— Упс, не подсказывай, — заговорил я. — Это актриса, блин…. Ну, сам знаешь.
— Ага, — заметил Джордж, — актриса, точно, Джейн Мэнсфилд.
— Без говна. Слышь, не она в том кино снималась…
— Без понятий, не хожу в кино. Не догоняю я их… Ну понимаешь…
— Я тоже, я ее в газете видел.
— Ага, она очень известная… была.
— Что мы хотим найти?
— Хмм, я полагал, что еду смотреть на расплющенный череп с проломленным затылком и поврежденным мозгом, сопровождаемый закрытым переломом правой плечевой кости, а также рваные раны на руках и'нижних конечностях.
— И че?
— А хочешь знать одну странную вещь?
— Че?
Джордж положил голову на машинное сиденье, порылся и достал откуда-то маленький пластиковый контейнер «Tupperware». Отодвинул крышку, и внутри оказался отрезанный член.
— Похоже на отрезанный член, — констатировал я.
— Ага. В этом-то вся и штука… Этот член не принадлежит никому из этих людей!
— Это, конечно, странно. Что про него скажешь?
— Средних размеров… принадлежал белому… мужчине… естественно… лет двадцатитридцати.
— Ты его в том пенале нашел?
— Угу.
— Угу?
— Угу-угу.
— Угу.
— Слушай! Разве Джейн Мэнсфилд не была замешана в каких-то жутких транссексуальных делах? Уверен…
— Я провел осмотр очень тщательно.
— А эти дети в машине? Они что-нибудь знают?
— Больше, чем достаточно. Но ничего полезного.
Джордж аккуратно закрыл коробку обратно и положил ее к прочим мелочам. Я еще пофотографировал, а потом мы подурачились с головой, заставляя ее корчить смешные рожи, обычная фигня. Наконец, Джо пригнал фургон, мы погрузили тела в мешки, голова и собачка отправились в морозильные камеры, набитые льдом. Конечно, это не входит в мои прямые обязанности, но в подобных ситуациях мы помогаем друг другу.
Вернувшись в морг, мы затолкали все это в Холодильник16, к тому времени уже светало, и отправились по домам капельку поспать. Покажется странным, но мне совсем не спалось, и я вертелся с боку на бок как поросенок на вертеле.
Брайтон Субботняя ночь
Я повернулся и взглянул на светящийся циферблат, на нем были отмечены каждые тридцать градусов, а также часовая и минутная стрелка, поэтому дисплей читался неоднозначно, и было либо 3:30, либо 6:17. Я отвернулся.
Новый Орлеан Вторник, утро
— ГДЕ МОЙ ЧЛЕН? — первым делом возопил Джордж, отплевываясь крошками жеваной сигары и желтоватой слюной.
— ? — спросил я, — после того, как ты мне его показал ночью, я его не видел.
— У меня украли член, и кто-то мне ответит за это! — орал он, безутешно носясь по моргу, выдвигая ящики и ежесекундно заглядывая в пустой контейнер.
— Когда ты в последний раз его видел? — задал я вопрос, желая помочь.
— После того, как показал тебе… Я думал, Джо закинул его в фургон, но он утверждает, что в глаза его не видел.
— Уверен, он найдется… — философски заметил я.
