Альтернатива для дураков - Абдуллаев Чингиз Акиф оглы

Чингиз Абдуллаев Альтернатива для дураков

— Такова жизнь, — пожал плечами Бурлаков, — это диалектика. Всегда кто-то оказывается съеденным. Раз есть хищники, должны быть и жертвы.

— Закон джунглей, — усмехнулся Горохов, — выживает сильнейший.

— Вы сегодня настроены меланхолично. Идемте к машине. Становится холодно.

— Наше правительство могло бы наградить этих ребят. Хотя бы посмертно, — негромко заметил Горохов.

— А за что? Чем мотивировать награждение? Достаточно того, что мы знаем об их мужестве. А семьи получат приличные пенсии.

— Вы циник?

— Сентиментальность нынче не в моде. Мы победили и остались в живых. Все остальное — альтруизм, морализирование. Мы были альтернативой греху. И мы победили. Потому что дрались за правое дело.

— Нет, — убежденно сказал Горохов, — альтернатива греху — служение дьяволу, полковник. Грешник — верует. В Бога. Грешит, но верует. И оттого он — с Богом. А мы с вами… Вы в Бога верите? Вот и я тоже. И оттого мы не с Богом.

Тогда с кем? То-то… — И, разорвав конверт на мелкие кусочки, Горохов бросил обрывки в реку и зашагал, сильно хромая, к машине.

— Подождите! — крикнул озадаченный Бурлаков. — Тогда почему Бог допускает подобную альтернативу?

Горохов повернул голову, подумал немного и сказал:

— Может, потому, что он оставляет людям право выбора?

И зашагал дальше.

Вступление

— На выход, — раздался громкий голос, и он легко поднялся. Сокамерники молча смотрели ему вслед.

Длинный коридор, лязг тюремных дверей, следующий коридор. Привычные крики надзирателей. Привычные возгласы конвоиров. Еще один коридор. Еще одна дверь.

— Стоять. Руки за спину, — еще одно напоминание.

Они вошли в комнату. Сидевшие за столом двое офицеров мрачно посмотрели на вошедшего. Конвоир тяжело дышал за спиной. Офицеры ждали привычного рапорта. Но он упрямо молчал. Наконец один из них спросил:

— Чего молчишь, Счастливчик? Язык проглотил?

— Жду, чего вы мне скажете, — усмехнулся он, нагло глядя в глаза офицерам.

Они переглянулись — Свободен, — сказал один из них конвоиру.

Тот молча вышел из комнаты. Один из сидевших за столом был в форме полковника, другой — подполковника. Полковник, отпустивший конвоира, покачал головой и сказал своему заместителю:

— Знает ведь все заранее. Их «почта» лучше нашей работает.

— Кончай темнить, начальник, — усмехнулся заключенный, — если бы даже я не знал, то уже давно бы догадался. Моя бумага к вам пришла. Правильно?

— Правильно, Счастливчик, все правильно. Твои дружки тебе срок скостили.

Бумага пришла о твоем освобождении. Вместо положенных десяти срок тебе сократили до четырех. С учетом твоего предварительного заключения мы тебя обязаны сегодня отпустить. У тебя есть какие-нибудь вопросы?

У заключенного была приятная внешность: коротко подстрижен, волевой подбородок, несколько вытянутые скулы, нос с небольшой горбинкой, голубые глаза. Он улыбнулся еще раз, демонстрируя свои прекрасные зубы. И отрицательно мотнул головой.

— Жалобы у тебя какие-нибудь есть, претензии всякие или просьбы? — прохрипел подполковник.

— Нет. Здесь прямо настоящий курорт был.

— Курорт, — повторил, багровея, подполковник, — попадешь ты еще раз к нам… Я тебе курорт устрою.

— Это вряд ли, подполковник, — засмеялся заключенный, — нас два раза подряд в одну и ту же колонию не посылают. Боятся, что мы вашу паству совращать будем. Ты ведь порядки знаешь.

— Пошел вон, — разозлился подполковник.

Заключенный повернулся, чтобы выйти, когда его остановил полковник.

— Документы и свои вещи получишь у Воронова. Ты знаешь, куда идти. На улице тебя ждут твои дружки. На двух машинах приехали. Сам Крот пожаловал, твой бывший компаньон.

— Это не самая приятная новость, — улыбнулся заключенный.

— Иди ты… — встрепенулся начальник колонии, грязно выругавшись и добавив еще несколько отборных выражений, и вдруг сказал с неожиданной злостью:

— Жаль, конечно, что тебя так быстро выпустили. Но ничего, Россия большая, может, еще свидимся.

Заключенный, уже не спрашивая разрешения, толкнул дверь ногой, выходя из кабинета. Офицеры посмотрели друг на друга.

