Марго поставила поднос на столешницу и, для прикрытия играя роль ретивой официантки, принялась сгружать на него пустые тарелки и чашки. Только в особых случаях она опускалась до столь грязной работы. Надо было аккуратно и незаметно отлепить «жучка», которого она заранее закрепила под столом. Девушка улыбнулась, вспомнив, как сталкер, которого его подельники называли Краем, наклонился за упавшей флягой. Замешкайся Марго хотя бы на миг, и он заметил бы подслушивающее устройство. В лучшем случае, это могло закончиться всего лишь сорванной сделкой, а в худшем… Марго прекрасно знает, что с некоторыми – Максим Краевой по прозвищу Край входит в их число – лучше не шутить.
«Жучок» незаметно для окружающих перекочевал в декольте Марго.
Собрав грязную посуду и пустые бутылки из-под перцовки, она двинула к кухне, по пути аккуратно взяв салфеткой не надкушенные ни разу ребра и швырнув собаке-попрошайке:
– Приятного аппетита!
Псина схватила мясо в воздухе и тут же принялась его грызть.
В кафе почти не осталось посетителей. Оно и к лучшему, потому что у Марго намечались дела посерьезней, чем разносить запеченные куриные крылышки в кисло-сладком соусе и тако с тушеной мякотью опунции.
– Эй ты, иди к нам! Будем вино пить! Будем веселиться! – перед Марго возник пузатый лысый бородач в дорогом костюме, заляпанном аджикой и бараньим жиром.
Гость Вавилона – родом явно с Кавказа – едва стоял на ногах, зато был полон решимости сопроводить Марго к столу своих друзей.
– Извините, но у нас непринято подсаживаться к клиентам. Начальство меня уволит, если я так сделаю. Поэтому еще раз извините, но… – Она улыбнулась толстяку-брюнету так, будто очень рада столь приятному и лестному для нее предложению и лишь суровые обстоятельства вынуждают ее отказаться.
– Эй, ну что ты такое говоришь, да? Ты кому такое горишь? Васе? Я что – Вася тебе? Ты меня совсем не уважаешь, да? Ты друзей моих не уважаешь, да? Ты нам праздник хочешь испортить?! Я же вижу, что ты просто шлюха. Ты же всем тут даешь. Иди к нам, покушаешь, выпьешь по-человечески, а потом и нам всем… – Дальше кавказец с жутким акцентом наговорил Марго очень много русских слов, не употребляемых в приличном обществе, и пошел на нее, широко разведя руки.
Конечно же, Марго разрешила себя обнять.
Она ведь шлюха.
Она ведь всем позволяет себя лапать.
Правда, иногда она может и в пах ударить коленкой.
Иногда – это как сейчас, к примеру.
Смуглокожий гость Вавилона, сдавленно захрипев, осел на пол перед Марго. Его мгновенно побагровевшая рожа прямо-таки молила о хорошем пинке. Разве Марго могла отказать клиенту? Она ведь никому не отказывает, верно?
Острый мысок врезался прямо в горбатый от природы нос, сделав его искусственно кривым, то есть свернутым набок. К аджике и пятнам жира добавились эритроциты и лимфа.
Нетрезвые товарищи толстяка вскочили шумно, опрокинув тяжелые стулья. Все они дружно загалдели на языке, которого Марго не знала и знать не хотела. Она улыбнулась, глядя на взъерошенных мужчин, ошалевших от того, что они увидели. В их аулах женщины не бьют джигитов. И даже поверженный товарищ не заставил поостеречься рыжей девчонки, которая, как ни в чем не бывало, стояла в проходе между столами и не собиралась бежать и прятаться от разъяренных горцев. Никто из них даже не подумал схватиться за оружие, которое так и осталось лежать на столешнице: с десяток пистолетов и столько же кинжалов, которыми джигиты демонстративно резали мясо, отказавшись от предоставленных столовых приборов.
И правильно, разве можно на беззащитную девушку-красавицу наводить оружие? Марго стало весело. Нет, нельзя. Ни в коем случае!
А вот на гостей заведения, которые ведут себя точно хозяева, – можно и даже нужно.
И потому все работники кафе – повара и официантки – собрались в зале под навесом, прихватив с собой обожаемые дробовики, пистолеты, подаренные любимыми на день рождения, и автоматы, дорогие, как память. А шеф-повар, так вообще по случаю выскочил с фамильной шашкой, приехавшей с ним в Вавилон с Кубани. В кафе враз стало тихо и безлюдно. Последних посетителей, и так уже собиравшихся к выходу, не пришлось уговаривать ускориться. Граждане Вавилона хоть и все вооружены и умеют за себя постоять, а предпо-читают-таки без надобности не ввязываться в чужие разборки. Тот, кто хотя бы раз получал пулю в плоть, знает, что это крайне неприятно, и не спешит подставляться еще раз.
