– Чуть не обделался, – шепотом признался тот из убийц, что был помоложе.
– Окошко открой.
Боковое стекло быстро опустилось.
– Ну, что скажете, чем порадуете?
– Порядочек, порядочек, – ответил тот, что постарше, поглаживая обтянутую кожей баранку руками в тонких перчатках.
– Что значит, порядочек? – уточнил невысокий небритый мужчина.
– Все в полном порядке.
– Как договаривались?
– Да, как договаривались. В квартире больше никто не живет.
– Вас кто-нибудь видел?
– Нет, мы же действовали чисто. На хер нам нужны зрители!
– Ну ладно, хорошо, – небритый мужчина взглянул на часы на запястье левой руки, ярко сверкнуло золото браслета и массивного корпуса. – Тогда поезжайте на дачу. В восемь вас там будут ждать, и вы получите свои бабки. А после этого сразу же смотаетесь, чтобы духу вашего в городе не было. А я уточню подробности.
– Сомневаетесь?
– Порядок у меня такой.
– Ясно, ясно, – в один голос сказали убийцы.
– И желательно, чтобы вы не появлялись в городе пару месяцев.
– Так и сделаем. Бабки будут – отдохнем, оттянемся по полной программе.
– Хорошо. Отдохните, оттянитесь.
– А потом?
– У меня еще заказы найдутся, хорошо платить буду. Так что за свое будущее и будущее своих детей не волнуйтесь. С голоду не умрете.
– Да у нас и жен нет.
– Жен нет, а насчет детей ни один мужик с уверенностью сказать не может.
– – И правда, – несколько нервно хохотнул более молодой бандит.
Мужчина отвернулся, вытащил сигареты, щелкнул дорогой зажигалкой, прикурил, затянулся и пошел по тротуару, даже не оглядываясь на белые «жигули».
– Поехали! Кажись, все удачно складывается.
– Еще не вечер.
Автомобиль взревел мотором и помчался по улицам.
Двум убийцам даже и в голову не пришло оглянуться и посмотреть в зеркало заднего вида. А ведь за ними на расстоянии метров пятидесяти-шестидесяти, как приклеенный, ехал серый «фольксваген-пассат» модели девяносто четвертого года, за рулем которого, покуривая дорогую сигарету, сидел небритый мужчина, то и дело поглядывая на кузов «девятки».
– Ну, вот здесь, вроде бы, место подходящее, – пробормотал мужчина, сидевший за рулем «фольксвагена», видя, как белая «девятка» притормозила на перекрестке, – и машин почти нет. Да и людей немного.
Если и зацепит кого… Он щелкнул замками кейса, лежащего рядом с ним на правом сиденье, поднял крышку, а затем, перекрестясь левой рукой, указательным пальцем правой утопил красную кнопочку на небольшом приспособлении, похожем на пульт дистанционного управления телевизором. И от этого легкого, но решительного прикосновения килограмм взрывчатки, закрепленный под днищем белых «жигулей», сделал свое дело.
У светофора, на перекрестке, сотрясая стекла в домах, пугая прохожих и водителей, прогремел мощный взрыв. Сноп огня, грохот – и искореженный автомобиль, полыхая ярким пламенем, взлетел на воздух.
«Фольксваген» дал задний ход и свернул в узкий переулок.
– Нет, ребята, денег вы не получите, – мужчина в «фольксвагене» опустил крышку кейса. – Никаких денег и никаких свидетелей, если возможно.
Обгорелый мохеровый шарф лежал метрах в двадцати на бетонном бордюре.
Минут через десять рядом с догорающим изуродованным автомобилем суетились работники милиции и несколько человек в белых халатах. Гаишник встал в центре перекрестка и принялся указывать подъезжавшим и останавливающимся машинам направление, подгоняя их, заставляя поскорее убраться от места, где произошел страшный взрыв. С машинами он еще мог справиться, а вот толпа любопытных пешеходов все прибывала. Наконец милиционер напомнил зевакам:
– Может, еще не все рвануло.
– Ой! – молодая женщина протолкнулась из первых рядов зевак в последние.
Толпа отодвинулась, но не разошлась.
А серый «фольксваген-пассат» обогнул квартал по узким улочкам и только после этого выехал на улицу Герцена, где влился в плотный поток автомобилей.
Ровно в восемь вечера, как и договаривались, Ольга Малашкова, в замужестве Козловская, со своим мужем Федором, с которым Анисим Максимович так любил поспорить о политике и о грядущих переменах на политическом Олимпе России, поднимались по лестнице на четвертый этаж. Своих детей они сегодня с собой не взяли, да тем и не очень-то хотелось ехать к бабушке с дедом – у детей, как водится, имелись свои дела, которые они, как всякие нормальные ребята, считали самыми важными на свете. Федор Казимирович Козловский, хирург Центральной клинической больницы, держал в руках большой пакет со всевозможными подарками для тестя и тещи. Была в пакете и хорошая водка для Анисима Максимовича, и сладкое вино для Натальи Евстафьевны, а также много всяких деликатесов, купленных в Елисеевском гастрономе.
