— Где пони, бездельник? Где пони, дармоед? Я тебя спрашиваю! Истинные Брендибэки должны неустанным трудом умножать доставшееся им от предков состояние, а не транжирить его, как хоббитонская голытьба! В твои годы я пас овец, работал от зари до зари, и ни разу у меня не пропало ни одной! А ты? Чем ты занимаешься? Теряешь пони! Замечательного пони, такого сейчас не достать ни за какие деньги! Такого пони не было даже у Тукков! Вместо того чтобы искать пони, взятого без спросу, ты беззаботно дрыхнешь!
Очевидно, на этом месте своего нравоучения он чересчур сильно сдавил ухо Фолко, тот глухо застонал и дернулся. На мгновение гном увидел его налитые болью глаза, и это вывело его из замешательства.
“С одной стороны, нельзя равнодушно смотреть, как издеваются над слабым, а с другой — в этой Хоббитании свои порядки…”
Гном решительно шагнул вперед, его крепкие пальцы, точно стальной зажим, сдавили пухлую руку дядюшки Паладина (гном догадался, что это был именно он).
— Прошу прощения, почтеннейший, — процедил сквозь зубы Торин. — Оставьте Фолко в покое, он не в чем не виноват. Его пони спугнул я, когда мы столкнулись лицом к лицу на ночной дороге. Я возмещу вам все убытки. Оставьте его!
— А тебя, любезный, я вообще не спрашиваю, — прошипел дядюшка, безуспешно пытаясь освободиться от железной хватки гнома. — Кто ты такой? А этому негоднику я всыплю теперь и за то, что водит к себе каких-то проходимцев! Гном побагровел. — Я не проходимец. Мое имя Торин, сын Дарта, я гном с Лунных Гор… Отпусти его! — рявкнул Торин, ухватив свободной рукой дядюшку за шиворот и слегка встряхнув его.
Тот вдруг тоненько вззизгнул и разжал пальцы. Фолко отскочил в сторону, прижимая ладонь к побагровевшему уху. Торин отпустил дядюшку и примирительно сказал:
— Может быть, мы все же попытаемся понять друг друга? Я назвал вам свое имя. Теперь ваша очередь, тогда я смогу объяснить вам, почему я оказался в Хоббитании.
Лицо дядюшки было как переспелый помидор, но заговорил он прежним уверенным и напористым басом:
— Меня зовут Паладин, сын Свиора, и я сейчас — глава рода Брендибэков. Так что же тебе нужно, любезнейший, почему ты проник к нам незваным, не спросив разрешения?
— О, почтенный Паладин, сын Свиора, глава рода Брендибэков, — произнес гном с плохо скрываемым презрением. — Я не смог представиться должным образом, так как пришел в ваши края глубокой ночью. Я шел по дороге с севера и случайно столкнулся с едущим на пони молодым хоббитом. Пони испугался, вырвался и ускакал. Так мы встретились с Фолко. Уступая моим настойчивым просьбам, он согласился предоставить мне ночлег. Естественно, за плату, уважаемый!
Гнома вновь передернуло, но дядюшка ничего не заметил. Торин сунул руку за пазуху, и спустя мгновение в его руке сверкнула кучка золотых триалонов короля Элессара.
— Я также прошу вас принять некоторое возмещение за утерянного по моей вине пони. Достаточно ли шести полновесных монет?
“На эти деньги, — подумал Фолко, — можно купить четырех отличных пони! Но разве этот жадоба откажется от наживы…” Дядюшка заморгал, облизнул разом пересохшие губы, шумно вздохнул… Его глазки маслянисто заблестели.
— Ну-у конечно, — протянул он, не сводя глаз с золота, — мы, конечно, могли бы принять возмещение… но не это главное. Если уважаемый Торин, сын Дарта, гном с Лунных Гор, утверждает, что именно по его вине… или, точнее, небрежности был утерян пони, он, конечно, обязан заплатить нам его стоимость… Но мне больше бы хотелось услышать, зачем уважаемый Торин пожаловал к нам?
— Я послан своими соплеменниками к хоббитам предложить им самые лучшие и новейшие изделия наших мастеров, — с самым серьезным видом отвечал гном и подмигнул Фолко. — Мы слышали, что именно род Брендибэков является сейчас наиболее зажиточным и уважаемым в Хоббитании. — На лице дядюшки появилось чрезвычайно заинтересованное выражение, он важно кивал на каждое слово гнома. — Поэтому я спешил день и ночь, чтобы договориться с вами. Тогда вам не было бы нужды отправляться в утомительные поездки на отдаленные ярмарки. Мы, гномы юга Лунных Гор, могли бы доставлять все необходимое вам прямо домой и по самым низким ценам… Но обо всем этом не сговариваются на пороге!