Синхронно щелкнули предохранители, каждый ствол нашел себе цель, пальцы легли на спусковые крючки.
– Мы уходим, – на чистом русском языке заявил герой-любовник, уже пришедший в себя и вставший на ноги. – Никто не хочет крови.
– Как это – никто?! – Шеф-повар обнажил заточенное до бритвенной остроты лезвие и с наслаждением рубанул им воздух. Глядя на его возбужденно блестящие глаза, только слепой не увидел бы, что он просто-таки мечтает смазать сталь чужой кровью.
Проявив завидную шустрость, гости Вавилона тотчас кто щучкой, кто ласточкой, а кто и резвым козликом перемахнули через декоративный забор кафе и помчались прочь.
Марго распорядилась, чтобы собрали их оружие, – потом отнесет трофеи на склад – и достала маленький мобильник розового цвета. Она вошла в сеть и, задав поиск, убедилась в том, что не ошиблась. После чего ткнула пальцем в иконку быстрого вызова на экране.
– Говори быстро, я занят, – услышала она секунд пять спустя.
– Как же, занят ты. Небось, опять в притоне со шлюхами… – Криво улыбаясь, Марго куснула ноготь большого пальца.
– Как же мне надоела твоя ревность! – раздраженно выдал динамик. – Все, потом поговорим.
– Не так быстро, радость моя. – Марго наслаждалась беседой. Она уже поняла, что он, как опытная ищейка, почувствовал уже: ее звонок неспроста. – Ты, радость моя, не в постели все-таки. Так что сбавь слегка, не спеши…
– Марго, ты испытываешь мое терпение!
Она улыбнулась и быстро облизнула губы. Обычно холодный, как лед, собеседник вышел-таки из себя и вот-вот сорвется в крик.
– Я только что общалась с человеком, о встрече с которым ты мечтаешь.
Напряженная тишина в ответ. Потом вопрос – уже хриплым от волнения голосом:
– Ты уверена?
Марго отчетливо представила, как он, ее радость, схватил лист бумаги – у него всегда под рукой есть бумага – и начал сгибать и всячески вертеть.
– Абсолютно, – она кивнула невидимому собеседнику. – Этот человек переоделся в офицерскую форму, но у меня ж на сталкеров нюх. Его товарищи называли его кличку – Край. Уверена, на сайте Интерпола именно его фото.
– Взяла его? – с плохо скрытой надеждой. – В подвале у тебя, на дыбе?
– Я не самоубийца, – отрезала она. – К тому же он не поддался.
– Ах ты!.. – вмиг рассвирепел ее собеседник.
Марго знала: в этот миг изломанная и много раз перекрученная бумага замерла в его побелевших пальцах.
– Я записала его беседу с дружками. И поставила маячок на тачку, которую продала им.
Голос тут же потеплел, превратился в довольное мурлыканье:
– Скоро буду, Марго. – Он наверняка поставил на полку бумажную фигурку-оригами «кошка». – Ты просто прелесть. Я говорил, что обожаю тебя?
– Тысячу раз, – ответила она тому, кто уж точно не был котенком. Скорее уж – тигром-людоедом, находиться поблизости от которого опасно для здоровья.
И эта опасность неимоверно возбуждала Марго.
Порывисто дыша, она остановила пробегающую мимо официантку и велела убрать труп дворняги, что лежал у входа в кафе.
* * *«Вепрь» притормозил у блокпоста на границе двух кланов.
Со стороны водителя к джипу подбежала девочка в парандже. К груди она прижимала куклу-блондинку в отнюдь не шариатской мини-юбке. Турок то ли не заметил девчонку, то ли решил поиграть в храбреца, поэтому стекло не опустил.
Надо отдать девчушке должное: она не растерялась, нервничать не стала, в ее работе проявлять эмоции смертельно опасно. Она просто с намеком похлопала себя по поясу шахида и показала на парней в пуштунках, засевших за мешками с песком. Типа я – человек подневольный, а вот они там с безопасного для них расстояния могут дистанционно подорвать мой заряд вместе с вами, господа хорошие, и вместе с вашей машиной, хотя видит Аллах, она этого не хочет.
– Турок, не тормози! – не выдержал я. – Оплати проезд по территории афганского землячества!
Щекастый никак на это не отреагировал. По его лбу стекали струйки отнюдь не жаркого, как мне показалось, пота.
– Завис он там, что ли?! Уснул?! – заволновался Орфей. – Очнись, Турок! Хрена ты воткнул?!
Да уж, волноваться у бородача были все основания. За мешками с песком началось шевеление. Парни в пуштунках навели на джип все свои РПГ и РПК. То, что не сожгут из гранатометов, расстреляют из пулеметов. Зашибись перспективка!
– Мы все умрем, – шевельнул побелевшими губами Турок. – Я это видел. У меня после Чернобыля бывает…