Жилище Тони Марчетти находилось в конце боковой улочки, так близко от полицейского участка, что чувствовалось, камуфляж зашел слишком далеко.
Проходя мимо входа, Эштон поймал на себе взгляд дежурного сержанта, однако оставил искушение войти внутрь, чтобы совместить немного удовольствия с делом. Такого рода вещи могут подождать.
Дверь открылась перед ним, как только он приблизился. Это было неестественно в мире, где ничего не делалось нормально, так что прошло некоторое время, прежде чем Эштон понял, что это могло означать. Не отказал ли его генератор? Он поспешно глянул вдоль улицы и успокоился, увидев замершую живописную картину позади него.
«Ну не Боб ли Эштон это!» произнес знакомый голос. «Рад встретить тебя таким ранним утром. Какой необычный браслет ты носишь. Я думал, только у меня такой.»
«Привет, Арам,» отвечал Эштон. «Похоже, много чего произошло, о чем никто из нас не знает. Можешь ты позвать Тони, или скажи, свободен ли он еще?»
«Извини. У нас есть небольшая работа, которой мы будем заняты какое-то время.»
«Не говори мне. Это Национальная Галерея или Тэйт.»
Арам Албенкин потрогал свою аккуратную козлиную бородку. «Кто тебе это сказал?» спросил он.
«Никто. Но, в конце концов, ты самый изощренный дилер в торговле произведениями искусства и я начинаю понимать, что происходит. Не высокая ли и стройная брюнетка дала тебе этот браслет и список?»
«Не вижу, почему я должен тебе говорить, но ответ будет «нет». Это был мужчина.»
Эштон на мгновение почувствовал удивление. Затем пожал плечами.
«Мог догадаться, что их может быть больше, чем один. Я хотел бы знать, кто стоит за ними.»
«Есть у тебя какая-нибудь теория?» сказал Албенкин осторожно.
Эштон решил, что стоит рискнуть немного поделиться информацией, чтобы проверить реакцию другого.
«Очевидно, их не интересуют деньги – у них есть все, что они хотят, и могут получить еще больше с помощью этого приспособления. Женщина, которую я видел, сказала, что она коллекционер. Я принял это за шутку, но теперь вижу, что она говорила серьезно.»
«Зачем мы нужны им? Что останавливает их сделать всю работу самим?» спросил Албенкин.
«Может быть, они боятся. Или, возможно, они нуждаются в наших – ну специальных знаниях. Некоторые пункты из моего списка довольно хорошо спрятаны. Моя теория состоит в том, что они агенты сумасшедшего миллионера.»
Теория не выдерживала критики, и Эштон знал это. Но он хотел понять, что известно Албенкину.
«Мой дорогой Эштон,» сказал тот нетерпеливо, взяв его за кисть. «Как ты объяснишь эту маленькую штучку? Я ничего не понимаю в науке, но даже я могу сказать, что это за пределами самых диких мечтаний нашей технологии. Можно сделать только одно заключение.»
«Ну, давай.»
«Эти люди не отсюда. Наш мир систематически пополняет их сокровища.
Ты сам читал об этом в книгах о ракетах и космических кораблях. Ну, кто-то начал первым.»
Эштон не улыбнулся. Эта теория была не фантастичней фактов.
«Кто бы они ни были,» сказал он, «они хорошо знают свою цель. Интересно, сколько у них команд? Возможно, в эту самую минуту они ведут разведку в Лувре и Прадо. Мир хватит удар прежде, чем закончится день.»
Они расстались достаточно дружественно, не раскрыв никаких деталей, действительно важных для их бизнеса. Какой-то момент Эштон подумал, что можно попытаться перекупить Тони, но не было смысла ссориться с Албенкиным.
Оставалось надеяться на помощь Стива Ригана. Нужно было пройти около мили, поскольку воспользоваться каким-нибудь транспортом было невозможно. Он мог умереть от старости, пока автобус доедет до нужного места. Эштон не знал, что случится, если он попытается вести автомашину, когда поле действует, и решил не экспериментировать.
* * *
Эштона удивило, что такой почти классический идиот, как Стив, воспринял ускоритель так спокойно: в конце концов было что-то сказано в духе комиксов, которые, возможно, были его единственным чтивом. После нескольких слов грубо упрощенного объяснения Стив застегнул запасной браслет, который, к удивлению Эштона, его посетительница вручила ему без комментариев. Затем они пустились в свой долгий путь к музею.
Эштон и его помощник подумали обо всем. Сначала они остановились на скамейке в парке, чтобы отдохнуть, подкрепиться сэндвичами и восстановить дыхание. Когда, наконец, они достигли музея, никто не устал от непривычного упражнения.
