Егор открыл рот, чтобы ответить что-нибудь ядовитое, но неожиданно покраснел — слышать-то слышал, но спортом никогда не занимался, если не считать физкультуры в школе и институте.
Пришлось ограничиться мрачным сопением, а также скрежетом зубовным.
Трепыхавший крылышками советчик передвигался в изрядном темпе, и чтобы поспевать за ним, приходилось прилагать усилия. Пот тек у Егора по лицу, мускулы не привыкших к нагрузкам ног жаловались на жизнь, а тяжелые сапоги, похоже, натирали мозоли.
Но он хорошо понимал, что если отстанет от Аладдина, потеряется, то из этой чащи точно не выберется, и поэтому старался изо всех сил, а тех оставалось не так уж и много.
— О, вот и дорога! — воскликнул советчик, когда они выбрались на просеку, украшенную колеей. — Пара этих… ваших километров, и будет перекресток, а на нем — корчма с аборигенами!
— А как я буду с ними разговаривать? — спросил Егор, радуясь возможности перевести дух.
Аладдин гордо раздулся как в переносном, так и в прямом смысле, став раза в полтора больше:
— Благодаря моей неоценимой помощи ты будешь понимать все языки Нифигляндии, включая секретные, жестовые и утерянные. Но не забывай при этом, что я — всего лишь СУКА!
— Сложно об этом забыть…
— Не ерничай! — Аладдин вернул себе обычные размеры, но зато побагровел от ярости. — Советчик Универсальный Карманный Ареальный, и в данном случае тебя интересует только последнее слово. Ареальный значит не то, что я привязан к какой-либо области, а то, что в реальности меня не существует. Меня, помимо героя, то бишь тебя, никто не видит и не слышит. Сечешь?
— Ну, ваще… — отозвался Егор.
— Это означает, что, во-первых, в людных местах тебе со мной лучше не разговаривать, — продолжал инструктаж Аладдин, — примут за идиота. Хотя так и так примут, тут шансов нет… И, во-вторых, в любой ситуации я смогу помочь тебе только советом. Функция типа «зайти в тыл врагу и ткнуть его ножом в спину» в моей спецификации не предусмотрена.
— Это почему?
— А потому, дубина, что герой сам должен совершать подвиги!
— Э, жаль, — Егор разочарованно вздохнул — очень уж заманчивой выглядела мысль использовать невидимого и неслышимого щеголя с крыльями для военных хитростей и подлостей.
— Да, тяжелый случай, — вздохнул и Аладдин. — Ладно болтать! Пошли, солнце садится!
Чтобы пройти обещанные два километра, пришлось совершить марш-бросок, но зато корчмы они достигли точно в тот момент, когда на небо выплеснулось красное марево заката.
На просторах Нифигляндии много чудовищных, величественных и отвратительных мест, где согласно всем канонам положено «вить гнездышко» черным магам: гиблые болота, непроходимые чащобы, алчные пустыни, смертоносные горы с ущельями и острыми пиками…
Но Ольвхоретан Пердигийский Младший наплевал на эти каноны с высокой колокольни. Едва достигнув черномагического могущества, он выстроил себе замок, но назвал его не Черным, а Серым, да еще и разместил в плодородной долине реки Риаро, неподалеку от морского побережья.
«Люблю загорать и купаться», — объявил он тогда приспешникам.
Приспешники, среди которых имелись типы, что служили Сумрачному Властелину Костей, наводившему ужас на Нифигляндию тридцать лет назад, призадумались. Кое-кто из них решил, что парень с пристрастием к солнечным ваннам не имеет шансов на карьерный рост, и поспешил уйти.
Как вскоре стало ясно, дальновиднее поступили те, кто остался.
Ольвхоретан Пердигийский Младший, получивший прозвище Три Пальца, развил такую активность, что не снилась в самых жутких снах ни Сумрачному Властелину Костей, ни Черному Охотнику, ни прежним темным магам, пытавшимся захапать власть над Нифигляндией.
За какой-то десяток лет Три Пальца стал правителем обширных областей, запугал две трети мира, и даже вынудил забеспокоиться обитателей его окраин — ледяного севера и жаркого юга.
И при этом регулярно ездил к морю — загорать и купаться.
Но сегодняшний день величайший черный маг Нифигляндии провел в замке, хотя на дворе было лето и погода стояла отличная. Мало того, он заперся в самом секретном, укрытом в подземелье покое, что именовался Холодной комнатой, и просидел там до самого вечера.
Освещалась Холодная комната растущими на потолке ядовитыми грибами, и из-за них тут всегда стоял неприятный сладковатый запах. Пол и стены были голыми, без ковров или гобеленов, а в самом центре помещения имелся громадный стол и исполинское кресло возле него.
Все это выглядело так, словно кусочек кабинета большого начальника перенесли в подземелье.