– Наверное, Федор, они нас уже заждались, – проговорила Ольга и вдавила кнопку звонка, – зря мы столько времени в магазинах провели.
– Ну, мне уже надоело держать, – постояв минуту перед дверью, сказал Федор и опустил тяжелый пакет на пол.
– Да где они могут быть? – недоуменно пожала плечами Ольга, отбрасывая со лба белокурую челку. – Мы же договорились… Я с ними еще перезвонилась днем, подтвердила, что будем.
– А они что сказали?
– Сказали, будут ждать. Мама обещала напечь пирогов.
– Вот и покушали пирогов с котятами, – пошутил зять, циник, как и все хорошие хирурги.
– Да нет, Федор, что-то здесь не так, – и Ольга стала звонить соседям, чтобы узнать, не видел ли кто ее родителей.
Но соседей дома не оказалось.
– Послушай, Федор, постой пока здесь, а я спущусь к Анне Павловне, может, она что знает.
– Спустись, спустись, дорогая, а я выкурю сигарету и заодно еще позвоню.
Может, старики уснули? Да не нервничай, успокойся, – недовольно поморщился Федор Козловский, хотя и у него появились нехорошие предчувствия.
Такого за все время его совместной жизни с Ольгой еще никогда не случалось. Сколько раз и ранним утром и поздней ночью ему приходилось приезжать на эту улицу и подниматься на четвертый этаж пятиэтажного дома – родители Ольги всегда были на месте. Во всяком случае, хотя бы один из них. А если по какой-либо причине отсутствовали, то оставляли в двери записку.
«И почему у нее нет своих ключей!» – подумал Федор о жене.
– Ой, Ольга! – послышался снизу голос Анны Павловны Николаевой.
– Добрый вечер, Анна Павловна! Вы моих не видели? А то мы с Федором приехали, звоним, звоним, а они что-то не открывают.
– Как же, как же, конечно, видела. Маму твою, Оля, видела. Мы еще с ней встретились на площадке, поговорили о том о сем. Она похвалилась, что вы с Федором придете в гости.
– Вот мы, Анна Павловна, и приехали. А дома никого… или уснули?
– Да не может быть! А если звонок не работает? Со мной раз такое было.
– Работает! Слышите, Федор названивает? – в голосе Оли появилась дрожь.
– Не знаю, не знаю… – и Анна Павловна в длинном шелковом халате и теплых мягких тапочках, прикрыв за собой дверь, стала подниматься на четвертый этаж. – Добрый вечер, Федор Казимирович!
– Добрый вечер! – как-то слишком официально поприветствовал ее хирург Центральной клинической больницы.
А затем сделал неопределенное движение руками, дескать, стою, звоню, а толку никакого. Он и сам уже волновался, но не хотел раньше времени пугать жену.
Анна Павловна принялась трясти дверную ручку, но дверь, естественно, не открывалась.
– Не знаю, что с ними могло случиться? Вроде бы никуда не собирались, а если бы что, наверняка оставили бы ключи мне.
– Да какие такие ключи, Анна Павловна, – уже выходя из себя от волнения и недобрых предчувствий, почти истерично выкрикнула Ольга, – ведь мы же конкретно с матерью договорились! Я перед приездом с ними созвонилась… – Может, в кино пошли? – выдвинула версию Анна Павловна Николаева.
– Какое кино! О чем вы говорите!
– Погоди, не нервничай, не нервничай… – обнял за плечи супругу Федор.
– Как – не нервничай?! Где родители?
– Да объявятся, не волнуйся. Может, кто позвонил, что-нибудь срочное.
– Не может этого быть.
– Твой же отец врач, его помощь понадобилась, некогда было записку написать.
– А мать?
– Она ему помогает, – сам не веря в свои слова, пробормотал Федор Казимирович.
– Федор, ломай дверь, что-то здесь не так. Ломай!
Быстрее!
– Ты что, Ольга, с ума сошла? Зачем ломать дверь?
А потом замок придется чинить. Это же возни на два часа. Может, они куда выскочили – в магазин или еще куда… Ты себе представляешь, они придут, а мы дверь сломали?
– Да-да, – поддержала Федора Анна Павловна, – спуститесь ко мне, я вас угощу чаем или кофе. А через полчаса подниметесь, взглянете, может, они и появятся.
– Мы записку им оставим, – нашелся Федор.
– Нет, нет, что-то здесь не так! Я чувствую!