Бабка явно жаждала скандала.
Запереть Танк? Да кто на битое задымленное железо позарится? Под аккомпанемент возмущенных криков бабульки, я со всех ног помчал к зданию аэропорта.
По пути пришлось обогнуть такси, водила которого лупил кулаком по клаксону, требуя, что его пропустил шикарный спортивный кабриолет. За рулем кабриолета подводила губы юная гурия в красном платье. Позади, откуда пахло шашлыком, орали, не жалея глоток, одетые в черкески торговцы. Они никогда не смыкают глаз и не закрывают рот, расхваливая свой товар и хватая за руки прохожих. Аэропорт хоть и не принадлежит ни одной ОПГ, располагается в секторе клана «Кавказ».
Метров за двадцать до раздвижных стеклянных дверей я перешел на быстрый шаг. Вход в пассажирский терминал – он же выход – патрулировали боевики местных кланов общим числом до взвода. Они внимательно разглядывали прибывших и убывающих и любого могли допросить, потребовать дополнительную плату за въезд Вавилон, либо вообще не пустить в город, а то и не выпустить из него. Само собой, все бандиты были вооружены. У нас даже дети со стволами ходят, так что ветеранам из ОПГ сам бог велел выходить на работу в брониках, касках да с автоматическим оружием наперевес.
Я все ближе к дверям терминала.
Лица «пограничников» – каменные маски.
Пристальные взгляды ощупывали меня с ног до головы. Один бандит – «азиат» – сделал движение мне навстречу, и я наградил его за храбрость таким взглядом, что его отнесло назад на пару метров.
Двери раскрылись, я прошел в здание. Шаг, еще шаг, еще… Мне запросто могли выстрелить в спину. Последние два метра до синей разделительной полосы – и все, зона контроля пройдена. Дальше – добро пожаловать на территорию, не подвластную кланам! Боевики «Азии» или, скажем, «России» не сунутся на нее, даже если там начнется разнузданная оргия, и всем желающим будут вручать золотые слитки. Как и на ЖД-вокзале, здесь крайне не приветствуется ношение любого оружия. Так решено главарями кланов. Надо, чтобы приезжие могли себя чувствовать в безопасности хоть где-нибудь, верно? Поэтому я старался двигаться так, чтобы пистолет не выпирал из-под куртки.
В аэропорте за покой и порядок отвечает специальная охрана. Типа тех двоих, что как раз неспешно прогуливались по просторному залу ожидания, в который я проследовал первым делом. Черные кепки, черные брюки и куртки, под куртками отнюдь не белые футболки. На ногах, конечно, очень темные ботинки. Не удивлюсь, если нижнее белье у охранников тоже соответствующего цвета. И вообще, надо было негров брать на работу, а то взяли каких-то европеоидов не в масть… Ремни охранников отвисли под весом наручников, резиновых дубинок и электрошокеров. Но это так, баловство. Во-оружены люди в черном были автоматами СР-ЗМ уже с поставленными глушителями и уже разложенными прикладами из штампованной стали.
В зале ожидания ни Милены, ни Патрика не было. Я заглянул в кафе рядом – людей много, свободных столиков нет, но и сына с супругой тоже не видать.
Я неспешно двинул в обход по терминалу, внимательно глядя по сторонам и напряженно соображая, как дальше быть и что делать.
Пол у меня под ногами сверкал чистотой. У потолка висели здоровенные лампы. Снизу стены были покрыты голубыми панелями, выше – как бы выпирающими панелями древесного цвета, а еще выше на белом фоне панелей было выведено синим: «INTERNATIONAL AIRPORT KHARKIV». В самом же низу, перед голубыми панелями и под древесными, располагался ряд серо-белых стоек-касс. Над каждой стойкой указан ее порядковый номер и установлен плоский телевизионный экран. И люди, вокруг много людей. Рядом кто-то кашлял, кто-то громко говорил по мобильному телефону, хрипло рыдал грудничок, его мать злобно ругалась на незнакомом мне языке. Я чувствовал, как по лбу и по спине потекли струйки липкого пота. Мне стало нечем дышать. Как же тут душно! Вентиляция в здании отвратительная, если она вообще есть!..
Честно говоря, я растерялся. Радиоактивный Чернобыль и Полигон, населенный кровожадными мутантами и усеянный смертельно опасными приборами, – вот моя естественная среда обитания. Там, где нормальные люди не протянут и пяти минут, я чувствовал себя своим, я знал, как мне быть сейчас и что делать завтра. Но тут, среди всего этого хайтека, помноженного на выхолощенную чистоту пластика и разделенного хромированным металлом, полированным мрамором да указателями на английском, в сумме я почувствовал себя чужаком, обреченным на поражение.
