Уничтожив всю вражескую технику, мы с комфортом разместились в машине, но не успели проехать и десяти метров, как Стрелин что-то заметил, и быстро сказал - Командир, выключи двигатель.
Я сначала заглушил мотор, и только потом спросил, что случилось. Сержант молча показал рукой в ту сторону, откуда приехали вражеские батареи. Прислушавшись, я уловил сквозь треск пламени горящих машин натруженное гудение двигателя. Видимо, дорога там проходит через болотистую низину, и автомобилю приходится проезжать через грязь. Судя по звуку, машина шла одна. Если бы не яркое пламя костров, в которые превратилась вражеская техника, мы бы уже заметили отблески фар.
- Поехали, посмотрим, сколько там фрицев. Один боец к пулеметам, двое в кусты, по обе стороны дороги.
Подъехав поближе, стало видно, что в кабине водитель находится один. В открытом кузове грузовика тоже никого нет. Я притормозил там, где придорожные кусты росли погуще, и вышел навстречу грузовику. Липовых повязок на мне уже не было, и теперь приходилось придумывать новую хитрость. Закрыв одной рукой рот, а другой схватившись за живот, я наклонился, всем своим видом показывая, как же мне стало плохо после уничтожение "нашей" батареи. Имитация тошноты должна была объяснить немцу мое молчание.
Встревоженный водитель выскочил из грузовика, и подбежал ко мне, не заметив, как из кустов у него за спиной появился разведчик, одетый в немецкую форму. Хотя я не знал ни одного слова, из того, что он тараторил, но понять смысл было нетрудно:
- Что случилось? Сколько людей выжило? Ты ранен? Где командиры? Сигареты есть?
Несмотря на свою трескотню, немец держался настороже, и почувствовал, что сзади него кто-то есть. Как только он начал оборачиваться, я той же рукой, которой держался за живот, быстро выхватил из ножен трофейный штык, и сделав глубокий выпад, всадил его в бок противнику. Левой рукой я, правда, фехтовать не очень то и умею, но здесь требовались только простейшие движения. В это время разведчик успел схватить немца за руку, и пару раз пырнуть его ножом.
Минутку мы постояли, прислушиваясь, но больше сюда никто не ехал. Теперь можно было возвращаться. Но тут передо мной встала дилемма, по своей сложности не уступавшая той, которая досталась Буриданову ослу. - Какую из машин забирать.
Легковушку мне было жалко, но и грузовики нашей армии нужны позарез. Я наверно, стоял бы так до утра, и ничего не решил бы, но бойцы нашли в кузове канат, с помощью которого можно было взять внедорожник на буксир, и проблема сама собой разрешилась. Достаточно было показать сообразительному Стрелину, как крутить руль, и нажимать на тормоз, и он смог вести машину на гибкой сцепке.
Посадив одного из бойцов в кабину грузовика, и оставив второго за пулеметом в легковушке, мы поспешили к нашим минометчикам. Путь был коротким, но занял не так уж мало времени. Проехав всего триста метров, я умудрился несколько раз заглушить двигатель. Мало того, что надо было не забывать про перегазовку и двойное отжатие сцепления, так еще и легковушка висела на прицепе. Но постепенно езда стала налаживаться, и подъехав к нашим дозорным, я смог удачно развернуться на небольшом пятачке между деревьями. Сложив минометы с боекомплектом в кузов, мы направились к реке по уже наезженной колее. Фары я все это время не выключал, а в особо трудных местах посылал вперед бойца с фонариком, разведать, можно ли нам тут проехать.
Несмотря на некоторые опасения, погони за нами не было. На фоне разрывов снарядов, бухающих время от времени на севере, наши взрывы могли не вызвать особого интереса у немцев в селе, а вспышки и пламя из-за леса были видны плохо. Поэтому мы имели все основания надеяться на благополучное завершение операции.
Когда мы подъехали к берегу, там все еще оставалась одна гаубица. Если полковое орудие было очень легким, примерно на центнер легче нашей сорокапятки, то у гаубицы вес составлял несколько тонн. Поэтому возиться с ней пришлось долго. С десяток наших бойцов в немецких касках помогали закатывать орудие на мост. Другие заставляли лошадей идти вперед, успокаивая перепуганных животных, не хотевших становиться на хлипкий настил. На другом берегу работали вперемешку солдаты в советской и в немецкой форме. Они толкали трофейные повозки, помогая им заехать на пригорок к нашим позициям.
Доверив новый грузовик молодому водителю, я оседлал джип, и с чувством выполненного долга отправился докладываться командира о наших успехах.
Искать комбата не пришлось, так как он уже ждал меня в окопе.
