Побывав у меня дома и познакомившись с моим дедом, Петер вскоре стал постоянным гостем у нас, оправдывая это тем, что наша семейная мастерская для него гораздо удобнее, чем университетская.
— Был бы я моложе, а твой друг чуть младше, взял бы его в ученики, — как-то сказал мне дед.
Я не обиделась на него, так как с детства знала, что, несмотря на все мои старания, он никогда не увидит во мне достойную продолжательницу семейного дела. Даже мою учебу в университете он считал баловством, а когда я взяла его фамилию, промолчал. Знаю, он был разочарован в моей матери. Она была его ученицей, весьма талантливой, но перестала работать, выйдя замуж за отца. Тот, хоть и древнего рода, был небогат и приданым моей матери пользовался в удовольствие. Работать он ей запрещал: женщина из благородной семьи не должна была пачкать себя трудом, тем более столь опасным и тяжелым, каким была порой артефакторика. Так и угас ее талант, а вскоре и жизнь. Дед не простил предательства моей матери, а после смерти отца от болезни, буквально выкосившей столицу, когда мне было семь, я осталась сиротой, и он забрал меня к себе и начал учить мастерству. Но вот своей ученицей ни разу так и не назвал.
На третьем курсе Петер пригласил меня к себе в дом. Приглашал и раньше, но я обычно отказывалась, не желая с ним сближаться. А тут согласилась, узнав, что на званом вечере будет Иоганн Хайнц, артефактор, работающий при дворе нашего императора. И дело даже не в рангах, бог с ними, я на это никогда не была падка. Просто нам в университете такое про него рассказывали! Хайнц был лучшим из лучших, не считая, конечно, моего деда. Но тот в силу слабого здоровья заказы брал редко, а оттого и большой известности не имел. В отличие от Хайнца.
И вот сижу я в огромном доме Шефнеров, в лучшем своем платье и с волосами, в кои-то веки уложенными, и наслаждаюсь умными разговорами с умным человеком. А Хайнц, хоть и был несколько высокомерен, о своем «искусстве», как он называл артефакторику, поговорить любил и, поняв, что я способна поддерживать разговор, заливался соловьем. Все остальные гости вскоре начали скучать и после ужина поспешно разбрелись кто куда. Среди гостей были в основном приятели Петера, такие же обеспеченные и бесполезные хлыщи, как и он когда-то, а также несколько девиц из благородных семей. На фоне их платьев мое выглядело простым и немодным, но меня это нисколько не смущало.
— Мастер Хайнц, позвольте задать вопрос.
— Да, дорогая? — попыхивая трубкой, добродушно сказал артефактор.
— Как Петер смог затащить вас на этот вечер? Неужели вам интересно с нами?
— Ох, если честно, он меня подкупил. Мне давно нужно было встретиться с его дядей, но Мартин Шефнер все никак не находил для меня времени. А Петер обещал, что я смогу увидеть его сегодня. Судя по всему, обманул, но я нисколько не сожалею. Ведь мне довелось встретить вас, моя дорогая.
Я покраснела, польщенная его словами. В голове даже появилась мысль, что он сейчас предложит стать его ученицей и пригласит работать во дворец. Я, конечно, откажусь, ведь в моих планах было стать независимым мастером…
— Может быть, как-нибудь вы придете ко мне в гости, София? — предложил между тем Хайнц. — Я бы познакомил вас с сыном. Он мой наследник, весьма талантливый, но, к сожалению, так до сих пор и не женатый. Если бы у него была такая жена, как вы, понимающая все сложности его работы и готовая поддержать…
Я сникла, но все же твердо ответила:
— Благодарю, мастер Хайнц, но все же я пока не нацелена на замужество. Сначала бы мне хотелось достичь чего-то в жизни самостоятельно.
— Похвальные устремления. Моему племяннику не помешала бы такая решительность, — сказал кто-то рядом, заставив меня вздрогнуть.
Я так увлеклась разговором, что не заметила, как к нам подошел незнакомый мне господин. И среди гостей его точно не было. Взрослый, лет на десять старше всех присутствующих, не считая мастера Хайнца. С резкими острыми чертами, немного массивным носом с горбинкой и темными волосами. Глаза тоже темные, почти черные, и несколько недовольные.
— Господин Шефнер, я все-таки вас встретил! Мне жизненно необходимо с вами поговорить о проекте, что вы запустили с Вернером.
Я вздрогнула, услышав имя своего рода. Значит, это дядя Петера и у него какие-то дела с моим дедом.