Куда мчать во весь дух?! Кого хватать и как выяснить, где Милена и Патрик?! И если моя семья уже покинула аэропорт, то куда обезумевшая мамочка увезла моего сына?! Думай, Макс, думай! Напрягай мозг, травленный радиацией.
И родные извилины не подвели, намекнули: «База данных. Нужен доступ к клиентской базе данных, то есть к компьютеру, жесткие диски которого содержат нужную информацию. Но где его искать, этот комп?»
А вот где!
Сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, – зачем привлекать внимание охраны раньше времени? – я двинул к ряду касс, открытых стоек и листов пластика и металла, за которыми, стуча пальчиками по клавиатурам, приветливые девицы привлекательной внешности обслуживали всех желающих стать пассажирами. Наверняка в начале рабочего дня начальство намертво приклеивает улыбки к их лицам, скроенным по одним лекалам. Девушки были очень схожи, но все-таки мой взгляд задержался на блондинке, роскошные волосы которой были сложены в толстый пук на затылке. Как раз в моем вкусе экземплярчик: голубые глаза, заметная грудь, ямочки на щеках. Но до сексапильности Милены ей как дворняге до породистой болонки.
Вальяжной походкой делового человека я двинул на приступ вражеской позиции. Бой предстоял жестокий, кровавый, ведь позицию защищало отделение бойцов, жаждущих по воздуху убраться из Вавилона. Проще говоря, я подошел к очереди из десятка человек и встал в ее хвосте, когда увидел на стойке игрушку – красный автомобиль со спойлером.
Да ведь это самая обожаемая вещь Патрика!
Сын с ней не расстался бы даже под дулом пистолета, так он дорожил этой машинкой. Да он любил этот кусок дешевого пластика больше, чем меня и Милену!
Что случилось?! Почему здесь игрушка?! Может, Патрик оставил ее тут специально, чтобы подать мне знак?..
– Пардон. Простите. Пробачте. Экскьюз ми… – Игнорируя возмущение очереди, высказанное на десятке разных языков и извиняясь на тех языках, которые знаю, я проследовал к стойке, у которой обосновался толстый индус, разодетый в пестрое. Судя по его расслабленной позе, – навалился салом на фанеру – он никуда не спешил и намеревался как можно дольше развлекать себя беседой со светловолосой кассиршей.
Я не нарочно зацепил индуса плечом, а вовсе не специально бортанул, чтобы он, сволочь, не загораживал мне путь. Кто ж знал, что раджа из Дели грохнется на пол и, приземлившись на свою пятую точку, с немым укором уставится на меня темно-карими глазами?! И уж тем более я не хотел, чтобы вся эта безобразная сцена произошла пред голубыми очами милашки за кассой.
– Мужчина, что вы себе позволяете?! – прошипела она. – Я сейчас вызову…
Если в самом Вавилоне удостоверяющие личность документы не в чести, то в других городах Украины и уж тем более за границей без паспорта никак. Да и билет на самолет кому попало без ксивы не продадут. Поэтому Милена уж точно засветила кассирше свое настоящее имя и свидетельство о рождении Патрика.
– Зачем напрягать глотку, красавица? – улыбнулся я блондинке. – Люди в черном и так повернулись в нашу сторону. Поэтому дальше я буду действовать решительно, без сантиментов. Да и «Форт» мой заскучал под курткой. – Я навел пистолет на кассиршу.
Увидев ствол, она выставила перед собой ладони и попятилась. Ее лицо враз перестало быть привлекательным. Ужас уродует даже писаных красавиц.
Очередь дружно ахнула на одном, всем знакомом наречии – диалекте страха.
– Бросай оружие! Руки над головой!
По полу забухали ботинки охранников. Бравые секьюрити на ходу вскинули к плечам короткоствольные автоматы. – Иначе – огонь на поражение!
Чистой воды блеф. Не будут они стрелять, ведь могут зацепить пассажиров. Пока что не будут. «Пока что» – это всего пара секунд на то, чтобы подобраться ко мне на такое расстояние, с которого невозможно промазать, завалив при этом пару-тройку иностранцев. А две секунды – это же целая жизнь, и прожить ее надо так, чтобы потом не было мучительно больно… ни мне, ни охранникам, ни кассирше. Последнюю я как раз обнял за талию, по-молодецки перепрыгнув через стойку. Макс Край еще о-го-го, фору молодняку даст! Теперь охрана точно не посмеет открыть огонь.
– Мужчина, не убивайте меня! Не убивайте! – заверещала моя прекрасная заложница.
По ее щекам, прорезая русла в слоях косметики, потекли ручейки слез.
Проверив, стоит ли пистолет на предохранителе, я приставил ствол к светлым кудряшкам на виске. Почувствовав кожей холод металла, блондинка задрожала всем телом. Готова, значит, к сотрудничеству, дозрела.