-- Ну орел, ну дай обниму тебя, да ты представляешь что вы сделали?
-- Да уж представляю, - ответил я, пытаясь вырваться из объятий - завтра все вот эти снаряды немец высыпал бы мне наголову, а так ему придется репу чесать, какую бы другую каверзу придумать.
-- Да мы теперь эти снаряды ему же обратно и пошлем, мало не покажется.
Вырвавшись от поздравлявшего меня командира, я тут же заглянул под машину. Пока я преодолевал не слишком трудный путь от реки до наших позиций, меня стали терзать сомнения, что немцы кинули меня с этим внедорожником. Посветив фонариком, и разглядев переднюю ось, я не удержался от громкого ругательства.
- Ну так и есть. Эта каракатица не полноприводная. А на вид - так самый настоящий джип. И что теперь комполка должен на этой тарантайке ездить?
Немного успокоившись, и пообещав себе, что в другой раз найду что-нибудь получше, я решил заняться более важными делами.
-- Так, Серега, сделай одно одолжение. Мои хлопцы за ночь уже два боя провели и им отдохнуть надо, а вторая рота свеженькая как огурчик.
-- Конечно сделаем. А что нужно?
-- Ну... - протянул я - всего то делов, приготовить новую линию окопов впереди нашей метров на двести. Главное, чтобы до рассвета успеть.
-- Не, никак не успеем.
-- Ты не дослушал. Нам не нужно копать окопы полного профиля. Надо только наметить линию, и снять слой дерна. На одном фланге поставим разбитую сорокапятку, на другом нужно соорудить похожий макет из бревен и досок. Если накрыть чехлом и замаскировать ветками, то с самолета разницы видно не будет. Еще сделать хотя бы штук двадцать чучел. Взять старую форму, набить землей и камнями, и положить в окопы.
-- А, ну если нужен ложный окоп, то успеем его сделать по всем правилам, глубиной двадцать сантиметров. Старую форму одолжим в медсанбате. Готовить макеты и чучела не трудно, пусть этим твои бойцы займутся. А почему ты думаешь, что нас будут бомбить?
-- Если немцы смогли столько гаубиц из соседней дивизии дернуть, то уж звено бомберов они тоже смогут вызвать. Особенно теперь, когда мы им столько хорошего сделали. В общем, так: вторая рота пусть готовит ложные позиции, а мои бойцы пока замаскируют настоящие. Сорокапятку со сложенным щитом надо спрятать под деревьями подальше от прежней позиции, все равно с утра нас никто атаковать не будет.
Объяснив старшине все, что нужно сделать, я некоторое время контролировал, как бойцы маскировали наши позиции кустами и даже маленькими деревьями, пока наконец командир официально не приказал мне идти отдыхать. Наконец-то стащив с себя немецкую форму, которую мне было противно носить, я улегся на шинель, положенную поверх лавки в моем блиндаже.
Несмотря на усталость, уснуть я сразу не мог, и все пытался придумать способ, как предупредить руководство страны о готовящемся наступлении. Ну почему в книгах у всех попаданцов есть с собой хотя бы мобильный телефон, а у каждого второго - ноутбук. Некоторые вообще прилетают в прошлое на современных самолетах и вертолетах. Естественно, им составляет труда доказать свое иновременное происхождение. А вот в грубой реальности, у меня нет ни одного предмета из будущего, даже часов. Все осталось в машине. К счастью, такие грустные мысли мучили меня недолго, и я провалился в сон, не обращая внимания на жесткость мой импровизированной постели.
Разбудил меня вой сирен. Наспех натянув заляпанную кровью немецкую форму, я осторожно приоткрыл дверь, и согнувшись вышел наружу. Над входом в блиндаж не только висела новая маскировочная сеть, но и возвышалось деревцо, которого вчера не было. Снаружи нельзя было разглядеть, что здесь что-то есть. Поэтому я спокойно наблюдал из укрытия, что творится на белом свете. Похоже, мои предсказания сбылись, и немцы, понесшие ночью большие потери, смогли выпросить у командования лаптежников. Они-то сейчас с воем и атаковали наши позиции, к счастью - ложные. Мой расчет на высокую точность бомбометания Ю-87 оказался верным. Даже не очень опытные пилоты на этом пикирующем бомбардировщике клали бомбу не дальше пятидесяти метров от цели, и сидя в окопах, мы могли не опасаться взрывов. Впрочем, кидать тяжелые бомбы на обычные окопы смысла не было, а у 100-килограмовых бомб, которые вероятно, нам приготовили, зона легких повреждений "всего" метров семьдесят. Поэтому, вооружившись новеньким трофейным биноклем, я спокойно наблюдал, стараясь запомнить тактику действия бомбардировщиков.