Еще тут громоздились три громадных шкафа, набитых всем, что может понадобиться опытному и умелому черному магу: склянками со всякими эликсирами, костями и сушеными травами, драгоценными камнями и слитками металлов, толстыми книгами в кожаных обложках, ритуальными ножами и кувшинами с крепким сладким вином, что делают у озера Ламинорх.
Выпить Три Пальца тоже любил и в выпивке разбирался хорошо.
Сейчас он восседал в кресле у стола, задумчиво вертел в пальцах перо и вглядывался в сумрак в дальнем конце помещения, где виднелось нечто похожее на пришитую к стене груду тряпья.
— Итак, мы можем четко и однозначно утверждать, что он здесь, — сказал Ольвхоретан Пердигийский Младший, сам не любивший собственного имени и предпочитавший ему прозвище.
— Нет ничего однозначного в этом мире, — хриплым пропитым голосом изрекла «груда тряпок».
Она зашевелилась, и стало ясно, что это человек, а точнее — набор фрагментов человека, небрежно скрепленных между собой с помощью железных скоб и на самом деле пришитых к стене с помощью веревки. Кое-кто из обитателей славного города Фаридо мог бы узнать в нем мага и философа Утрака Светлобородого, пропавшего восемь лет назад при довольно таинственных обстоятельствах.
Выглядел он не так импозантно, как ранее, и не в последнюю очередь потому, что был мертв. Живых людей с глубокими, но при этом не кровоточащими ранами на груди, животе и голове не бывает.
— Опять начал бредить? — Три Пальца недовольно взмахнул рукой. — И зачем только я держу тебя?
— Для того чтобы использовать мой ум и знания, — ответил тот, кто ранее был Утраком Светлобородым. — Ведь только с их помощью ты добился того, чего добился, и стал тем, кем стал.
Черный маг вылез из кресла и неспешно прошелся туда-сюда по подземелью.
— Да, это правда, как три пальца откусить, — сказал он, останавливаясь рядом с одним из шкафов. — Хотя ты всегда говоришь правду в тех случаях, когда дело касается фактов. Мертвые не могут врать. Но начинаешь нести высокопарную ерунду, едва стоит дать волю твоему языку. Теперь слушай и смотри, кадавр, и готовься отвечать — четко, коротко и по существу.
Хозяин Серого замка махнул рукой, и над столом возникло изображение: лес и идущий по нему молодой человек, темноволосый и плюгавый, с ножом на поясе и ошеломлением на лице.
— Вот он, тот, кого призвала Нифигляндия для того, чтобы справиться со мной, — Три Пальца презрительно улыбнулся. — Вот на кого возлагают надежду занудливые дураки, белые маги, а также все, кому я почему-то не нравлюсь. А теперь ответь мне, ты, умеющий видеть и думать, каковы его шансы одержать победу надо мной?
Мертвый Утрак Светлобородый некоторое время смотрел на юношу, морщил лоб и кряхтел.
— Близки к нулю, — сказал он мрачно. — Похоже, случилась ошибка, и к нам прибыл вовсе не герой.
— Рад, что твои интуитивные выводы совпадают с моими, сделанными на основе логики и расчетов, — черный маг улыбнулся вновь, показав безупречные белые зубы. — Я, конечно, уделю ему внимание, но не особенно пристальное. Хватит одного серьезного удара, чтобы вывести этого рохлю из игры. А сейчас, извини, мне пора. Кажется, один из королей с Островов просил у меня аудиенции. Посему оставляю тебя скучать в одиночестве…
Он отвесил шутовской поклон и двинулся к выходу, искореженная тень поплыла следом. Грохнула тяжелая дверь, покрытая изнутри защитными рунами, проскрежетал засов, клацнул хитрый гномий замок.
— Об одном ты забыл, Ольвхоретан Пердигийский Младший, — прошептал мертвый философ. — Сильное и жесткое погибает, а слабое и мягкое — живет, и это — один из главных законов Вселенной.
Глава 2 Эльфы и пророки
Корчма больше походила на небольшой поселок, чем на питейное заведение: высокий частокол, над ним поднимаются крыши нескольких строений, у открытых ворот топчутся двое крепких парней с топорами и луками.
Завидев такое, Егор даже приостановился.
— Эй, ты чего? — Аладдин оглянулся. — Не нравится? Или ты в лесу хочешь ночевать?
Егор был прирожденным горожанином, даже лето в детстве всегда проводил дома, в силу того что бабушек и дедушек в деревне у него не имелось. Позже он несколько раз ходил в студенческие «походы», где главное — пьянка, так что о том, как можно устроиться на ночлег там, где нет кровати, не имел никакого представления. Подозревал только, что в чащобе будет темно, сыро, а то еще и явятся какие-нибудь любопытные или откровенно хищные твари.