Лаки Старр и спутники Юпитера - Айзек Азимов

Айзек Азимов Лаки Старр и спутники Юпитера

Глава первая Неприятности на Юпитере-9

Юпитер казался почти правильным кругом кремового света, в половину диаметра Луны, видимой с Земли, но со светимостью только в одну седьмую лунной, из-за большего расстояния от Солнца. Но и так он представлял прекрасное и внушительное зрелище.

Лаки Старр задумчиво смотрел на него. Свет в контрольной рубке был выключен, и все освещение приходило только от Юпитера на экране; в этом тусклом свете фигуры Лаки и его товарища казались тенями. Лаки сказал:

— Если бы Юпитер был полым, Верзила, в него можно было бы поместить три тысячи планет размером с Землю и еще осталось бы место. Он весит больше всех остальных планет, вместе взятых.

Джон Верзила Джонс, который никому не позволял звать себя иначе, чем Верзила, и рост которого достигал пяти футов двух дюймов, слегка потянулся. Он не одобрял ничего крупного, кроме Лаки. Он сказал:

— И что в этом хорошего? Никто не может на него высадиться. И не может даже приблизиться.

— Вероятно, мы на него никогда не высадимся, — ответил Лаки, — но подлетим совсем близко, как только будет завершен аграв-корабль.

— Раз уж за дело взялись сирианцы, — сморщился Верзила, — нам придется позаботиться, чтобы корабль взлетел.

— Посмотрим, Верзила.

Верзила ударил маленьким кулаком в открытую ладонь другой руки.

— Пески Марса, Лаки, долго ли нам тут ждать?

Они находились в корабле Лаки «Метеор», который вращался по орбите вокруг Юпитера-9, самого внешнего из крупных спутников планеты.

Этот спутник неподвижно висел в тысяче миль от них. Официальное его название было Адрастея, но, за исключением самых крупных и близких, спутники Юпитера обычно называются по номерам. Юпитер-9 достигал только восемнадцати миль в диаметре; в сущности, это был всего лишь астероид, но с такого близкого расстояния он казался больше далекого Юпитера, находившегося в пятнадцати миллионах миль. Спутник представлял собой неровную скалу, серую, негостеприимную в слабом солнечном свете, вряд ли достойную интереса. И Лаки, и Верзила сотни раз видели подобные в поясе астероидов.

Впрочем, в одном отношении он отличался. Под его поверхностью тысяча человек и миллиарды долларов создавали корабль, неподвластный силе тяготения.

Тем не менее Лаки предпочитал смотреть на Юпитер. Даже на таком удалении от корабля (три пятых кратчайшего расстояния между Землей и Венерой) Юпитер казался диском, и его горизонтальные полосы видны были невооруженным глазом. Они были светло-розового и зеленовато-синего цвета, будто ребенок окунул пальцы в водянистую краску и провел ими по изображению Юпитера.

Из-за красоты Юпитера Лаки почти забыл о его смертоносности. Верзиле пришлось громче повторить свой вопрос.

— Эй, Лаки, сколько нам еще здесь ждать?

— Ты сам знаешь ответ, Верзила. Пока нас не подберет командующий Донахью.

— Это я знаю. Я хочу знать, почему мы должны его ждать.

— Потому что он попросил нас об этом.

— Ага, попросил. Что он о себе думает?

— Он возглавляет проект «Аграв», — терпеливо сказал Лаки.

— Но ты ведь не обязан его слушаться, кем бы он ни был. Ты сам это знаешь.

Верзила глубоко и остро осознавал власть Лаки. Как полноправный член Совета Науки, этой бескорыстной великолепной организации, сражавшейся с врагами Земли в Солнечной системе и за ее пределами, он мог поступать вопреки распоряжениям самых значительных лиц.

Но Лаки не намерен был так поступать. Юпитер опасен — это планета с ядовитой атмосферой и смертельной силой тяжести; но ситуация на Юпитере-9 гораздо опаснее, потому что источник опасности точно неизвестен, а пока Лаки не узнает гораздо больше, он собирался продвигаться с большой осторожностью.

— Терпение, Верзила, — сказал он.

Верзила что-то проворчал и включил свет.

— Мы ведь не будем целый день смотреть на Юпитер?

Он подошел к маленькому венерианскому существу, которое плавало вверх и вниз в герметически закрытом аквариуме в углу пилотской рубки. Ласково посмотрел на существо, улыбаясь широким ртом от удовольствия. V-лягушка всегда оказывала такое действие на Верзилу, да и на всех остальных.

