Dark Window Кошка с разноцветными глазами
1
Тусклые лампочки не могли разогнать сумрак лестничных пролётов высоченного подъезда. Но темнота её не пугала. Даже те два-три этажа, которые прятались в кромешной тьме, она пробегала, гордо подняв голову. А из мрака, словно два крохотных фонарика, сверкали её глазёнки. Пара светлячков. Две ещё не разгоревшиеся звезды. Путь был невероятно длинный. Тридцать поворотов и тридцать одна лестница. Она ненавидела эти бесконечные ступеньки. Но ещё больше она ненавидела те ночи, когда не могла смотреть на звёзды. Звёзды стоили того, чтобы взбираться вверх, чтобы преодолеть эти нескончаемые лестницы, чтобы за последней ступенькой в изящном прыжке сквозь чердачный проём вырваться на плоскую крышу. Звали её Кэтти. В переводе с далёкого языка имя обозначало всего лишь кошечку, которой она и была. Но со временем два стучащих, отрывистых, как удар молоточка, звука слились в единый и плавный. Кэ-эти. Так ей нравилось больше. Тем более, что звать-то её было некому. Но она не переживала. Ей хватало крыши, кирпичной трубы, медленно отдающей накопленное за день тепло, и мерцающей россыпи звёзд в недостижимом небе. После грозы возле трубы появлялись лужи и тогда в их глубинах плясали звёздные отражения. Настоящие звёзды снисходительно посматривали на них сверху, а те дрожали то ли от холода, то ли от невыносимого желания вырваться из этой ледяной глубины, расплескавшейся прямо перед лапками Кэти. А ещё из звёздных глубин ей навстречу смотрела такая же кошечка, и в глазах, в мерцающем, переливчатом сиянии плавали совсем крохотные звёздочки. Почти неразличимые. Но она видела их, качающихся на волнах двух морей — голубого и зелёного. Иногда она мечтала о собственной звезде. Когда звёздочка упадёт на крышу, то она не утонет и не затеряется в пыли. Кэти укутает её, согреет в тёплом меху и бережно положит на самое лучшее место. А если рядом окажется лужа, то у звезды появится ещё одна подружка, не считая тех, маленьких, которые вспыхивают в глазах кошки из глубины. И в глазах у Кэти. Но звёзды не падают на крышу к лапам самой обыкновенной кошки. Звёзды надо доставать в летящем прыжке, сцарапывая их коготком с неба, а крылья кошкам не положены. Звёзды звали и манили. Звёзды ждали. И она, весело перебирая лапками, спешила на крышу самого высокого дома. На крышу, до которой тридцать поворотов, тридцать одна лестница и прыжок. Вскинув головку вверх, она уже видела их первые проклюнувшиеся огоньки на почти что светлом небе. Ближе к домам небо наливалось мраком и ранние звёзды сияли там особенно ослепляюще. У кошек острое зрение. И звёзды они видят совершенно иначе, чем люди. Звёзды… И вдруг они оборвались. Целых четыре. Словно большушая небесная кошка полоснула по небу четырьмя своими коготками. Четыре золотистые дуги черкнули по небу и растаяли. У самого горизонта ползло длинное серебряное облако, будто небесная кошка оставила обглоданную рыбью косточку. Больше ничего интересного там не происходило, и Кэти опустила взор с небес до горизонта и ещё ниже. И, вернувшись на землю, обнаружила два больших глаза, которые внимательно изучали её с кончиков ушей до коготков на задних лапках.