Мартин Шефнер был очень влиятельной персоной в столице. Глава имперской безопасности, который получил свою должность, раскрыв государственную измену прежнего главы. Довольно молодой, чуть старше тридцати, скрытный и весьма неприятный в общении. Это то, что я слышала о нем от других. Петер и вовсе предпочитал не рассказывать о своем дяде. Я знала, что, потеряв своих родителей из-за той же эпидемии, что унесла жизнь моего отца, он жил какое-то время у дальних родственников, и ему там было непросто. И когда мальчику исполнилось двенадцать, он сбежал из дома. Нашел Петера его дядя, уже тогда достигший неплохих высот в СБ. Нашел и оставил в своем доме. Правда, судя по безалаберности Петера, его воспитанием он особо не занимался и племянника не муштровал, что, может, и к лучшему. Едва ли такой человек был бы хорошим воспитателем для легкомысленного Петера, не терпящего никакого давления на себя.
Хайнц и Шефнер ушли, и я смогла наконец расслабиться. Тут конем прискакал взволнованный Петер.
— Это беда, катастрофа! — простонал он, валясь в кресло.
— Что именно?
— Я не думал, что дядя в столице. Я ничего не сказал ему о вечере!
— Ай-ай, обманул не только мастера Хайнца, но и своего дядю. Полагаю, нам стоит уйти прежде, чем нас выгонят?
Петер посмотрел на меня умоляющим взглядом.
— Софи, останься! Ты ведь впервые в моем доме! Когда я тебе еще смогу показать… — Он запнулся, а затем торжественно продолжил: — Свои книги по магии!
— Ты имеешь в виду дядины? — хмыкнула я. — Зачем мне, артефактору, книги по ментальной магии?
— Да ну, чтобы ты — и не нашла пользы?
В итоге я согласилась и, оставив Петера развлекать гостей, удобно устроилась в библиотеке Шефнеров. А потом и сама не заметила, как заснула.
Проснулась я от прикосновения к плечу. Надо мной стоял Мартин Шефнер, разглядывая мою особу с некоторым изумлением в глазах.
— Простите, — пробормотала я, неуклюже вставая. — Который час?
— Уже двенадцать. Ваши родные не будут о вас беспокоиться? Или для вас это естественно — не приходить домой ночевать?
Я покраснела, задетая намеком.
— Нет, не естественно, я сейчас же уйду.
Больше всего я досадовала по поводу того, что Петер меня не разбудил.
— Он все еще кутит со своими приятелями, — прочитав мои мысли, сказал Шефнер. — Впрочем, их я тоже собираюсь выгонять.
— Не любите гостей? — пробормотала я, сцеживая зевок в ладошку.
— Не люблю друзей моего племянника. Но вы не похожи на обычных его подружек. Как вас зовут?
— София, — ответила, растерявшись, — София Вернер.
— Вернер, значит? — вскинул брови Шефнер. — Не узнал.
— Мы встречались?
— Как-то видел вас в вашем доме, совсем ребенком. Чужие дети быстро растут. Я знал, что вы учитесь с Петером, но не думал, что вы близки.
— Мы друзья, — ответила я почти честно. Не рассказывать же о том, что его племянник постоянно делает мне предложения и разве что не живет в моем доме!
Интересно, что сам Мартин Шефнер этого не знал. Очевидно, Петер не рассказывал дяде обо мне, а тот не слишком-то интересовался жизнью своего племянника.
Шефнер недовольно нахмурился, не очень обрадованный нашей дружбой с Петером.
— Подождите, я отвезу вас домой, фрейлейн, — сказал он мне в спину, когда я была уже в дверях библиотеки.
— Не стоит, Петер мне обещал…
— Он напился. И сейчас слишком поздно, чтобы молодая особа возвращалась одна.
То, что моим водителем будет сам глава Службы безопасности, жутко смущало. Но смущение прошло, стоило мне увидеть хромированный автомобиль Шефнера.
— Вот это да! — бормотала я, бегая вокруг машины и исследуя чары, наложенные на нее. — Вот это да! Да на такой крошке и в стену врезаться на полном ходу не страшно! Да если вы с обрыва упадете, то на вас даже царапины не останется! Вот это мастерство…
Тут я замерла, поняв, что стиль плетения чар мне знаком. Подняла взгляд на Шефнера, все столь же спокойного и даже скучающего, и спросила:
— Это что, мой дед зачаровывал автомобиль?
— Именно он, — невозмутимо подтвердил.
— А почему не мастер Хайнц?
— Я доверяю мастеру Вернеру. Даже Хайнцу до него пока далеко.
Тут я чуть не расцеловала дядю Петера. Хотя мужчина он, конечно, не очень «целовательный» — вид у него такой, что коснись — тут же порежешься. По крайней мере, так казалось на первый взгляд.
— Да, это так, — торжественно кивнула.
А уже в машине спросила у Шефнера: