Солнце, садясь в тучи, не знает, что облачный закат - к плохой погоде. Комары-толкунцы, мельтеша по вечерам густыми роями, не подозревают, что п р е д в е щ а ю т своей пляской тепло. Муравьи, скрываясь в глубине своего жилища за пару часов до начала дождя, понятия не имеют о приближающемся ненастье - чисто инстинктивные ощущения, сливаясь в растущий стимул, гонят насекомое в укрытие. Ласточки, промышляющие мошкарой низко над лугом, никак не разумеют, что своим полетом предвещают ливень.
Человек, в сущности, не так уж далек от ласточки или муравья. Он, конечно, и разумен, и сознателен, и многое в мире способен понять и предсказать. Но он не замечает, что в нем самом сошлись клином миллионы закономерностей миллионов явлений, что он и есть та самая капля, в которой отражается вселенная. Нервно дожидаясь на остановке автобуса, он уверенно предполагает, что стоит тому опоздать на пять минут, как затем может последовать опоздание на работу, пустяковая, но чреватая скверным настроением на весь день стычка с шефом, потом - вечером - перебранка с женой, подзатыльник сыну за развлечения на уроках и, наконец, - головная боль и поиски вечно прячущейся пачки анальгина. Но ему невдомек, что с толпой таких же насупившихся друзей по несчастью он составляет мозаику-примету какого-нибудь удивительного явления, например, грядущего к вечеру извержения вулкана Килауза или нашествия саранчи в Иране. Или того и другого вместе и к тому же выпадения в ту самую минуту ожидания автобуса града в Мытищах, начала пыльной бури на Марсе и взрыва сверхновой звезды в соседней галактике. И так до бесконечности...
Но ни ласточка, ни муравей н е с п о с о б н ы открыть и осознать законы вселенского коловращения. А человеку это дано. И как только он осознает свою силу - тут же возникает обратная связь. Она может оказаться очень слабой, вовсе незаметной. Круги от камня, брошенного с берега в океан, не дойдут до берега другого материка. Но когда-нибудь, в роковой миг, такой камень поколеблет дно - и окажется, что этого ничтожного движения как раз и недоставало для толчка к оседанию земной коры... Камень брошен в воду - и вздрогнул океан, и прокатился по нему чудовищный вал цунами... Порой гроза в горах проносится бесследно, а потом один неосторожный окрик или далекий выстрел срывает лавину с вершин... Вспомните сказку о репке: там всех выручило крохотное существо. В этой сказке великая мудрость...
Однажды я столкнулся с Белозеровым в библиотеке. Я глянул на его стол: он был завален кипами европейских довоенных газет.
- Я тут пытаюсь разобраться, сколько народу участвовало в мире в антивоенном движении в тридцатые годы, - объяснил он. - Пытаюсь понять толком, почему война о к а з а л а с ь неизбежной... Ну, причины-то мы все знаем, а вот бы вычислить точно, сколько сил не хватило, чтобы остановить катастрофу... Хотя, конечно, по э т и м газетам и сотой части сведений не раскопаешь... Знаешь, вот сидишь перед телевизором, смотришь: ходят ребята с транспарантами, протестуют, а толку-то вроде чуть. Потерпят их, потом, глядишь, дубинками разгонят - и всего хлопот. Ракет меньше не делается, наоборот - больше, как назло... Так вот раньше и думал. И вдруг теперь дошло. Нет, не зря ходят. Главное, чтобы сошлись все на одном - и тогда будет достаточно одного незаметного, случайного жеста в толпе: и все... То ли танки начнут вдруг разваливаться, то ли еще какой-нибудь сверхкризис энергетический грянет... Неважно что. Главное - результат... Если убедить два миллиарда человек в один и тот же день, час и минуту отвлечься от всех дел и забот и провести эту всемирнодоговоренную минуту в осознанной ненависти к оружию... ей-богу, все оно начнет мгновенно ржаветь. Но необходим стройный хор двух миллиардов голосов.
Свою жизнь он называл "механической", воображая себя крохотной шестеренкой в дебрях необъятного месива вращающих друг друга колес. Мне лично это сравнение не по душе. Взаимосвязь явлений видится мне в образе круговорота воды, морских течений или движения ветров. Однако Белозеров по складу ума был технарем, а потому предпочитал мыслить механическими моделями, и упрекать его в таком взгляде на вещи просто глупо.
И все-таки мне кажется, что именно рассудочная потребность в окончательной и геометрически строгой упорядоченности примет и связей привела Белозерова к хронической неуравновешенности и болезненному напряжению... Да, тяжело, наверно, жить шестеренке, разобравшейся в движении колесиков, среди несознательных, сонных шестерен... И если бы не вечная нервозная усталость и, наконец, не кажущаяся нелепой гибель Белозерова, я бы не колеблясь назвал жизнь его не "механической", а "гармоничной", - вероятно, только этим словом может быть определена жизнь человека, верно определившего свое место и назначение в мировом калейдоскопе явлений.
Погиб Белозеров во время прошлогоднего землетрясения в Туркмении. Он вычислил его двумя месяцами раньше, потом выпросил у шефа командировку на строительство канала, совпадавшую по срокам с подземными толчками, и укатил спецкором прямо в будущий эпицентр... Думаю, у него и в мыслях не было удивлять кого-либо из местных властей своими прогнозами. Кто бы поверил?.. Но перед самым отъездом, уже на платформе вокзала, он бросил странную фразу. Тогда я пропустил ее мимо ушей и не стал ни о чем расспрашивать. Теперь я, конечно, жалею об этом...
Он сказал:
- Достаточно того, что я туда просто поеду и там никто не погибнет...
Достаточно для чего? Чтобы ослабить землетрясение на несколько баллов? Чтобы спасти несколько человек? А может, сотню? А может быть, весь город, оказавшийся как раз в эпицентре стихии? Увы, осталось загадкой, какие он хотел предпринять меры.
Странно то, что только Белозеров один и оказался жертвой землетрясения, да еще был ранен шофер "газика", в котором они возвращались со стройки в город. В момент семибалльного толчка полукилометровый участок старого горного шоссе сдвинулся с оползнем и накренился. Водитель не успел погасить скорость - видно, не сразу сообразил, что происходит, - и машина покатилась кувырком по склону...
Может статься, и гибель свою Белозеров представлял заранее, жертвуя собою во имя спасения других. Были точно выверены срок и место... Последние два месяца его жизни прошли в виртуозном жонглировании приметами, он выткал тончайшую сеть связей и тщательно подготовил себя к роли камня, круги от которого должны разойтись по всему океану... Но как он это сделал? Можно лишь строить предположения. Впрочем, это уже домыслы камешков, мгновенно теряющихся в глубине и не способных узнать, где затихают волны от их случайных падений.