– Да меня в самолет так не пустят, – засмеялась Таня. – Решат, что я террорист-угонщик.
– Настоящие террористы маскируются. Они выглядят как рядовые граждане.
– О, так вон террорист стоит, – фыркнула Таня, украдкой показывая Диме на невзрачного очкарика с потертым «дипломатиком» в руках.
– А вон еще один. – Дима кивнул на священнослужителя в рясе.
– Выходит, у нас полный самолет террористов, – подытожила Таня, и они засмеялись.
За разговорами быстро прошли регистрацию и отправились на паспортный контроль. Дима тащил по парашютной сумке на каждом плече, а в руках – большую часть своего и Таниного багажа.
– Паспорта – мне, а сумочки ставим на транспортер, – не поднимая головы, буркнул им милиционер.
– Товарищ капитан, улыбнитесь девушке! – весело приветствовала его Таня.
Милиционер оторвался от паспортов и внимательно посмотрел на нее. И улыбнулся.
Потом пролистал Танин паспорт вплоть до странички о семейном положении.
– Пока не замужем, но нахожусь в активном поиске! – кокетливо улыбнулась Таня.
Милиционер посмотрел на нее более внимательно. Но тут вмешался Дима:
– Девушка, по-моему, вы летите со мной. Ведите себя как верная подруга!
– А по-моему, мы с вами только сегодня познакомились… – протянула она.
– Но мы уже провели вместе час в гостинице!
Милиционер разочарованно посмотрел на Таню.
Таня и Дима подошли к транспортеру забрать свои вещи.
Рядом с их сумками стояли двое людей в форме и взволнованная стюардесса. Они внимательно смотрели на экран компьютера, на котором четко высветился черный силуэт пистолета…
Таня опешила. А Дима спокойно сказал:
– Пистолет мой. Только он газовый. Необходим – как журналисту – для самообороны. Вот разрешение.
Разрешение оказалось в порядке. Но пистолет заставили сдать под расписку стюардессе. Она взяла его пугливо, словно змею.
В накопителе было совсем немного людей.
Очкарик-«террорист» читал газету «Ваши 6 соток».
Двое «лиц кавказской национальности» быстро переговаривались на своем языке.
Важная семейка – оба мордатые, и он и она с ног до головы одеты в кожу – тетешкала младенца.
На младенца смотрела, улыбаясь той улыбкой, какой улыбаются только малышам, милая женщина лет тридцати пяти. Рядом с нею стоял хмурый мальчик…
«Мы случайно собрались вместе, – подумал Дима. – Потом прилетим, разбредемся и больше никогда не увидимся и не вспомним друг о друге…»
Дима ошибался.
Рейс 2315 все его пассажиры запомнят надолго…
***– Зачем ты взял с собой пистолет? – поинтересовалась Таня.
– Стрелять в белых медведей.
– Газом?
– Я выстрелю газом, а они испугаются и убегут! Но на самом деле я сейчас применил простой психологический трюк. Догадываешься, какой?
– Я, между прочим, выпускница психфака МГУ… Ты привлек внимание к мелочи, чтобы скрыть что-то серьезное. А что ты скрываешь?
– Ты, похоже, неплохо училась на своем психфаке… А скрываем мы то, что пронесли с собой уложенные парашюты. В принципе их надо сдавать в багаж или распускать. Но с парашютом-то лететь приятней! Вдруг самолет будет падать?
– Но ведь с рейсового самолета все равно не выпрыгнешь. Когда скорость полета больше пятисот километров в час, от самолета невозможно оторваться. Тебя просто размажет по борту. – Таню этот разговор начал раздражать. – И летают самолеты на высоте тысяч девять-десять. А дышать тяжело уже выше четырех километров!
– Но все равно есть хоть маленький шанс спастись! Да и потом – нам не нужно будет ждать багажа…
– Террорист-лентяй, – буркнула Таня.
***Он заблаговременно изучил расписание. Рейс будет выполняться на самолете «Ту-134». Старый ишачок «Ту-134». Тех «припасов», что он заготовил позавчера, должно хватить.
Но когда их подвезли на аэропортовском автобусе к еще более потертому «Як-42», у него екнуло сердце.
Вот и верь после этого нашим расписаниям! В «Як» один туалет. Это плохо. Это дополнительный риск.
Сажали пассажиров, как это водится в России, не на означенные в билете, а на свободные места. А вот это мило. Значит, он сможет оказаться прямо за ними.
***– Почему самолет заменили? – поинтересовался какой-то тип бухгалтерской внешности у стюардессы.
– Да пассажиров мало – че большую технику гонять.
– Тогда билет должен быть дешевле: «Як-42» – самолет менее комфортабельный.
Девушка сразу окрысилась:
– А я-то тут при чем? Не хочешь – не лети, щас вызовем автобус, отвезем тебя обратно!
– Вези, милая, вези. Я потом вашей компании такой иск вчиню – мало не покажется.
Стюардесса сникла. Вот они, новые времена. Раньше последнее слово наверняка осталось бы за ней.
***Пилот первого класса Василий Михайлович Пенкин и штурман Андрей Русев любили наблюдать, как пассажиры заходят в самолет. Бортинженер Гена Шоринов, наоборот, эту картину ненавидел.