2
Глаза принадлежали старому, местами облезлому коту таинственной дымчатой масти. Кота звали Ерофей, и он был единственным котом, в которого мальчишки не швыряли обломки дощечек, пахнущих подгнившими огурцами и помидорами. Когда он медленно и важно переходил дорогу, то мелкие собачонки завистливо тявкали и отбегали прочь, а большие собаки провожали его серьёзными взглядами и даже кивали иногда. Впрочем, никому не ведомо, обращал Ерофей внимание на эти взгляды или нет. А теперь он никуда не бежал. Сидел и смотрел. И Кэти почувствовала себя неуютно, словно посторонний кот заглянул куда-то глубоко-глубоко. Она отвела взор и уставилась на белую грудку, сверкавшую в подступившей тьме. Она уже почти пробежала мимо, когда Ерофей в бесшумном прыжке преградил ей путь. Она не успела ни испугаться, ни удивиться, потому что вопрос прозвучал сразу. — Видела? — Ерофей на мгновение прищурил глаза, показывая, что опасности никакой нет. Перед Кэти были глаза, только глаза, а вовсе не клыки и не острые крючья когтей. — Видела? — нетерпеливо переспросил Ерофей. — Звёзды, — вырвалось у неё. И вдруг она поняла, что угадала! От Ерофея потекло тепло. Не такое, как от кирпичной трубы. Но надёжное. В холодной ночи каждый кусочек тепла дорог. — Целых четыре, — довольно произнёс Ерофей. Кэти не понимала, чему радоваться. Конечно, звёзд великое множество, но даже одну-единственную, покатившуюся с небес, жалко до невозможности. А тут четыре сразу. Ерофей улыбнулся, словно косточка, оставленная небесной кошкой, вдруг обросла вкусной, питательной плотью и теперь летела прямо ему в пасть. — Наступил новый час, — величественно возвестил он. — Звёздный час. Первый час Ночи Странных Кошек. Кэти промолчала. Она твёрдо верила: каждой кошке надлежит знать, что ей положено, а что нет. А странные кошки пусть пробегают мимо. — Ты знаешь, что это за Ночь? — Нет, — ответила Кэти. Её ждали звёзды, а нравоучения старого кота казались сейчас излишними и крайне неуместными. — Звёзды, — повторил Ерофей вслед за неслышимыми словами. Может быть он умел читать мысли? Кэти насторожилась. Её мысли должны быть при ней. И знать про них не положено никому. Даже Коту, в которого не швыряют палками. — Да будет тебе известно, что в эту Ночь каждая странная кошка может взобраться туда, — глаза Ерофея уставились в небо, где появлялись всё новые и новые звёзды. Кэти тоже посмотрела на небо. — Хочешь звезду? — неожиданно спросил Ерофей. — Да, — вырвалось у Кэти. — Тогда это твоя ночь, — непонятно добавил он. — Но я же… не странная, — удивилась Кэти. — У тебя разноцветные глаза. «Ну и что?» — хотела спросить Кэти, но промолчала. — Зелёный и голубой, — продолжал Ерофей. — В эту Ночь ты принадлежишь породе странных. «Ну и что,» — вздохнула Кэти уже без всякого вопроса. Всё равно, каждому известно, что кошки не летают. Тем более, порядочные кошки. — Смотри, — требовательно повернул голову Ерофей. Морда его стала сердитой, словно он видел перед собой не прелестную, юную кошечку, а только что родившегося слепого котёнка, но уже успевшего напроказничать. Голова Кэти без всякого её желания повернулась за Ерофеем. На высокой горе привалилась к небу, заслонив чуть ли не половину звёзд, непонятная махина, сотканная из железных полос. Кэти редко обращала внимание на бесполезные вещи, но даже мимолётного взгляда было достаточно, чтобы поразиться бессмысленности и неуместности этой железной скалы. — Трамплин, — обозначил Ерофей эту вывернутую странность не менее вывернутым словом. — Люди построили его, чтобы кошки могли лазить к звёздам. — Лазить к звёздам? — недоумённо повторила Кэти. — Да, — подтвердил Ерофей, — но добраться до звёзд могут только странные кошки и только в свою ночь. Ты — странная. Можешь в это не верить. — Я не странная, — обиделась Кэти, — я самая обычная кошка с самым обычным пёстрым мехом и самым обычным характером, который и положено иметь кошке, если она хочет жить на этом свете. — Такой ты была вчера, — Ерофей загадочно улыбнулся, — и станешь завтрашним утром, — немедленно добавил он, — но если ты хочешь достать свою звезду, — речь его замедлилась, каждое слово вспыхивало перед Кэти и продолжало гореть, даже когда стихал последний его звук, — придётся тебе немножечко побыть странной. «Я не хочу!» — хотела воскликнуть Кэти, но не успела. — Теперь бежим, — приказ Ерофея оборвал все мысли Кэти. Когда она пришла в себя, то обнаружила, что следует за этим котом, который безусловно и сам принадлежал породе странных.
