— Господин Юджин, — произнес басовитый голос с некоторой обманчивой ленцой, — добрый день! Говорит сержант Синенко. Могу я задать пару вопросов?
Я быстро зыркнул на экран общего обзора, там еще по дальней дороге от коттеджа в сторону моего домика катит полицейская машина, но без мигалки.
Первой мыслью было нырнуть вслед за ящиком, пусть даже войдут и все здесь проверят, хотя вроде бы не могут без ордера, но кто их знает…
С другой стороны, когда–то да придется вернуться, а получится не совсем, если меня то не было, то вдруг появился. И хотя появлюсь в тот момент, когда вон тот толстяк вылез из машины и подходит к домофону на во
ротах, все же их сканеры еще при въезде в поселок засекли, что я в доме, и прерывание хоть на долю секунды насторожит, заставит копаться.
На экране домофона появилось широкое лицо полицейского, он повторил приветливо:
— Господин Юджин?
Обращается не по фамилии, а по нику, который у меня в имейле, скайпе и в баймах, что как бы намекает, дескать, просто разговор, ничего официального.
Но момент потерян, я ответил с неохотой:
— Да, конечно, задавайте. Но давайте угадаю, я криво машину припарковал в своем гараже?
— Да, что–то в этом роде, — ответил он легко. — Теперь за это расстрел на месте через повешение, но мы, надеюсь, все уладим четвертованием.
Помню, что можно спросить у них ордер, и тогда уйдут ни с чем, но могут позже вернуться с ордером и тогда поведут себя иначе, потому я сказал небрежненько:
— Открыть калитку!
Сержант подождал, когда калитка отъехала в сторону. Еще через пару секунд с другой стороны машины открылась дверка.
Я ждал, но сперва показалась длинная чувственная нога фотомодели, затем выдвинулась и красиво выпрямилась она сама, таких видел в сериалах, с идеальной фигурой, милой мордочкой и вообще совсем не полицейским видом.
Она вошла на участок первой, строгая и деловая, ничуть не покачивая бедрами, но все равно как–то давая понять, что они у нее вон какие, а ноги вообще ставит, как манекенщица, что демонстрирует не столько одежду нового сезона, сколько подает себя на ковровой дорожке для продажи и перепродажи олигархам и главам транскорпораций.
Я вышел навстречу, улыбнулся без особого дружелюбия, не поверят, но зато как можно беспечнее.
— Вы сержант Синенко, а вы… ваше имя наверняка Стелла или Этуаль?
Она вскинула брови.
— Почему это?
— Да есть в вас что–то звездное, — пояснил я с наглой галантностью.
Она поморщилась.
— Не люблю космос. Там, говорят, холодно? Меня зовут Мариэтта. Простое человечье имя. Можно зайти в ваш дом?
— Конечно, — ответил я. — Как я могу отказать вам? Вас, уверен, потому и взяли сразу детективом, что вы вот… такая?
Она ответила с холодком:
— Вы угадали. После окончания спецшколы и тренировочного лагеря я три года была в горячих точках. И не в качестве медсестры. Потому меня и взяли, как вы говорите, сразу детективом.
— Круто, — сказал я. — Мой ник — Юджин. Хотя вообще–то мое имя и даже размер моих трусов вы наверняка посмотрели в базе.
Она прошла вперед, толстожопый полицейский за нею, хотя, может быть, он тоже детектив, а размеры ягодиц не всегда играют главную роль в их профессии.
Глава 9
Я видел, как быстро поглядывают по сторонам, вроде бы даже не поворачивая головы, а когда и поворачивают, то в разговоре со мной, хотя рассматривают достаточно напряженно, нетрудно догадаться о компьютерах скрытого ношения и экранах в виде контактных линз.
Я представил себе, что они сейчас видят: светящиеся следы моих подошв, отпечатки пальцев везде, где я прикасался, туманные струйки моего дыхания…
Пылесосы уже почистили весь дом до крыши, сами почистились и, заново подзарядившись, мирно дремлют в своей норке. Камеры работают, но, как я понимаю, в записях приличный пропуск во времени.
— Не стесняйтесь, ребята, — сказал я, — кофе, чаю?.. Или просто воды, если вы сыроеды и сыропивы? Или побоитесь отравиться?
Сержант снова промолчал, а она поинтересовалась:
— А может быть отравлено?
Я улыбнулся.
— После того как вы вчера разогнали мирную, хоть и с драками, демонстрацию трансгуманистов, кто–то не прочь бы вас всех отравить.
— Там была самозащита, — напомнила она. — Отступающая полиция защищалась от озверевших демонстрантов. Пересмотрите записи со всех ракурсов.
