Красота. Архипов любил красоту. Примерно на пятнадцатой странице в ванную пришла архиповская собака, вдоволь навалявшаяся на диване. Она приблизилась, посопела и сунула холодный нос прямо Архипову в ухо.
Гектор Малафеев в это самое время составил из трехбуквенного, известного всем с третьего класса слова перевернутую пирамиду и галопом несся с верхней ее части, где оно было только одно, в нижнюю, где их насчитывалось штук двадцать. Архипов за ним не поспевал. Да и слово было, скажем так, излишне затасканным. Слишком уж часто встречающимся. Несколько передержанным, как разбухший огурец в бочке с рассолом.
Для того чтобы публично выразить свои мысли именно этим словом, уж лет десять не нужно никакого “гражданского мужества”. Может, поэтому супер – пирамида не вызвала в душе Архипова должного восторженного содрогания, и он обрадовался, что пришла его собака.
– Привет, – поздоровался Архипов.
Пес понюхал пену, брезгливо поморщился и мотнул лобастой башкой.
– Не нравится? А по помойкам шастать, значит, нравится?
Пес тяжело плюхнулся на задницу, зевнул и лязгнул чудовищными челюстями.
Порода называлась английский мастифф и относилась к разряду гигантских. Складки палевой лоснящейся шерсти прикрывали сто килограммов мускулов и литой плоти.
Мастиффа подарил партнер-англичанин, страшно гордившийся тем, что придумал такой отличный подарок.
Архипов назвал его Тинто Брасс – не англичанина, понятно, а пса – за томный взор и потрясающую целеустремленность в отношении противоположного пола, проявившуюся еще в детские годы, как страсть ко всякого рода революциям у маленького Володи Ульянова.
Когда Архипов в первый раз приехал с Тинто Брассом на свою бывшую дачу в гости к бывшей жене, бывшая теща засела на втором этаже и кричала оттуда, что ни за что не спустится, пока бывший зять не увезет “это чудовище”. Чудовище валялось на боку, занимало полтеррасы, и палевые лапы толщиной с хорошо развитую мужскую руку протянуло на середину пола, и теперь они всем мешали ходить. Впрочем, никто и не ходил, все боялись.
– Если опять на кровати валялся, – пригрозил Архипов Тинто Брассу, – я тебя выдеру.
Тинто покосился на хозяина, ухмыльнулся и отвернулся.
– Сейчас пойдем к девочке Маше Тюриной, – сообщил хозяин и положил Гектора Малафеева на деревянный стульчик страницами вниз, сигареткой вверх. – Девочка Маша перепугала всех соседей, а мы обещали ее не оставить.
Тинто Брасс вздохнул. Лично он ничего не обещал и визиту к Маше предпочел бы прогулку по Чистым прудам.
Архипов вылез из воды, голый и мокрый прошлепал к телефону и набрал номер соседской квартиры – чтобы некуда было отступать. Идти к малахольной сектантке Маше не хотелось не только Тинто Брассу. Архипову не хотелось тоже.
Долго никто не отвечал, а потом трубку сняли, и слабый голосок пропищал:
– Алло…
– Здравствуйте, – сказал Архипов очень твердо, – меня зовут Владимир Архипов, я ваш сосед. Я могу зайти к вам минут через пятнадцать?
В трубке немедленно наступила глубокая тягучая тишина. Народная мудрость номер три – умей держать паузу, особенно если не ты ее взял. Держи до последнего и не суетись.
Архипов не суетился. Он переступил на ковре, изучил собственные мокрые следы, почесал бровь, переложил мобильный телефон с одного места на другое, вытянув шею, посмотрел, что там делает в ванной Тинто Брасс, и только тогда в трубке снова запищало:
– А… зачем?
– Что? – не понял Архипов.
– Зачем вы… хотите зайти?
– Я зайду поговорить с вами, если вы Маша Тюрина. Вы Маша Тюрина? – Он поймал себя на том, что говорит медленно и раздельно, словно не слишком надеясь на то, что Маша понимает человеческую речь.