– А мне кажется, что она нормальная тетка, – сказала Юля. – Ну... неказиста, конечно, но с лица... воду не пить!
– У нас в классе шестнадцать пацанов, которые никогда... слышь, Юльша!.. никогда!.. не будут пользоваться ее швейными машинками! Как она собирается с нами общаться? Как узнает: кто есть кто?
– А может, и хорошо, что не узнает, – хмыкнул Максимов. – Пусть себе думает, что у нас тут одни ботаники.
– Ну а если вы все-таки захотите что-нибудь себе сшить... – расхохоталась Маняшка, – любовь Кикиши вам будет обеспечена до гроба. Кстати, у нас ведь тоже в этом году никакого «труда» нет. Так что мы в одинаковом положении!
– Вот я и говорю: сплошная профанация! Нате вам, 11-й «В», Кикишу, и она будет...
Закончить Юра не успел, потому что в кабинет вошла хозяйка, которая, возможно, слышала из-за дверей и «профанацию», и свое не слишком благозвучное прозвище.
– Я все уладила, мальчики! – начала она с порога. Потом увидела девчонок, приветливо кивнула им и опять обратилась к юношам: – В общем, так: сегодня две игры... У 11-го «А» – самая сильная команда в школе. Я договорилась, чтобы они сначала сыграли с «Б» классом. Они у него, конечно же, выиграют... Но несколько подустанут. А потом будет игра с вами.
– То есть вы нам выторговали фору, – усмехнулся Бармаков.
– Я не знаю, как там это у вас называется, – спокойно произнесла Кикиша. – Я просто попросила, чтобы вам дали возможность хотя бы спортзал осмотреть. Вы же в нем ни разу не играли.
– Кстати, Нина Никитична, а к чему такая спешка? – спросила Юля. – Почему надо прямо на первой же неделе учебы устраивать соревнования?
– Да потому что в районе уже на начало октября стоит в плане чемпионат по волейболу между выпускниками. Тютявин хочет сразу посмотреть, кто из парней на что горазд, чтобы сформировать сборную школы и тренироваться по усиленной программе.
– Вот те на-а-а! – протянул Максимов. – А если я, к примеру, не хочу в сборную?
– Ну как же, Юра! – Кикиша посмотрела на него светлыми удивленными глазами и добавила: – Вы же будете сражаться за честь родной школы!
– Родной?! – Юрка рявкнул так громко, что бедная Кикиша зажмурилась. – Наша родная – на Первомайской улице находится! Ясно? Пошли, ребята!
Максимов спрыгнул на пол, и все как-то вдруг сообразили, что продолжали при Кикише сидеть на столах, а Бармаков даже не потрудился убрать ноги в кроссовках со швейной машинки. Всем стало неловко. Парни, скукожившись и даже будто уменьшившись в размерах, проскользнули мимо классной руководительницы, бурча под нос что-то вроде:
– Ну... мы того... пошли, в общем...
– Да сыграем мы...
– Плевать, в каком порядке...
Когда в кабинете остались только Юля с Маняшкой, Кикиша тяжело опустилась на стул и сказала:
– Я ведь понимаю, как вам нелегко. Только злиться не надо. Конкретно от нас с вами, к сожалению, ничего не зависит. Надо достойно вести себя в предложенных обстоятельствах.
Поскольку возразить на ее слова девочкам было нечего, Маняшка выставила вперед изуродованную кроссовку и пробурчала:
– Вот... это столовский чай... нельзя ли чем-нибудь оттереть?
– Сейчас попробуем, – ответила Кикиша и как-то по-детски протяжно вздохнула.
Глава 3 Можешь сохранять нейтралитет
– Ой! Гляди, гляди! Твой бой явился!! – Маняшка горячим шепотом обожгла Юлино ухо.
Юля вытянула шею и из-за голов сидящих перед ней зрителей увидела, как от двери к скамейкам своего класса идет Олег Дунаевский. Его лицо было смущенным, он кривовато улыбался, потому что наверняка, как подумалось Юле, вспоминал свое дурацкое падение. Волосы Олега все так же красиво обрамляли лицо, а загипсованная рука была спрятана за полой джинсовки. Девчонки из «А», завидев его, радостно завизжали и тут же организовали ему место в самом центре своего цветника. Не успел он опуститься на скамейку, его сразу окружили одноклассники, уже переодетые в спортивную форму.
Юля прижала к щекам ладони. Они горели.
– Ну ты, мать, даешь... – изумилась Маняшка. – Неужели до такой степени...
Юля ничего не ответила, только продолжала прикрывать ладонями неприятно горящие щеки.
