Здесь же стояли голографические столы для сабакка. Я вспомнил: Джабба поклялся, что «Деспот» никогда не получит лицензию на азартные игры от местных имперских крючкотворов, поэтому Валариан приходилось таиться. Поговаривали, что тот же Джабба всегда предупреждал госпожу Валь о полицейских рейдах… не бесплатно.
Фигрин быстро поел и ушел. Сегодня он проиграл бы. Преднамеренно. Остальные мои товарищи присоединились к матчу в шчикеле, ставки были невысоки.
Я нашел скучающего кубаза-охранника и заговорил с ним. Кубазы потрясающе несут охрану. Их длинные чувствительные носы улавливают запахи, как мы, битхи, различаем звуки, а их зеленовато-черная кожа сливается с густой тенью. После моего заявления, кто я такой (что он уже наверняка знал), и кружечки слабо токсичного лума я выяснил, что имя моего нового знакомого – Ттвим, что родился он на Кубинди и что жених госпожи Валариан Д’Вопп был экспертом в охоте – достаточно широко распространенной профессии в их мире.
Также я заприметил знакомое треугольное лицо. Не дружеское, но знакомое. Коду Террафин – курьер Джаббы Хатта, он аркона. В пилотском комбинезоне он похож на грязно-коричневую змею на когтистых ногах, голова его напоминает тяжелую наковальню. Я беседовал с Ттвимом, наблюдая краем глаза, как Коду рыскал между столами. И вдруг он направился прямиком к нам с желто-зеленым пламенем во взоре. Он спутал меня с каким-нибудь другим битхом, не иначе. Ттвим попятился, придерживая капюшон и освобождая место для Коду.
– Фигрин, расссве нет? – Коду раздувал укрупненные органы обоняния, расположенные между фасеточными глазами.
– Не совсем, – промямлил я.
– О, Дойкк. Сссвиняй, – по крайней мере, он узнал меня по голосу. – Информассия на продашшу. Найдешшшь Фигрина, хочешшшь?
Я оглянулся на Д’ана, который устроился за столом для игры в сабакк. Наш руководитель сгорбился над картами, изображая интоксикацию. Не лучшее время его прерывать. (Интересно, кто это сделал Дойкка На’тса директором группы?) Коду нагнулся пониже.
– Не шшшелаю ссставатьсся, – прошипел он. – Купишшшь? Предпошшшитаю тебя.
Он улыбнулся.
– Десять, – сказал я.
Если новость достойная, Фигрин покроет издержки. Длинный гибкий нос Ттвима подрагивал, будто у йавы при виде добычи.
– Сссто, – без заминки ответил Коду.
Минуты через три мы сошлись на тридцати пяти.
Аркона соединил наши карточки, и мы успешно провели транзакцию.
– Джабба, – Коду щелкнул когтями. – Он сссердитссся.
– Сердится? – я огляделся по сторонам. – На кого в этот раз? Почему?
– Вы нарушшшили вашшш контракт.
Мои желудки завязались один вокруг другого.
– Нас же прикрывает другой оркестр! Не такой хороший, как наш, но…
– Он сссаметил.
Это был наихудший комплимент из всех. Кто б подумал, что этот огромный слизняк обратит внимание?!
– Что он сделал?
Коду пожал узкими плечами.
– Ссскормил двух охранников ранкору и пообещал… – он снова пожал плечами.
Пообещал хорошо заплатить тому, кто приволочет нас обратно. Прощай, дом, милый дом.
– Спасибо, Коду, – я старался говорить так, будто слова мои искренни.
В булькающих розовых болотах на Клак’доре-4 я оставил любящую маму, которая соскучилась по своему музыкальному сыну.
Коду прикоснулся к своему бластеру.
– Прощщщай, Дойкк. И удачи.
Удача. Верно. Либо мы быстро ускользнем из-под приплюснутого носа Джаббы, в таком случае Коду меня больше никогда не увидит, либо нет. Я пробрался сквозь толпу к столу Фигрина. К счастью, наш руководитель только что проигрался по-крупному. Его противник дуро перетасовал колоду и начал сдавать. Я дернул Фигрина за воротник.
– Закругляйся. Дурные известия.
Он извинился перед партнерами по игре и поднялся. Если на каждом шагу оглядываться через плечо, то чтобы пересечь комнату, требуется вдвое больше времени, чем обычно. Джабба хорошо платит за нанесение увечий. Мы отыскали пустые места у бара.
– Ну что?
Глаза у Фигрина значительно сузились: то ли уже наспайсился, то ли ловко притворялся. Я выложил ему новости.
– У нас остались инструменты и две смены одежды, – закончил я.
– Но я проигрываю.
Я щелкнул губными складками. Нам требовались деньги на пропитание, пока мы будем искать новую работу… или пока у Джаббы не переменится настроение. Я объяснил это Фигрину. Блики желтого света играли на его голове, пока он покачивал ею.
– Мы улетим отсюда, – сказал он.
– Но… как же наши пожитки?
– Ничего незаменимого. Улетим завтра днем после свадьбы. Я готов для больших аудиторий.
Я согласился. Выступления не регулярны, но по сравнению со здешними они просто красота. Всегда есть последствия, но нельзя же питаться одной «эзотерикой».
– И столы побогаче, – мечтательно добавил наш руководитель. – Кто-то должен оставаться настороже всю ночь. Я слышал, ты вызвался добровольцем?
Итак, спайс был всего лишь игрой, маскировкой.
– Отстою первую вахту, – сказал я.
Следующим утром наш невыспавшийся оркестр появился в «Звездной камере» с мутными глазами. После завтрака гости разбрелись по центральному холлу, перебрасываясь шуточками и замечаниями. Мы настраивались. Я пытался представить свадьбу випхидов (что они делают в кульминационный момент? Лобызаются, переплетают бивни или издают боевые кличи?). Заодно я запомнил расположение двух турболифтов, входа на кухню, центрального входа и небольшого люка, за которым должен располагаться аварийный шлюз. Мой закутанный в плащ с капюшоном долгоносый друг Ттвим стойко держался у бара. Персонал расставлял угощение на десяти банкетных столах, программировал дроидов-барменов и развешивал гирлянды, стараясь придать потрепанной «Звездной камере» презентабельный вид.