяч. Но это если вы докажете, что Вильяма убили...
– А если нет?
– Тогда ничего.
– Я так понимаю, в милиции считают, что ваш сын умер по собственной вине.
– Да, они так считают. Но это потому, что они не хотят работать.
– Вот и не платите им за то, что они не хотят работать. И со мной все просто, вы не платите мне – я не работаю.
– А если плачу, то работаете.
Движением бровей Гарварт показал, что да, именно по такому принципу и движутся дела в его частно-розыскной епархии. Ведь не только его телегу нужно подмазать, чтобы она поехала. Он лицо частное, а должен взаимодействовать с государевыми людьми. Такой механизм точно не будет работать без хорошей смазки.
Римма Борисовна, как звали женщину, поняла все правильно. Профессор Гарварт заполнил бланк договора, выписал квитанцию на пять тысяч рублей в качестве аванса. И приступил к делу.
Глава вторая
Дежурный патологоанатом в морге внимательно слушал профессора Гарварта, понимающе кивал. Он был неестественно бледен, а белые руки отливали нездоровой синевой. Складывалось впечатление, будто он сам только что встал со стола в покойницкой. Но ловкость, с какой он снял с руки Ипполита пятисотенную купюру, навела на мысль, что врач скорее жив, чем мертв. А вторая, того же достоинства, бумажка и вовсе оживила его – даже лицо слегка порозовело.
– Да, да, есть такой, Крупнышевский Вильям Филиппович... С ним все ясно...
– Что ясно?
Врач покопался в документах, извлек оттуда лист бумаги.
– Вот протокол вскрытия. Токсическая кома. Отек мозга. Признаки острого повреждения нейронов в стволе... Типичная передозировка опиатами... Смерть наступила приблизительно в интервале от девятнадцати ноль-ноль минут до девятнадцати тридцати. Но это не суть важно... В общем, дозу героина не рассчитал...
– Героин?
– Скорее всего.
– Героин, как правило, вводят через вену. Я могу осмотреть труп?
– Если с нервами все в порядке, пожалуйста.
Ипполит не считал, что нервы у него железные. Но в мертвецкую вошел без страха. Он воспринимал трупы как нечто неизбежное. Смерть безобразна, но естественна как сама эволюция. Известно же, что на земле стопроцентная смертность...
Большинство трупов лежали в обычной камере, но труп Крупнышевского находился в холодильнике. Дежурный патологоанатом позволил профессору Гарварту обследовать его.
Вильям Крупнышевский соответствовал своей фамилии, как и его мать, Римма Борисовна. Крупный мужчина. Жирное тело, безобразный разрез через грудную клетку и живот – след недавнего посмертного вскрытия. Ипполит обратил внимание на его правую руку. На локтевом сгибе он обнаружил характерные точки, которые остаются после уколов в вену. Четыре точки. Это значило, что Вильям уже делал себе уколы до того, который стал для него последним.
Картина действительно ясная. Бывший наркоман Крупнышевский сорвался, но неправильно рассчитал дозу, что и послужило причиной смерти...
Профессор Гарварт недоуменно пожал плечами. Возможно, Римма Борисовна и состоятельная женщина, но все равно пятнадцать тысяч на дороге не валяются. Зачем она пожертвовала ими, если точно знала, что ее сын умер по своей вине? Милицейский следователь должен был видеть множественные следы от уколов, должен был указать ей на них. Да и она знала, что Вильям был наркоманом... Зря она согласилась оплатить независимое расследование.
* * *Профессору Гарварту было все ясно, но все же он встретился со следователем милиции Чоховым. Молодой лейтенант, внешне самоуверенный, но нерешительный изнутри. Несмотря на заметную разницу в возрасте, на Ипполита он смотрел с ехидцей, сверху вниз. Но при этом легко шел на контакт с ним. Даже денег не потребовалось, чтобы разговорить его.
– Да типичный наркоман, – провел он рукой так, будто подводил итоговую черту.
– Кто обнаружил труп? – мягко, но уверенно и даже с легким начальственным напором спросил Гарварт.
– Случайно обнаружили. Соседка шла, смотрит, дверь приоткрыта. Заглянула, а там труп в прихожей...
– В прихожей? Он что, в прихожей укололся?
– Нет, шприц в комнате лежал. С его пальчиками... И жгут там же был... А на кухне, у газовой плиты, ложка была, в которой он раствор готовил... А ты что, в чем-то сомневаешься?
– Нет. Но хотелось бы поставить точку, а не многоточие...