Я отмахнулся.
— Некогда, хотя и приятно смотреть, когда полицию метелят. Вас не сильно били?
Я окинул выразительным взглядом ее фигуру, а сержант, не обращая на меня внимания, посмотрел по сторонам, прошелся вдоль всех четырех стен.
— А почему у вас запись видеокамер остановлена?
— Каких видеокамер? — поинтересовался я.
— Ваших, — ответил он. — Установленных в вашем доме.
— У меня есть записывающие камеры? — спросил я. — Куда мир катится… А можно посмотреть, что там пишут? А то как–то была у меня на днях одна… Приятно бы взглянуть, каким я орлом себя показал!
Мариэтта поинтересовалась:
— В самом деле показали?
— Давайте посмотрим, — предложил я. — Вдруг вам понравится? И мы сотворим что–то подобное?.. Вы же свободная женщина?
Она не ответила, а мужик сказал хмуро, всем видом показывая, что к такому ничтожеству он сам никогда бы не поставил камеры, потому что такой и мастурбировать даже не умеет с шиком:
— Да, есть даже у вас. Даже у вас!
— Ухты…
— Но они, — добавил он, — полтора часа тому прекратили запись.
— Вы можете просматривать удаленно? — поинтересовался я.
— Согласно Закону о безопасности, — сообщал он. — Пункт девяносто восьмой, подпункт пятый.
— Как вы такие сложные цифры помните! — сказал я с восторгом. — А я думал, на деревянных счетах работаете.
Он пояснил, не меняя выражения:
— Полтора часа записей исчезло.
Я спросил:
— И что, даже вот сейчас не пишут?
Он кивнул.
— Похоже на то.
— Тогда почему прибыл не сантехник? — спросил я. — Или кто их чинит?
— Уже вызвали, — сообщил он. — Но мы всегда быстрее. Что–то можете сказать по поводу…
— То же самое могу спросить у вас, — отрезал я. — Я что, электрик? Или настройщик этих фортепианов?..
Даже не знаю, куда что пишется. И как–то, уж поверьте, не страдаю. Еще ни разу не заглядывал, что там записалось. Если бы даже знал, как заглянуть. И вообще… может быть, просто скажете, что вас интересует? Я вам отвечу, и вам станет на душе легче? Сейчас британские ученые снова говорят, что душа вообще–то есть. Хоть и не у всех.
Мариэтта посмотрела на дисплей на запястье, покачала головой.
— Налоговую может заинтересовать, откуда у вас такой автомобиль при вашей, скажем мягко, нулевой зарплате? На пособие такое не купишь!
— Но это не преступление? — спросил я. — Хотя, чтобы вас прокатить, я согласен и на преступление.
Она смерила меня недобрым взглядом.
— Иметь автомобиль не преступление, если приобретен на законно заработанные деньги.
Я вежливо поправил:
— Кроме законно заработанных, как вы это называете, есть еще законно полученные в наследство, в дар, выигранные в карты, в лотерею… и еще много таких же законных способов.
Сержант смолчал, а она спросила ядовитым голоском:
— И каким же законным способом получили вы?
Я поинтересовался:
— Вы в самом деле уполномочены задавать такие вопросы?
Мужик поморщился и бросил ей предостерегающий взгляд, однако напарница лишь сказала чарующим голосом:
— Нет, конечно. Но мы можем прислать вместо себя тех, кто имеет право задавать еще и не такие вопросы.
Она тоже умолкла, ожидая моей реакции. Я окинул глазами ее точеную фигуру, демонстративно задержал взгляд на ее рельефной груди и как бы даже взвесил обе штуки в своих весьма мужских ладонях.
Она ждала, я горестно вздохнул.
— Вряд ли прибудут такие же красотки. Так что ладно, отвечу. Мне подарила одна женщина. Что так смотрите?.. Вы против равенства полов?.. Вы сексисты?.. Шовинисты? Вы против демократических ценностей, насчет кто кого сгреб…
Мужик прервал:
— Просто ты не совсем, парень, проходишь по стандартам эскорт–услуг.
— У вас устарелые стандарты, — объяснил я свысока. — Плакатные красавчики уже осточертели. Как и плакатные красотки, кстати… Сейчас в тренде женщины с вот такими, а лучше с во–о–от такими и жопой, чтоб помещалась только на трех стульях! А из мужчин пользуются успехом такие брутальные типы, как я. Вы все на службе, все на бегу, не замечаете, как мир меняется! Я, может быть, нарасхват!.. Одна из женщин была в таком восторге, что вот и автомобиль купил… и даже на вторую пару носков осталось. Что, не верите?