Они вместе прошли через ворота музея, старясь, вопреки логике, говорить шепотом, и по широким каменным ступеням поднялись ко входу в зал.
Эштон хорошо знал этот путь. С причудливым юмором он показал свой билет в читальный зал, куда они направлялись, с почтительного расстояния, проходя мимо похожих на статуи служащих. Ему показалось, что посетители огромной комнаты, по большей части выглядели почти также как обычно, даже без действия ускорителя.
Собирать книги, перечисленные в списке, было простой, но утомительной работой. Казалось, они были выбраны скорее за их красоту, как произведений искусства, чем за их литературные достоинства. Выбор был сделан тем, кто хорошо знал свою работу. Делали они это сами, подумал Эштон, или купили других специалистов, как купили его? Он подумал также, можно ли представить все разветвления их заговора.
Было просмотрено значительное количество стеллажей, но Эштон не хотел пропустить ни одной книги, даже случайно. В то время, как он складывал достаточное количество томов, чтобы получилась удобная пачка, Стив носил их во двор и складывал на мощеной площадке, пока не образовалась небольшая пирамида.
Неважно, что книги оставались на короткое время вне поля ускорителя.
Никто не мог бы заметить их мгновенного существования в нормальном мире.
Они пробыли в библиотеке около двух часов своего времени и сделали перерыв, чтобы перекусить перед следующим этапом работы. По дороге Эштон остановился для небольшого частного дела. Раздался звон разбитого стекла небольшой витрины, стоящей в одиноком великолепии, которая открыла свое сокровище: затем манускрипт Элис был надежно упрятан в кармане Эштона.
Среди антикварных изделий он не чувствовал себя так уверенно. Нужно было взять по несколько образцов в каждой галерее, и иногда было трудно понять причину выбора. Казалось – и опять он вспомнил слова Албенкина – эти произведения искусства были выбраны кем-то по совершенно чуждым стандартам.
В этот раз, за несколькими исключениями, они, по-видимому, не обращались к экспертам.
Второй раз в истории был разбит ларец с Портландской Вазой. Через пять секунд, подумал Эштон, тревога охватит весь музей и здание наполнится шумом. Но за пять секунд он может быть за много миль отсюда. Это была пьянящая мысль, и поскольку он работал быстро, чтобы выполнить контракт, он начал сожалеть о цене, которую запросил. Впрочем, и сейчас еще было не поздно.
Он подумал, что выбрал хорошего помощника, когда увидел, что Стив выносит во двор большой серебряный поднос из сокровищ Милденхолла и кладет рядом с внушительной теперь кучей. «Все, партия,» сказал он. «Я должен быть у себя этим вечером. Возьми эту штуку себе.»
Они вышли на Хай Холборн и выбрали уединенную сторону улицы, чтобы рядом не было пешеходов. Эштон расстегнул хитрую пряжку и отошел от своего компаньона, видя, как тот застыл в неподвижности. Стив был снова уязвим, двигаясь вместе с другими в потоке времени. Но прежде, чем будет поднята тревога, он потеряется в Лондонской толпе.
Когда он вернулся на музейный двор, сокровищ уже не было. Там, где они лежали, стояла его посетительница – как давно? Она была по-прежнему спокойна и грациозна, но выглядела немного усталой. Он приблизился к ней, пока их поля не слились и теперь они не были разделены пропастью молчания.
«Я надеюсь, вы удовлетворены,» сказал он. «Как вам удалось унести все это так быстро?»
Она коснулась браслета вокруг ее запястья и слабо улыбнулась.
«У нас много других возможностей, кроме этого.»
«Тогда зачем вам понадобилась моя помощь?»
«На это есть технические причины. Было необходимо переместить те предметы, которые нам требуются, в одно место. Таким образом, мы могли собрать только то, что нам нужно, и не превысить предел – как бы это назвать? – транспортных возможностей. Теперь могу я получить браслет назад?»
Эштон медленно отдал тот, запасной, но не проявил намерения снять собственный. Это могло представлять опасность, но он намеревался отступить при первых ее признаках.
«Я готов уменьшить мое вознаграждение,» сказал он. «Фактически я отказываюсь от оплаты – в обмен на это.» Он тронул свое запястье, где плетеная металлическая лента сверкала в солнечном свете.
Она посмотрела на него с выражением загадочной улыбки Джоконды.
(Присоединена ли она к сокровищам, которые они собрали? – подумал Эштон. Много ли они взяли в Лувре?)