– Алексей, – позвал он, – поднимись, пожалуйста!
Губанов обернулся, выпустил из рук талию худосочной дамочки, которой помогал целиться из револьвера, отобрал у нее “магнум” (Иван Алексеевич отметил, что дорогой зятек все-таки не до конца пропил мозги), сунул его под мышку, кивнул и направился к дому. Болтавшиеся по двору бездельники нестройным хором приветствовали хозяина. Иван Алексеевич в ответ ограничился коротким суховатым кивком, тем более, что Ирина даже не обернулась на его голос, продолжая беседовать с каким-то очкариком. В руке у дочери Иван Алексеевич увидел полный стакан и поспешно отвернулся, боясь дать волю своим чувствам в присутствии посторонних людей, половину которых он видел впервые.
К тому времени, как Губанов поднялся на второй этаж, Иван Алексеевич уже успел перебраться в расположенный рядом со спальней кабинет и уселся за рабочий стол, тем самым давая понять, что разговор будет серьезным.
Впрочем, его зять все-таки был очень неглуп и хорошо знал свое место, и, когда он наконец вошел в кабинет, Бородач с трудом скрыл удивление: Алексей выглядел совершенно трезвым и, к изумлению Бородича, оказался даже гладко выбритым. Вот разве что глаза у него были красноватыми не то с перепоя, не то от недосыпания.
Иван Алексеевич жестом предложил зятю сесть и, когда тот уселся в стоявшее рядом с письменным столом кресло для посетителей, незаметно потянул носом, рассчитывая уловить запах перегара. Вместо кислой вони неусвоенного алкоголя ноздрей губернатора коснулось тонкое благоухание французского одеколона, и Бородич мысленно покачал головой: можно было подумать, что в курс обучения офицеров ФСБ входили практические занятия по волшебству и черной магии.
– Как вам спалось, Иван Алексеевич? – поинтересовался Губанов, устраиваясь в кресле. – Гости вас не очень беспокоили?
Бородич остро взглянул на него из-под насупленных бровей: парень сам лез на рожон, вызывая огонь на себя.
Или он действительно дурак? Да нет, не похоже…
– Именно о гостях я и хотел с тобой поговорить, – проворчал он. – Я, конечно, понимаю, что вы – люди молодые, а сегодня выходной, но должен тебе напомнить, что ты получаешь немалые деньги в качестве начальника моей охраны…
Он внутренне поморщился от собственных слов. Возможно, не стоило брать так круто в лоб и обижать парня, но на церемонии и дипломатию сейчас не было ни времени, ни сил. Да и парню, кстати, уже без малого сорок лет. Надо же хоть немного соображать…
Губанов ухмыльнулся своей фирменной ухмылкой, которая неизменно заставляла даже людей, хорошо его знавших, теряться в догадках: дурак он или только притворяется? – сел ровнее и вынул из нагрудного кармана своей светлой спортивной рубашки пачку “парламента”.
– Вы позволите? – вежливо осведомился он и, дождавшись разрешающего кивка, преспокойно задымил, деликатно пуская дым в сторону.
Некоторое время Бородич ждал, не скажет ли зять что-нибудь в свое оправдание, но тот продолжал пыхтеть своей заграничной соской, разглядывая его наглыми чекистскими глазами. “Черт, – подумал Иван Алексеевич, – как же это? Как это вышло, что в области у меня пусть относительный, но все-таки порядок, а в собственном доме творится черт знает что? Надо, надо было жениться на Нинке Ковровой. Сейчас бы этот умник стоял передо мной навытяжку и просил прощения…"
– Я вижу, тебе нечего сказать, – проворчал он наконец с подчеркнутым неодобрением.
– С чего вы взяли? – легко ответил Губанов и снова ухмыльнулся. – Я просто не хотел вас перебивать. – Он вдруг сделался серьезным, почти хмурым. – Видите ли, Иван Алексеевич, будь я только начальником вашей охраны, все было бы очень просто. Но я еще и муж вашей дочери, а эта должность, скажу я вам, требует, э.., некоторой гибкости. Думаете, мне не надоели эти пьяные рожи? Вторые сутки хожу вокруг них, как пастушья овчарка, и изображаю при этом бурное веселье.
– Вот и разогнал бы, – сказал губернатор. – Как начальник охраны. А жену приструнил бы. Я в ваши семейные дела лезть не намерен, но жену, знаешь ли, надо держать в руках…
– Ее довольно сложно держать в руках, и вам это отлично известно, – сказал Губанов. – Я не жалуюсь, а просто ввожу вас в курс дела. Если хотите знать мое мнение, то с ней нужно что-то делать. Она спивается на глазах и становится неуправляемой.
Бородич снес очередной удар не моргнув глазом. В конце концов он позвал Губанова к себе именно для этого разговора, и то, что зять затеял его сам, было даже лучше. Личное отношение губернатора к майору Губанову в данном случае роли не играло или почти не играло: майор являлся членом губернаторской семьи, а дело здесь было именно семейное.