— Да, да, конечно, — закивал дядюшка. — После завтрака ты, уважаемый, сможешь рассказать о своем предложении Совету Брендибэков, который и вынесет свое решение…
— Так, я надеюсь, вы отказались от мысли наказать Фолко? — с любезной улыбкой осведомился гном, делая вид, что хочет спрятать золото. Дядюшка заметно взволновался: — Почтенный, это наше дело, и не стоит тебе, чужому в наших краях, встревать в него… Но так и быть. Фолко не будет наказан, если…
Если мы с ним, скажем, отыщем этого несчастного пони и я заплачу вам… скажем, четыре монеты? — Если отыщется пони и вы… возместите нам убытки в шесть монет, — непреклонным тоном заявил дядюшка. — Дело не только в пони, но и в тех унижениях, которые не замедлят свалиться на наш род…
— Какие же это унижения?! — опешил Торин. — Как это какие! Соседи увидят сбежавшего пони с тавром Брендибэков и скажут: “Оказывается, у этих Брендибэков вовсе не такой порядок на конюшне, как они пытаются показать! Так чем же они лучше нас, если у них, как и у всех простых хоббитов, может сбежать пони? А если они не лучше нас, то почему мы должны их слушаться?” Теперь ты понял, почтенный Торин, какие убытки может понести наш род? Нет, взять с тебя меньше шести монет — значит уронить честь нашего семейства, первого, наравне с Тукками, в Хоббитании!
Гном почесал в затылке, не зная, негодовать ему или смеяться.
— Будь по-вашему, почтенный, — сказал он и высыпал в сложенные лодочкой ладони дядюшки Паладина горсть золотых монет.
Тот следил за падением сверкающих кругляшков, затаив дыхание.
— Благодарю тебя, Торин, сын Дарта, — почтительно сказал дядюшка, пряча деньги — Сразу же после завтрака я соберу Совет Брендибэков, и ты сможешь изложить всем свои предложения насчет торговли. Подожди здесь, если хочешь. Тень от Черного Столба не успеет сдвинуться и на один локоть, как я позову тебя. А ты, Фолко, быстро обеги усадьбу и оповести всех! Ну живее!
Фолко исчез за дверью. Дядюшка отправился вслед за ним. На прощание они с гномом обменялись вежливыми поклонами.
Минуло целых три часа и солнце высоко поднялось над Старым Лесом, когда Фолко и Торин наконец встретились наедине в комнатке юного хоббита. На лбу Фолко блестели бисеринки пота, он выглядел усталым, гном же имел совершенно изможденный вид.
— Уф! Как же утомили меня твои сородичи своей болтовней! — выдохнул гном, падая в кресло. — Лучше весь день махать киркой, чем слушать их россказни! Они все время ели и говорили с набитым ртом, я ничего не мог разобрать… Но пусть их. Я добился того, чего хотел — разрешения провести некоторое время здесь, у тебя. Сказал, что мне надо лучше изучить моих будущих покупателей. А ты как?
— Ухо опухло, — серьезно заявил Фолко. — Ну ничего, с дядюшкой мы еще посчитаемся. А что ты намерен делать дальше?
— Сейчас я намерен идти вместе с тобой искать сбежавшего пони… Возьми провизию и плащ потеплее, может, придется где-нибудь заночевать…
— Как?! — вдруг испугался Фолко, представив себе холодный ночлег где-нибудь в темном лесу, под дождем и ветром. — Разве мы не вернемся к вечеру? — Всякое бывает, — пожал плечами гном.
Они отправились на поиски, провожаемые любопытными взглядами обитателей усадьбы. Фолко, чье желание и жажда приключений на время победили страхи, не удержался от соблазна вновь привесить к поясу меч Великого Мериадока. За спину он закинул увесистый мешок с припасами, следуя мудрому хоббитскому правилу: “Идешь на день, еды бери на неделю”.
Выйдя за ворота, они зашагали на север по той же дороге, на которой встретились ночью. Пройдя около мили и миновав первый поворот, за которым скрылись крыши усадьбы, они свернули вправо и стали пробираться на северо-восток, обшаривая небольшие рощицы, стоявшие подобно островам посреди моря ухоженных полей и покосов, заглядывая в неглубокие, поросшие кустарником овражки, справляясь попутно на попадающихся по пути фермах (Фолко беззастенчиво пренебрег запретом дядюшки), однако все их усилия были тщетны. Они уже три часа шли на северо-восток, местность мало-помалу менялась. Дубравы и перелески уже не выглядели сиротливыми лоскутами, они постепенно сливались в густые массивы. Меньше стало ферм — теперь больше попадались починки по три-четыре дома, и это было главным признаком близости Границы. На их пути стали чаще встречаться звонкие ручейки и речушки, несшие свои воды к Брендивину. Хоббит и гном особенно тщательно осматривали сырую землю возле них, надеясь отыскать следы беглеца. Не редкостью были глубокие овраги, заросшие ивняком и ольшаником; гном кряхтел, чесал в затылке, но все же лез вниз, вслед за ловким, тут же исчезавшим в зарослях хоббитом.