Между тем началась игра: выкрики игроков и вопли зрителей, сочные шлепки мяча, топот ног, свистки судьи. Юля ничего не видела и не слышала. Девушка неотрывно смотрела в ту точку зала, где синела джинсовка Дунаевского. В отличие от Юли Олег был увлечен игрой. Глаза напряженно следили за перемещением игроков. Дунаевский то закусывал губу, то согнутый указательный палец здоровой руки. Иногда он что-то выкрикивал своим одноклассникам, свистел, ерошил себе волосы и в огорчении стучал кулаком по коленке. По тому, как он иногда орал «Ур-р-ра! » и что-то еще, непонятное девушке, Юля понимала, что успех сопутствует именно их команде. Собственно, это и предрекала Кикиша. Когда Тютявин громогласно объявил, что победила команда 11-го «А», одноклассники повскакивали с мест, а девчонки повисли у игроков на мокрых шеях. С большим неудовольствием Юля отметила, что некоторые девчонки предпочли виснуть на Дунаевском, который в игре не участвовал. Он шутливо отбивался, но все-таки подставлял щеки под яркие девичьи губки и сам чмокал одноклассниц в ответ.
Все время двадцатиминутного перерыва между матчами Юля просидела на скамейке в состоянии большой задумчивости. Совершенно ясно, что у Дунаевского своя жизнь, свой класс, возможно (и даже наверняка!), своя девушка. Вряд ли у него возникнет интерес к ней, Юле, ученице пришлого 11-го «В», который у всех в этой школе вызывает одно лишь раздражение. Может быть, пока ее неожиданно возникшее к Олегу чувство не перешло в запущенную стадию, есть смысл перейти в другую школу? Нет... А как же Маняшка? А Маняшку можно позвать с собой... Только она не пойдет, потому что Бармаков... Впрочем, Бармаков с Маняшкой никуда не денутся: живут на соседней улице... А вот каждый день видеть Дунаевского и знать, что ничего и никогда... хуже этого трудно что-то придумать.
– Хорош страдать! – Маняшка чувствительно ткнула подругу в бок. – Сейчас наши начнут играть!
В зал действительно вошли парни 11-го «В». По залу пробежал недовольный ропот, по которому всем присутствующим стало ясно, что никто болеть за «вэшек» не собирается. Маняшка тут же вскочила с места, чтобы ее было виднее, и закричала:
– Ребята! Мы здесь!! Все пришли!!
Команда 11-го «В» подошла к своим болельщикам. Как же их было мало! В зале собрались учащиеся параллелей 9, 10 и 11-х классов. И все были против них. Жалкая кучка девчонок и нескольких не участвующих в игре парней удручала...
– Ничего! Прорвемся! – преувеличенно бодро сказал Бармаков, как-то неприлично громко щелкнул резинкой спортивных трусов, а потому тут же поторопился чмокнуть в щеку Маняшку.
Максимов встал перед Юлей и хмуро спросил:
– Болеть-то хоть за нас будешь?
Юля понимала, что за этим вопросом скрыт другой: «Ты меня больше не любишь?» Она должна была бы ответить: «Юра, прости, но я тебя никогда не любила, просто не знала об этом», но сказала:
– Конечно, буду! – и постаралась не отвести глаз и даже улыбнулась.
Максимов улыбнулся в ответ. Похоже, он решил, что еще не все между ними кончено. Юля подумала, что в данный момент это даже неплохо – эта уверенность поможет ему играть. А потом... Впрочем, зачем забегать так далеко? Потом и будет потом... Вот он, свисток судьи к началу матча. Уж этот она не пропустит! Она будет болеть за своих мальчишек, с которыми проучилась с самого первого класса. Они с девчонками переболеют всех остальных болельщиков, и их 11-й «В» победит, и вся эта гадкая школа узнает...
Что узнает гадкая школа, Юля не додумала. Она приподнялась с низкой скамейки, чтобы хоть на пару минут распрямить слегка затекшие ноги, и автоматически бросила взгляд в сторону Дунаевского. Он смотрел на нее. И как смотрел! Юле показалось, будто из его глаз через весь зал к ней тянулись два светлых дрожащих луча... Нет! У нее явно начались самые настоящие глюки. Юля поправила джемпер и опустилась на скамейку к Маняшке, которая уже ничего не видела и не слышала, кроме игры. Сжав маленькие кулачки у груди, она как заведенная приговаривала:
– Ну мальчики, ну давайте, ну поднажмите, ну сделайте этих гадов...
С самыми чистыми намерениями Юля собралась присоединиться к подруге и даже сжала кулаки, как Маняшка, а потом все же решила позволить себе бросить последний взгляд на Дунаевского. Может быть, ей показалось, что он на нее смотрел. Может, он просто оценивал мощь болельщиков команды 11-го «В»... И Юля посмотрела в сторону скамеек 11-го «А». Лучше бы она этого не делала. Лучше бы не делала...
Дунаевский продолжал смотреть на нее неотрывно. Губы его слегка приоткрылись. Юля поняла, что его перестало интересовать то, что происходит на игровой площадке школьного физкультурного зала. Он заметил ее... Заметил... И она ему понравилась. Нет, не так... Она ему ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛАСЬ... Юля почувствовала это всем существом, всем сердцем. Они с Олегом не могли отвести друг от друга глаз. Пока никто другой на это еще не обратил внимания. Все были заняты игрой. Болельщики орали, свистели и притоптывали. Для Олега и Юли стояла тишина. Нечто до странности ненужное зачем-то мелькало перед глазами, они оба пережидали эти моменты потери друг друга и опять погружались в один долгий общий взгляд.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...