Соскучилась… Хочется обнять Ромку, Антошку — они ее счастье. Тихое, безмерное. Родные… Возможно, она не любила Ромку так, как когда-то Лешку, но Ромка… Они проросли друг в друга, стали одним дыханием и единым организмом. Вместе начинали с нуля. Вместе переживали черные дни безденежья, вместе падали и поднимались, радовались, грустили…
Вместе…
Ощутив на плече тяжелую ладонь, Лёля развернулась и встретилась взглядом с ЕГО глазами…
И опять трясущиеся коленки, дрожь и жар, и нечем дышать, и головокружение…
— Леша? — недоверчиво спросила она.
— Да, — улыбнулся мужчина. И словно не было тех долгих тринадцати лет.
Он не изменился, разве что волосы слегка посеребрила седина у висков…
— Отдыхаешь? — Лёлька взяла себя в руки. Все-таки не двадцатилетняя девочка. Ума должна была набраться, — А где жена с сыном?
— Дома. Я отдыхаю один. А ты? — Алексей внимательно изучал фигурку женщины.
— Тоже отдыхаю. У Ромки на фирме завал, Антошка в деревне на отдыхе, а я… тут.
В воздухе повисла неловкая пауза.
— Здесь плохо слышно, приходится кричать. Музыка, танцы. Может, пойдем на набережную, посидим в кафе, перемоем косточки старым знакомым? — Лешка подмигнул Лёле.
— Пойдем, — ответила она. Мужчина предложил ей руку, но Лёля проигнорировала жест.
Голова гудела. Она явно перебрала вчера вечером. Лёля с трудом соображала и для внесения ясности в ситуацию решила открыть глаза.
— Ничего не понимаю, — пробормотала она. Обстановка вокруг незнакомая. Это не тот домик, где она остановилась в Геленджике. Конечно, можно предположить, что за одну ночь домик для отдыхающих превратился в шикарный дом. В нем сделали ремонт, притарабанили новую мебель, но…
— Та-ак, нужно вспомнить, что вчера было, — привычку беседовать сама с собой Лёлька так и не смогла искоренить, — Пили. Шампанское. До этого Мартини. Вспоминали знакомых. А потом… провал! Леша! — крикнула она вовсю мощь своих легких. И пусть голова ее расколется на двое, но она оторвет голову этому… этому… — Вот черт, даже и ругательство достойное не подберешь!
Алексей появился в дверном проеме, словно из воздуха.
— Та-ак, признавайся, куда ты меня притащил?
— К себе. У меня собственный дом на берегу моря. Помнишь, я мечтал о таком?
— О, ну как же! Не прошло и минуты, А ты уже хвастаешься «Какой я замечательный!», «Чего я только не добился!», ладно бы там, яхта на Канарах, дом на Карибах, э-э-э, ну, остров личный, а то тьфу, дом в Геленджике! Я, кажется, отвлеклась от темы. Какого ляду ты меня сюда привез? — рявкнула Лёля и схватилась за голову. Еще один подобный крик и черепушка не выдержит накала страстей.
— Я соскучился по тебе, Лёль. Господи, кто бы знал, как я скучал по тебе все эти годы. Никто не читал мне лекции, не кричал на меня, не называл олухом и не любил так, как ты… — тихо прошептал он, — Да, кстати, личный остров я пока не купил, но квартиру в Австралии приобрел, — Лешка подмигнул Лёле.
— О, боже милостивый, — простонала она, хватаясь за голову, — Слышь, ты, миллионер-похититель, таблетка от головной боли в твоем «шикарном» доме найдется, али личный врач присутствует?
— Ну, допустим не миллионер, пока. А таблетку сейчас принесу. Не хочу, чтоб нам кто-то мешал, — усмехнулся Алексей.
— Ууу, сволочь, — Лелька кинула в него подушкой, но та попала по закрывающейся двери.
— Козел! Придурок! О, за что мне все это?! Идиот!
— Я тоже тебя люблю, — донеслось из-за двери.
— А я тебя нет!!! — женщина накрыла голову подушкой и замолчала.
— Выпей, легче станет! — Лешка стоял у кровати, на ладони лежал белый кружок таблетки.
— Надеюсь это яд, — пробурчала она, принимая вертикальное положение.
— Потому что в другом случае я тебя убью. На фига ты меня сюда притащил спрашивается, а?
— Хотел побыть с тобой наедине, — пожал плечами он.
— А меня, значит, спрашивать не надо?
— Ты бы отказалась.
— Логично, — пробормотала она. — Ну что ж, веди меня, показывай свой владения.
— А ты меня за это поцелуешь? — в глазах Лешки прыгали чертенята.
— Э, нет, тюремщик доморощенный, я женщина замужняя, мужа люблю, поэтому кина не будет.
— Уверена? — Лешка сгреб ее в охапку, и сердце Лёльки испуганным зайчиком отправилось вскачь.
— Уверена, — прошипела она, стараясь контролировать эмоции.