V-лягушка — жилец венерианского океана, крошечное существо, которое, кажется, состоит только из глаз и лап. Его два больших глаза выпячивались, как сверкающие черные ягоды, сильный кривой клюв периодически открывался и закрывался. Шесть лап были втянуты, и лягушка сидела на дне аквариума, но когда Верзила постучал по стеклу, они раздвинулись, как линейка столяра, и стали похожи на стебельки.

Маленькое существо было уродливо, но Верзила любил его. Он ничего с этим не мог сделать. Все испытывали одно и то же. Об этом заботилась v-лягушка.

Верзила тщательно проверил цилиндр с двуокисью углерода, который насыщал этим веществом воду; убедился, что температура воды 29 градусов. (Теплые океаны Венеры насыщаются из атмосферы, состоящей да азота и двуокиси углерода. Кислород, который на Венере существует только в закрытых куполами подводных городах, был бы очень вреден для v-лягушки.)

Верзила сказал:

— Как ты думаешь, хватает ли ей водорослей? — и как будто v-лягушка услышала эти слова: она схватила клювом зеленый стебелек венерианской водоросли, росшей в аквариуме, и начала медленно жевать.

Лаки ответил:

— Она продержится, пока мы не высадимся на Юпитере-9.

И тут же оба подняли головы, услышав сигнал вызова.

Пальцы Лаки быстро провели нужные манипуляции, и на экране появилось строгое пожилое лицо.

— Говорит Донахью, — послышался резкий голос.

— Да, командующий, — ответил Лаки. — Мы вас ждем.

— Тогда подготовьте шлюз к переходу.

На лице командующего ясно, будто написанные буквами размером в метеоры первого класса, читались тревога и беспокойство.

За последние недели Лаки привык к такому выражению. Например, на лице главы Совета Гектора Конвея. Для него Лаки был почти сыном, и старшему члену Совета не нужно было скрывать от него что-то.

Розовое лицо Конвея, обычно дружелюбное и уверенное под короной белоснежных волос, теперь напряженно хмурилось.

— Я несколько месяцев ждал возможности поговорить с тобой.

— Неприятности? — негромко спросил Лаки. Он меньше месяца назад вернулся с Меркурия и провел все это время в своей нью-йоркской квартире. — Вы мне не звонили.

— Ты заслужил отпуск, — угрюмо сказал Конвей. — Я бы хотел, чтобы ты отдохнул подольше.

— Но в чем дело, дядя Гектор?

Глава Совета смотрел прямо в глаза молодого человека; казалось, твердый взгляд карих глаз Лаки успокоил его.

— Сириус! — сказал он.

Лаки почувствовал прилив возбуждения. Неужели наконец самый главный враг?

Много столетий назад экспедиции с Земли колонизировали планеты ближайших звезд. На этих мирах за пределами Солнечной системы выросли новые общества. Независимые и забывшие о своем земном происхождении.

Старейшее и сильнейшее из таких обществ образовали планеты Сириуса. Это общество развилось на новых планетах, где самая передовая наука использовала нетронутые природные ресурсы. Не секрет, что сирианцы, считавшие, что представляют собой лучшую часть человечества, стремились стать во главе всех людей и считали Землю, свою древнюю родину, величайшим врагом.

В прошлом они не раз поддерживали врагов Земли, но ни разу не рискнули начать открытые военные действия.

Но теперь?

— Так что с Сириусом? — спросил Лаки.

Конвей откинулся назад. Он легко постучал пальцами по столу. Сказал:

— С каждым годом Сириус становится все сильнее. Мы знаем это. Но их планеты слабо населены, у них всего несколько миллионов. В нашей Солнечной системе все еще больше людей, чем во всей остальной Галактике. У нас больше кораблей и ученых. У нас по-прежнему преимущество. Но, клянусь космосом, если дела и дальше пойдут так, мы недолго его удержим.

— Почему?

— Сирианцам все становится известно. Совет имеет неопровержимые доказательства, что Сириус во всех подробностях знает наши исследования аграва.

— Что? — Лаки был изумлен. Мало было тайн, более тщательно скрываемых, чем проект «Аграв». Одна из причин, почему проект осуществлялся на внешнем спутнике Юпитера, заключалась именно в необходимости сохранения тайны. — Великая Галактика, как это произошло?

Конвей горько улыбнулся.

— Действительно, вопрос. Как это произошло? Им становится известно все, и мы не знаем, каким образом. Данные по аграву — самые важные. Мы пытались остановить это. Нет в проекте человека, которого мы бы самым тщательным образом не проверили. Нет такой меры предосторожности, которую мы бы не приняли. Но сведения по-прежнему уходят. Мы пытались передать дезинформацию, но это было обнаружено. Мы знаем это по сообщениям своей разведки. Мы давали информацию таким образом, чтобы она не могла уйти, и тем не менее она уходит.