— Елки-палки! — вскрикнула Таня, глянув на крошечные часики, обвившие пухлое запястье, и стала, обжигаясь, глотать кофе. — Время-то!..
— Вот-вот. Если он сейчас не дозвонится, придется мне на работу не ходить, — добавила она озабоченно. — Я же его одного не брошу в пустой квартире! Он, небось, десять часов летел…
— Тринадцать, — поправил Димка из дверного проема, — я сначала до Нью-Йорка летел. Три с половиной часа. А потом из Нью-Йорка до Москвы. Родителей нет. А записная книжка с маминым рабочим телефоном осталась… в Америке.
— Господи ты боже мой… — фыркнула Таня не очень громко, но так, чтобы он расслышал. Варвара пнула ее в плечо.
— Но из-за меня не надо оставаться дома. Если ты разрешишь, я бы поспал немного. В самолете я не спал. Я плохо переношу самолет.
— В следующий раз езжайте поездом, — посоветовала Таня, споласкивая свою кружку. — Варвара, ты как хочешь, а я ухожу. Я с утра на вызовах, а потом на приеме.
— Ты тоже уходи, — сказал Димка Варваре, — если я дозвонюсь до родителей, я пойду домой.
— И оставите квартиру открытой! Здесь вам не Америка, штат Техас, Дмитрий!
— Тань, да что такое!.. Отстань ты от него!.. Дим, я тебе оставлю запасные ключи и номер своего рабочего телефона. Если объявятся Лидия Владимировна или Евгений Васильевич, ты мне позвони и уходи, только дверь запри. А я после работы к вам зайду.
— О'кей, — радостно согласился Димка. Ему было приятно, что все решилось так просто.
Ему всегда было приятней радоваться, чем печалиться. Он улыбался доброй бессмысленной улыбкой, даже когда вовсе незачем было улыбаться. На экзамене по теории функции комплексной переменной, например. Может быть, поэтому у него не складывались никакие любовные истории — девушки предпочитали романтических, несколько мрачных, «сурьезных» парней.
Димкина добродушная физиономия вызывала у девиц недоумение.
— Я постелю тебе на диване! — крикнула Варвара, выгружая из гардероба второй комплект белья. Завтра все это придется стирать, а потом гладить. Варвара ненавидела гладить. Стирать еще туда-сюда, но гладить!..
— Мне не нужно ничего стелить!.. — энергично возразил Димка. — Я так. Под пледом. Я больше люблю под пледом. Я все равно не буду раздеваться, — и покраснел.
Соблюдать политес ради политеса и настаивать, чтобы гость лег «по-человечески», как выражалась бабушка Настя, Варвара не стала. Какой еще политес, когда десять лет назад в холодном и мрачном коричневом коридоре она засовывала себе в лифчик контрольную, которую он благородно вынес из триста четырнадцатой аудитории, где всегда проходили экзамены по физике!
— Димка, тогда устраивайся, как хочешь. Кофе в банке. Банка на полке.
— А полка?..
— Над плитой. В холодильнике колбаса и сыр. Хлеба, по-моему, нет, но остались оладьи.
— Я их уже съел.
— Молодец.
— Варвара, я ухожу!.. Закрой за мной! — орала Таня из прихожей.
— Подожди меня!
— Я не могу, я и так опаздываю! Привет штату Канзас, Дмитрий!
— Техас, — поправил Димка себе под нос и проворно убрался на кухню.
— До свидания, Дмитрий! — крикнула Танька во все горло. Шубейка на груди застегивалась плохо, Танька задирала подбородок и пыхтела. — Когда купите ранчо и станете знаменитым скотоводом, не забудьте про меня!
— Дим, не обращай на нее внимания, — велела Варвара, ногой прихлопнув дверь. За тонкой стенкой загудел лифт, бабахнули створки.