— Тогда пойдем, — мужчина разжал объятия, и женщина почувствовала… разочарование?
Все походило на странный сон, мечту, ставшую явью. Они болтали ни о чем, смеялись, купались в море, Лёля язвила на каждом шагу, а он называл ее Ежиком. Вспоминали веселые случаи… Выйдя из воды, Лёлька уселась на песок, подтянув ноги к подбородку. Лешка плюхнулся напротив.
— Почему ты тогда ушла? — спросил Лешка, заглядывая в глаза Лёле.
— Странный вопрос, — удивилась она, — Такой большой мальчик, а все никак не можешь понять?
— Я не о том. Я спрашиваю, почему ты ушла к Ромке.
— Потому что он меня любил. — Лёлька вытянулась на песке, подставляя спину солнышку. Купалась она в нижнем белье. Наотрез отказавшись от купальника, который предложил ей Лешка.
Еще не хватало надевать вещи его жены!
— А я разве нет?
— Нет, Леш, ты меня не любил. Ты мной пользовался. Я была для тебя вещью, которая не хотела растягиваться до твоего размера. — былая обида подняла голову, сминая романтику обстановки, — Вот и все. А Рома… Ромка, он, помог мне забыть тебя. Он ласков и нежен, заботлив… Знаешь, со мной никто так не обращался до него.
— Ты могла бы… — неуверенно произнес он.
— Нет, Леш, не могла. Понимаешь, если человек любит, то принимает тебя таким, какой ты есть, не требуя меняться, ломаться, становиться таким, каким его хотят видеть. Когда люди с разными характерами любят друг друга, то они вместе стремятся измениться, приходят к компромиссу. Ты же не хотел меняться, а стремился поменять меня. Хотя, знаешь, если бы ты, предложил мне тогда быть вместе, не глядя ни на кого, я бы пошла за тобой… — призналась Лёля, решив говорить на чистоту.
— Я дурак, я знаю, Лёль. Если бы ты знала, сколько раз я прокручивал в голове тот момент и корил себя за то, как поступил. Я идиот!
— Да-да. Иногда прозрение наступает слишком поздно, — буркнула Лёля, отворачиваясь от него. Его слова отдавали болью в сердце. Она не хотела, чтобы он видел.
— Я хотел все поменять, — Лешка сел на песке и притянул Лёлю к себе. Она не сопротивлялась. Он прижался животом к ее спине и продолжил, — Я просил твою маму передать тебе письмо, перед тем, как уехать в Австралию.
— А позвонить ты не мог?
— А ты бы взяла трубку?
— Ты знал, что моя мама тебя не любит. И не передаст его.
— Я думал, что она поймет. Я приехал из Австралии…
— Ага, через два года, а я ж, естественно, должна была ждать тебя и верить, что ты приедешь!
— Ты вышла замуж. И была беременна.
— Да, Леш. Я люблю Рому. Не так, как тебя когда-то, но люблю. И ты не сможешь разрушить то, что мы столько лет строили.
— Но… я тебя люблю.
— Да неужто?
— Ни дня не прошло, чтобы я не думал о тебе, ни часа! Я не думал, что могу так любить, но ты… Ты!Ты! Ты! Упрямая, вредная, невыносимая, я схожу по тебе с ума, я не могу без тебя! Ты нужна мне, как воздух, как… –
— Не ори мне в ухо, — Лёлька высвободилась из цепких объятий Лешки и направилась к дому.
— Ты куда?
— Я хочу вернуться.
Алексей догнал ее на полпути к дому.
— Отвези меня обратно, — попросила она.
— Я не могу без тебя, Лёль. — глаза, кажется, заглядывают в самую душу, выворачивая изнутри. Господи, да почему же этот человек так действует на нее. Мозги плавятся, как маргарин на солнце и хочется только одного — смотреть в эти глаза. Стоп! Дура! Хватит!
— Тринадцать лет мог? И дальше моги.
— Останься на ночь. Я обещаю, с утра я отвезу тебя обратно.
— Завтра я еду к мужу. Утренним рейсом.
— Я отвезу, обещаю. Мы заедем за твоими вещами… Только останься.
— Хорошо, — сдалась она.
Ночь прошла без сна. Лешка сжимал ее в объятиях, понимая, что больше уже никогда не сможет прижать к себе. Лёля боялась пошевелиться и боролась с собой, дабы не совершить чудовищную ошибку и не потерять все то, чем она дорожит, ради того, кто когда-то был. И пусть, ее до сих пор бросает в дрожь от одного его вида, пусть она подсознательно хотела бы повернуть время вспять и остаться с ним…
Лёля никогда не была глупой и прекрасно понимала, что он ее любит только потому, что она, то единственное, чего Лешке не удалось добиться. Она та, которая никогда не будет ему принадлежать.
Машина затормозила у здания аэропорта.
— Лёль, я не шучу, — Лешка выглядел ужасно. Под глазами залегли тени, лицо осунулось и приняло выражение вселенской скорби, — Останься со мной. Я дам тебе все, что ты только захочешь…