– Не понимаю, господа, почему вам нравится смотреть на эту толкотню. Пассажиры давятся – можно подумать, им в самолете ананасы раздают. Сидели бы вы спокойно в кабине и читали газеты.
Но и опытный Василий Михайлович, и молодой специалист Андрей почему-то не могли читать перед рейсом газеты – не получалось сосредоточиться. Они наблюдали за пассажирами, переговаривались со стюардессами – и при этом мысленно готовились к рейсу.
Иногда на посадке происходило что-нибудь интересное. Пассажиры забывали в зале ожидания чемоданы и требовали срочно отвезти их в здание вокзала – как будто их бесхозный багаж там все еще стоит… Детишки вырывались из-под бдительного ока родителей и начинали носиться по летному полю… Подъезжал лимузин – длинный ящик с затемненными стеклами, – и оттуда царственно выходила какая-нибудь рок-звезда…
В общем, наблюдать за пассажирами было гораздо интересней, чем читать газеты.
Сегодня к Василию Михайловичу и Андрею подошла симпатичная молодая женщина. За руку она держала мальчонку лет двенадцати. Женщина посмотрела на них ясными глазами: «Извините за беспокойство, это вы – наши летчики?» Мальчишка смущенно уставился в землю.
– Мы. А вы хотите помочь нам управлять самолетом? – поинтересовался Андрей – женщина ему понравилась.
– Нет, упаси боже. У меня совсем другой вопрос. Видите этого юношу? – Она показала на пацана. – Это мой сын. Умный и смелый парень, но безумно боится летать. Все боится, что самолет упадет. Может быть, вы, как профессионалы, проведете с ним небольшую работу?
Штурман Андрей еще никого, кроме младшего брата, не воспитывал. Поэтому он сказал пацану резко:
– Эх, ты, а еще мужчина! Может, ты еще и темноты боишься?
Мальчишка покраснел и еще напряженнее стал смотреть в землю.
Василий Михайлович был опытным отцом.
Десять лет назад его супруга умерла от рака. Сгорела за год.
После ее гибели у него осталось два сына. Старший был тогда точь-в-точь как этот парнишка. Второй – на два года помладше.
Василий Михайлович за минувшие десять лет, тоскливые десять лет одиночества, выдюжил все: и детские хвори, и лень их, и двойки… Поставил сыновей на ноги.
Женщины рядом с ним были, только навсегда не прибилась ни одна. Встречался он с ними на «чужом поле». Пока сыновья находились рядом с ним, ему казалось, что привести домой другую «маму» – все равно что предать жену. Предать ее на глазах у сыновей.
Теперь сыновья выросли. Старший учится на четвертом курсе мореходки в Петербурге, младший там же, только на втором.
Только что парни приезжали после своей мореходной практики на каникулы. Оба загорелые, задубелые. Оба ростом с отца. Все шутили: «Ты, папаня, воздушный океан покоряешь, а мы – океан морской! Там платят больше!»
Он им уже не нужен. Вернее, нужен, но и без него они выдюжат. Василий Михайлович, которого юная супруга когда-то звала Васильком, уже пенсионер. И мог бы сидеть дома, в пустой квартире в Архангельске. Но ни одной живой души рядом с ним не было. И потому он – всеми правдами и неправдами – летал. В небе у него были друзья, была любимая работа. Он был здесь нужен.
…Василий Михайлович присел перед мальчишкой на корточки:
– Как тебя звать? Алексеем? Ну вот что, Алексей. Когда самолет взлетит, позовешь стюардессу и скажешь, что Пенкин велел отвести тебя в кабину. Я покажу тебе, как управлять самолетом. Летать, скажу я тебе, очень просто и безопасно. Как будто едешь на машине. Ты ведь не боишься машин?
Мальчишка воспрял. Женщина благодарно смотрела на Василия Михайловича:
– Спасибо вам огромное! Он обязательно придет!
– Маму мы тоже приглашаем! – встрял Андрей.
***…Когда самолет медленно выруливает на взлетную полосу и замирает у ее начала, замирают и все пассажиры. Через несколько секунд пилот получит разрешение на вылет, и тяжеленная махина легко пронесется по взлетке и взмоет в небо. Пассажиры всегда волнуются перед взлетом. Даже самые смелые, прошедшие огонь и воду люди внутренне замирают, – конечно, современные самолеты выглядят надежными, но мало ли что… Из всех пассажиров самой спокойной, наверное, была Таня. Она вместе с друзьями-парашютистами взлетала уже столько раз, что этот драматический момент просто перестал ее волновать. Обычно на взлете Таня внимательно наблюдала за высотой. Если ей предстоял прыжок – то следила за стрелкой высотомера на запястье. А если она летела обычным рейсовым самолетом, то всегда старалась сесть у окна, пытаясь определить высоту на глазок. Вот когда самолет пойдет на посадку – тогда и Таня будет нервничать. Приземляться она привыкла по-своему – полагаясь только на бесшумный парашют. А садиться вместе с самолетом – это страшновато. В ее активе было тринадцать полетов на спортивном «Як-40»: десять вместе с инструктором и три самостоятельно. О своих впечатлениях от управления самолетом она могла сказать одно: страшно. Таня всегда удивлялась, даже когда летала сама: как такая железная бандура умудряется не промахнуться и приземлиться прямо на взлетную полосу, а не мимо. Ладно, если это крошечный спортивный самолет. А когда огромный пассажирский лайнер?