– Мистер Торвальд! Просим запомнить, что мы, англичанки, не приветствуем американской экспансивности. Мы позволяем обнимать себя только самым близким друзьям.
Это было неправдой, но Джим принял ее слова за чистую монету и моментально сник. По привычке принялся извиняться.
– Простите, я как-то не подумал. Но впредь буду осторожнее.
Прервав его извинения, Анна с любопытством спросила:
– А в какой театр варьете вы хотите нас отвезти? И, уж извините, сколько это будет нам стоить?
Этот простой вопрос поверг Джима в настоящую прострацию. Его соотечественнице и в голову бы не пришло задать подобный вопрос. Американки, дабы подчеркнуть свою независимость, предпочитали платить за себя сами. Но в путешествии по Старому свету он выяснил, что европейские женщины в таких делах привыкли полагаться на мужчин, их пригласивших. Оказавшись между Сциллой и Харибдой, бедняга не знал, как поступить.
Девушки настороженно ждали ответа, а Джим размышлял, как дипломатично выпутаться из двусмысленного положения. Он ужасно боялся разочаровать Маргарет. Наконец горячо предложил:
– Я был бы счастлив за вас заплатить, если позволите, конечно.
Подруги оценили его такт и самоотверженность, а также незаурядную дипломатичность.
– Спасибо, милый Джим. Но не выбьют ли подобные траты слишком большую дыру в вашем кошельке?
Он отчаянно затряс головой.
– Пусть это вас не беспокоит. Я вполне состоятельный человек.
Вспомнив даму, что считала возможным читать ему прилюдно мораль, Маргарет поинтересовалась:
– А та дама, что была с вами на вечере у миссис Стоун, кто вам?
Испуганно оглянувшись, будто та могла стоять за его спиной, Джим признался:
– Моя мать.
– Строгая она у вас, мне показалось. – Маргарет не скрывала своего сочувствия.
– Это не то слово! Я единственный ребенок и она отдала мне всю свою жизнь!
– Понятно. А теперь взамен вы должны отдать ей свою. Не очень-то взаимовыгодный обмен, надо признать.
Подтверждая ее слова, из кармана Джима раздался требовательный звонок. Закатив глаза, он вполголоса предупредил:
– Это мама! – и обреченно ответил: – Слушаю тебя, мама.
В трубке что-то назидательно прозвучало, и он поморщился.
– Хорошо, хорошо, не забуду. Не беспокойся, я все сделаю. Да, не волнуйся. Конечно-конечно.
Еще несколько минут шла игра в одни ворота, но вот Джим с досадой отключил телефон и уныло констатировал:
– Приходить домой, чистить зубы и ложиться спать я должен строго по расписанию.
– Вы живете с мамой?
– Боже упаси! Нет!
Маргарет всерьез заинтересовалась столь выдающимся достижением.
– Но как вам это удалось?
Джим наивно признался:
– После окончания колледжа отец подарил мне квартиру. Мать была сильно недовольна, но он настоял на моем переезде, хотя ему пришлось выдержать настоящую бурю. Если честно, без его вмешательства мне было бы не вырваться.
– Ваши родители не живут вместе?
– О, мой отец выдержал мамин прессинг только пару лет. Но ему-то легче, он просто ушел и развелся. Он же не сын.
Выйдя из отеля, они устроились в черном мерседесе, ожидающем хозяина на платной стоянке. До варьете добрались за полчаса. Небольшой двухэтажный театр на офф-офф-Бродвее, спрятавшийся между двумя небоскребами, был больше похож на городское кафе, чем на театр, но располагал своей непринужденной обстановкой.
Заказав себе и дамам легкое вино и десерты, Джим предложил:
– Может быть, вы хотите чего-нибудь поосновательнее? Горячее, к примеру? Правда, его нужно будет заказать в соседнем ресторане, поскольку еду здесь не готовят, но это не проблема. Многие посетители так и поступают.
Но подруги дружно отказались.
– Ни к чему перегружать желудок на ночь. – Анна высказала решение за них двоих. – Вы и так заказали нам вполне достаточно. Это-то бы съесть.
Маргарет с улыбкой оглядывала зал. Здесь и в самом деле было неплохо. Дизайн, выполненный в густо-зеленой палитре с легкими проблесками позолоты, радовал глаз. Столики, застланные белоснежными скатертями с затейливой вышивкой, украшали букетики пестрых цветов. Небольшую эстраду скрывал затканный золотыми лилиями тяжелый бархатный занавес насыщенного зеленого цвета. Таким же бархатом были обиты и мягкие удобные кресла, на которых сидела нарядная публика. Украшавшие стены прелестные буколистические пасторали в стиле барокко хотелось рассматривать бесконечно.