— И таких подонков выпускают на волю, — зло прошипел подполковник. — О чем все они там думают, ничего не понимают. Он же самый настоящий бандит. Ему всегда везет. В прошлый раз ничего доказать не смогли, поэтому десять лет дали.

А вообще он давно свою «вышку» заслужил. Он уже столько вооруженных ограблений планировал, в трех сам участие принимал. В последнем двоих офицеров убили, а он как бы ни при чем.

— Недаром и кличка у него — Счастливчик, — неприятно усмехнулся полковник, — он всегда сухим из воды выходит. Думаешь, я не знаю, кто у нас в прошлом месяце твоего сексота прирезал? Его работа. Он нашу агентуру за версту чует. Но ничего доказать не смогли. А это ведь по его наводке мужика убили, я точно знаю.

— И о чем они только в Москве думают, — снова повторил подполковник, — таких бандитов досрочно отпускают, а потом говорят, что борются с преступностью. Он ведь лучший медвежатник в стране. Говорят, любой замок на спор открыть может.

— Везде одно и то же, — махнул рукой полковник, — мы здесь понемногу берем, они по-крупному в Москве. Все прогнило. Думаешь, его за хорошие глазки из колонии досрочно выпускают? Как бы не так. Кто-то там хорошие бабки взял.

Такие, что нам и не снились. Ты знаешь, кто мне звонил, чтобы я подписал бумагу о его досрочном освобождении? И не поверишь, даже если скажу. Пришлось подписать, ну его к лешему. Без него спокойнее будет.

Подполковник сокрушенно вздохнул. И непонятно было, отчего он вздыхает. То ли оттого, что кто-то умудряется брать гораздо большие деньги, чем они, или потому, что опять вспомнил об отпущенном Счастливчике. Начальник колонии не стал уточнять. В конце концов они избавлялись от этого беспокойного заключенного, с которым всегда были только одни неприятности. Счастливчик принципиально не платил никому в колонии, справедливо полагая, что лучше платить высокому начальству совсем в другом месте. И этим разлагал других заключенных. В любом случае полковник был рад избавиться от такого опасного субъекта и мысленно уже навсегда вычеркивал его из своей жизни.

Автомобиль мягко затормозил, останавливаясь рядом с другим автомобилем.

Соседство выглядело несколько странным. Подъехавшая машина была всего лишь темно-синей шестой моделью «Жигулей», тогда как вторая — роскошным «шестисотым» «Мерседесом», столь полюбившимся в Москве. Из подъехавшей машины вышел водитель, кивнул двум молодцам, стоявшим у «Мерседеса», и сел в него. Хозяин «Мерседеса» ждал его.

— Что у вас нового? — строго спросил он.

— Все в порядке. Завтра Счастливчик будет в городе, — быстро сообщил водитель «Жигулей».

— Этого мало, — с ударением на втором слове сказал его вальяжный собеседник, — нужно предусмотреть гарантии его безопасности. Хотя бы на три недели, пока мы не закончим операцию.

— Мы сделаем все, что в наших силах. Вы думаете, так легко было вытащить его? Вы должны понимать наши трудности.

— Это вы должны понимать свои трудности. Я повторяю: нужно предусмотреть все, что можно. Если хотите, можете вообще его спрятать где-нибудь на три недели. Нам нужны только три недели. А потом уже будет все равно.

— Я понимаю. Мы сделаем все, что в наших силах.

— Во всяком случае, за него вы отвечаете лично. Его доставка в Москву и его безопасность — все это под вашу личную ответственность. Постарайтесь на этот раз нас не подводить. Кстати, я все время хочу вас спросить. Вы не боитесь, что он просто не станет работать и сбежит?

— Нет, не боюсь.

— Почему?

— Это уже мой личный секрет. Но он абсолютно точно никуда не сбежит.

Можете об этом даже не думать.

— Странно. Судя по тому, что мы о нем знаем, это не тот человек, на чье слово можно полагаться. Почему вы ему доверяете?

— Я ему не доверяю. Просто абсолютно уверен, что он никуда не убежит. Он будет работать на нас до тех пор, пока он нам нужен. В этом вопросе вы можете на меня положиться.

— Хорошо. Пусть будет по-вашему. В любом случае вы лично отвечаете за него. И еще — я хотел у вас узнать про группу Звягинцева. Тогда вы, кажется, ничего не смогли сделать.

— Вы напрасно каждый раз напоминаете мне про это. Я уже говорил, что подключился слишком поздно. И сделал все, что сумел. К сожалению, преждевременная смерть Александра Никитича разрушила наши планы.

— Надеюсь, на этот раз ничья смерть не помешает вам. И не забудьте, что группа Звягинцева все еще существует. Они как раз те самые люди, которые могут нам помешать. Они ведь, кажется, по-прежнему работают в МУРе?