3
Трамплин отгородился ветхим двухэтажным домом. Тёмные окна бессмысленно отражали фиолетовыми разводами свет уличных фонарей. Ближе к углу примостился плакат. Дожди давно смыли все краски с деревянного щита, и теперь он казался всего лишь огромным окном, за которым застыл вязкий серый туман. Мгновенный испуг продрал Кэти до самых коготков. Ей показалось, что прямо сейчас кто-то огромный вдохнёт так глубоко, что её лапки оторвутся от земли, и она унесётся в тот беспросветно скучный и серый мир. Поэтому Кэти поспешила пробежать мимо. И вовремя, Ерофей уже поворачивал за угол. Ещё секунда, и она потеряла бы его из виду. Ерофей уносился вперёд длинными прыжками. Было странно видеть, как солидный кот может мчаться с такой невероятной скоростью. Кэти старалась не отставать. Она перебирала лапками быстро-быстро. Но не прыгала, ибо порядочной кошке скакать не подобает. Ерофей сбавил темп и остановился возле первой ступеньки уносящейся в небо лестницы. Лестница была жутко неудобной. Каждую её ступеньку составляли два или три замёрзших стерженька, покрытые капельками сгустившейся ночной влаги. Люди с их громадными ногами без труда поднимались до самого верха. Но там было вовсе не небо, а обычный жилой район. Дома начинались сразу же за трамплином. Запыхавшая Кэти опустилась рядом с Ерофеем, уткнувшись в его тёплый бок, и сразу же смущённо отодвинулась. Для уверенности она, чуть отдышавшись, проверила лапкой стерженёк. Подушечки обожгло холодом, а потом они безвольно соскользнули. Не помогали даже острые коготки. Казалось совершеннейшим бредом взбираться наверх. Кэти немедленно пожалела себя — бедную и несчастную. Но перечить Ерофею казалось бредом невероятным. Она вновь потянула правую лапку к стерженьку. — Куда! — грозный окрик Ерофея заставил лапку опуститься обратно на землю. — Но ты же сам… — попробовала оправдаться она. — Здесь поднимаются люди, — оборвал её Ерофей и сердито добавил. — Пора бы уже знать, что кошки ходят иными дорогами. — И где же наш путь? — Кэти взъерошилась в сердитой обиде. Ей казалось, что её обманули. Из этого оврага звёзды казались крохотными точками. — Пойдём, — мягко сказал Ерофей и затопал прочь. Кэти без слов последовала за ним. Здесь люди, действительно, не ходили. Дороги людей отличаются утоптанностью. Такой утоптанностью, от которой легко пружинят ножки. Разумеется, никакой утоптанности и в помине не было. Повсюду властвовала глина. Вязкая, размокшая, липкая. Сквозь неё пробивались упорные шеренги травинок. Травинки тоже не радовались встрече с Кэти. За свой потревоженный покой они осыпали её холодными каплями росы. Великолепный мех намок и слипся в морозные иголки. А плотные стебли так и норовили царапнуть по ничем не защищённой коже. Ерофей как ни в чём не бывало продвигался вперёд, а Кэти начала уставать. Капли срывались с её меха, словно слёзы, а в душе капали такие же слёзки, только невидимые, но куда более обидные. Глина уступила место мутным лужам. В самой большой из них плавал кверху лапками мёртвый жук. Странная дорога не нравилась Кэти. Жутко не нравилась. Кошечке хотелось развернуться и сбежать, но она побаивалась Ерофея, а тот прыгал с кочки на кочку так уверенно, словно ни чуточки не сомневался, что Кэти будет следовать за ним вплоть до особого распоряжения. — Вот она, — торжественно объявил Ерофей и добавил чуть тише. — Лестница. Лестница оказалась настоящим чудом. Надёжные каменные ступени словно ждали, когда Кэти решится ступить на них. Они застыли в монолитном недоумении: как это она смеет не доверять им. — Куда лучше, — заметила Кэти. Бока её вздымались от долгого бега. Молчать было настоящим удовольствием, но всё же она не утерпела: — А почему люди не ходят по ней? — Она ДАЛЬШЕ, — объяснил Ерофей. — Люди не любят ходить дальше. Они предпочитают короткие дороги. Когда-то они уверили себя… Как это они выражаются?.. Ах да… В целесообразности наикратчайших расстояний, — кот презрительно усмехнулся, — и теперь надеются достичь звёзд одним гигантским прыжком. Туда добраться легче, чем они думают. Но к звёздам ведут долгие пути. Кэти, вскинув голову вверх, оценила долгий путь. Он показался ей нескончаемым. Она знала, как выглядит последняя ступенька в самом высоком доме, но здесь разглядеть её было невозможно. Если смотреть отсюда, то верилось, что последняя ступенька этой лестницы действительно упирается в небо. — Ступай, — милостиво разрешил Ерофей. — Иди и помни, что тебя ждут три загадки, — он задумался, — да, обычно их бывает три. Даже для весьма странных кошек. — Но кто мне их загадает? — испуганно спросила Кэти. — Ты их УВИДИШЬ, — пообещал Ерофей и начал поворачиваться к Кэти пушистым боком. Нетронутым, словно он не пробирался только что через глиняные пласты. — Постой, — Кэти внезапно поняла, что сейчас она останется совершенно одна. — Что там у нас не так, — снова объявились два внимательных глаза и пронзительно встретились с глазками Кэти. — Ты не со мной? — Вот ещё, — фыркнул Ерофей. — Разве ты не хочешь звезду? — не сдавалась Кэти. — Я вижу отражения звёзд в твоих разноцветных глазах, — медленно сказал важный кот, — и мне этого вполне достаточно. Перед Кэти мелькнул вихрящийся хвост, обозначив конец разговора. Одним прыжком Ерофей растворился в темноте оврага.