Повернувшись к Анне, Маргарет заметила:
– Мне здесь нравится. Очень мило.
Та согласилась:
– Да, неплохо. Очень напоминает Францию конца семнадцатого века. Видимо, здесь талантливый дизайнер. Хорошо знает особенности исторических интерьеров.
Раздалась бравурная музыка, разошелся по сторонам занавес, приглушили свет, и представление началось. Звучали куплеты, скетчи, посреди зала весьма неплохо танцевали профессиональные танцоры, и зрители аплодировали, не жалея ладоней. К некоторому недоумению англичанок то и дело раздавался одобрительный свист. После первого отделения начались общие танцы. Джим вежливо поинтересовался у спутниц, танцуют ли они, и, услышав от Маргарет, что она танцует, обрадовано пригласил ее на танец. Ведя в быстром танго, спросил:
– Вы прекрасно танцуете, Маргарет. Где-то учились?
Она сморщила нос. Еще бы она не танцевала! Ее муштровали с пяти лет. Сначала у отпрысков графского рода Линдхерст был учитель танцев, бывший солист балета, профессионально поставивший им ноги, а потом – студия бальных танцев, где они учили старинные и современные танцы. Да она в чемпионате мира могла бы участвовать, будь у нее подходящий партнер! Но Джиму сказала, естественно, полуправду:
– Да. Мне пришлось в свое время учиться в студии бальных танцев.
Он участливо покивал головой.
– И мне тоже. Мама настояла. Мерзкое было время, доложу я вам!
Маргарет то время мерзким не казалось, но она не стала возражать. Зачем? Похоже, все, что Джиму приходилось делать под руководством своей напористой мамочки, казалось ему мерзким.
Танец кончился, и они вернулись к столику немного передохнуть и охладиться. Разгоряченная Маргарет не обратила внимания на подругу, сидевшую с круглыми от изумления глазами. Но та взяла ее за руку и требовательно сказала:
– Маргарет, нам надо на минутку выйти!
У нее был такой встревоженный вид, что Маргарет без возражений встала и пошла за ней, размышляя по дороге, что стряслось. Может быть, здесь объявился вездесущий мистер Крейвен? Она бы этому ничуть не удивилась.
Но Анна, заведя ее в дамскую комнату, прошептала:
– Маргарет, ты только не волнуйся, но здесь Ив Монтан! Он только что подходил к нашему столику!
2
Маргарет пристально посмотрела на подругу. Что это? Дурацкий розыгрыш? Вряд ли Анна могла опьянеть с двух бокалов легкого вина. Та озабоченно нахмурилась.
– Не смотри на меня, как на сумасшедшую. Говорю тебе, когда ты танцевала с Джимом, он подходил к нашему столику. Мне до сих пор не по себе.
Маргарет успокаивающе согласилась:
– Конечно, конечно. Я и не сомневаюсь. Мне бы тоже стало плохо после разговора с привидением.
– Он не привидение. Он вполне живой человек. Хотя, – тут Анна призадумалась, лукаво поглядывая на подругу, – я его не касалась. Так что рекомендую тебе для проверки ткнуть его пару раз в бок пальцем.
Маргарет вздохнула. Что за шутки? Иногда Анна отвечала на ее розыгрыши, но не так же бездарно!
Видя, что подруга не знает, как реагировать на ее слова, Анна поправила макияж, слегка причесалась и предложила:
– Ну что, пошли обратно? Морально я тебя уже подготовила, так что в обморок ты не упадешь, я уверена!
Размышляя, с чего это у подруги возникло столь фривольное настроение, Маргарет двинулась обратно. Они сели на свои места, и Джим налил им по бокалу красного вина. Начал гаснуть свет, обещая начало второго акта. Маргарет с интересом смотрела на сцену, чуть не прозевав появление за их столиком незнакомого мужчины. Тот подошел и молча сел на свободный стул. Она недоуменно посмотрела на него и задохнулась. Это и в самом деле был вылитый Ив Монтан.
Представление шло полным ходом, но Маргарет его не замечала, в упор разглядывая сидевшего напротив мужчину. Он тоже пару раз взглянул на нее, недоуменно заломив бровь. Маргарет даже протянула руку, желая убедиться в его материальности, но тут же отдернула ее, опомнившись.
Но вот свет загорелся вновь, и недовольный Джим был вынужден представить незнакомца:
– Разрешите вас познакомить, это мой единокровный брат Эдвард Торвальд. А это мои знакомые Анна Гринфилд и Маргарет Рэдли.
Эдвард приветственно склонил голову и попросил:
– Просто Нэд, пожалуйста. А то я и без того чувствую себя ожившим трупом.
Анна невольно заинтересовалась:
– Почему?
Усмехнувшись, Нэд послал в сторону Маргарет колючий взгляд.