Вскоре нам пришлось прекратить поиски, поскольку надо было готовить тела к опознанию. Все родственники Джейн либо были в отъезде, либо умерли, и потому мы ждали только ее продюсера. Мы обернули ей шею тесьмой там, где была рана, чтобы не особо его пугать. Так не полагается, но кого ебет. Чувак все равно обезумел от горя, работа над картиной была в самом разгаре, и теперь она накрылась медным тазом. Со всеми случается, сказали мы ему, предложили ему закурить и кофе, он успокоился. Все газеты, разумеется, напечатали о Джейн статьи с фотографиями из всех ее фильмов, «Девушки не могут от этого удержаться» и прочее. Несколько изданий позвонили нам и попросили фотографии с места трагедии, но они не годились для публикации из-за крови и всего остального. Но я все-таки вырезал кой-какие заметки и публикации и наклеил их в альбом, уж черт его знает зачем, наверно, хотелось сравнить их с оригиналом. Но что сталось с оригиналом? Голова в морге выглядела как голова, но вела себя не как голова; голова на фотографиях выглядела как голова и вела себя как будто бы голова; вечером я пошел на фильм с ее участием, демонстрировавшийся в одном из городских кинотеатров — желание дань, уважение, исследовательские соображения, и там голова выглядела как голова, и вела себя как голова. Я имею в виду, все эти головы были лишь изображением голов, но вели себя как головы в гораздо большей степени, чем та настоящая голова в морге. Я не понимал, в чем загвоздка, мне требовалось еще над этим поразмышлять. Думаю, некоторые из нас в большей степени психи, нежели остальные, возможно, работа фотографом в морге — не такое уж прекрасное занятие, потому что видишь все эти тела, изувеченные и искореженные. Это давит на психику, я хочу сказать, что Джейн была настоящей красавицей, а потом от нее остались только рожки-ножки. Правда, это не совсем так, потому что когда ее помыли, она выглядела чудесно, просто была располовиненная. Срок хранения тела истекал, студия возражала против аутопсии (вскрытие трупа) на предмет наличия алкоголя или наркотиков в организме, они подмазали кому надо, и похороны должны были вот-вот состояться. Мне пришлось соображать быстрее. Времени не оставалось. Я боялся, что похититель члена, кто бы он ни был, нанесет второй удар. И я украл голову. Это оказалось несложно. В обеденный перерыв я вышел и купил саквояж, куда влезет морозильная камера, и когда вечером все отправились по домам, я просто ушел вместе с ней. Теперь я не собирался возвращаться в свою унылую квартиру к своей еще более унылой жене, и тогда снял комнату в привокзальной гостинице в нижней части города, чтоб иметь шанс смыться, если возникнет необходимость. Во-первых, я позвонил заказать лед, сказав, что мне надо охладить вино, и эта цыпа-горничная в платье с большим вырезом мне его принесла. Она выглядела так, словно подозревает неладное, но не знает что конкретно. Затем она предложила мне помочь с вином, конечно, мне пришлось отказаться в связи с отсутствием такового, она смутилась, тоже мне. Итак, она ушла, а я сменил лед в камере. Закончив, я неожиданно ощутил тяжесть в ногах. Усталость обрушилась на меня. Наверно, оттого, что у меня был трудный день, и я сомневался, что поступил правильно. Я тут же отключился.
Брайтон Субботняя ночь
Проснулся снова, непонятный шум и смутный ужас. Через некоторое время, несколько минут — пропали. Мне надо было поспать, и я стал думать о чем-то приятном, теплом и розовом, но одновременно белом и холодном, как мороженое с начинкой из соуса чили вместо обычного малинового стерженька. Помогло.
Новый Орлеан Ночь со вторника
Похоже, я очнулся от глубокого сна, за окном было тихо, неподвижно, как в могиле. Мне снилась горничная, и был немного возбужден. Я голышом вылез из кровати, и не подумав прикрыться, и жутко вздувшийся елдак сильно шлепнул меня по пузу. Я решил посмотреть, как там голова, и думаю, уже знал, что произойдет дальше, уже когда расстегивал сумку и доставал ее. Кожа на ней не отличалась от обычной, только холодная, но ничего неприятного. Хозяин похоронного бюро готовил ее для опознания, и она смотрелась очень красиво. Я опустился на край кровати, придал лицо какое мне хотелось выражение, затем открыл рот, засунув туда член, позволив ей взять его. Зубы покусывали меня, и я мог ебать ее так глубоко, как пожелаю, а она не могла захлопнуть пасть, лишь глядела на меня посреди ангельских локонов, двигаясь мерно и ритмично туда… и обратно.
Когда я кончил, она, разумеется, проглотила спущенку, правда, она вытекла через шею и теплые, и влажные капли упали на мою левую ступню. К удивлению своему, я не испытывал отвращения к тому, что только что сделал, скорее чувство свободы благодаря мерзкому соитию. Мерзкому ли? Я не знал. Я видел только новые рубежи, которые должен взять. Раз я сумел сделать подобное этому, я сумею сделать все, что угодно, избежав последствий. Целый новый мир распахнулся передо мной, мир, где слова, вроде «страх» и «деградация», вытеснят многогранный опыт, который я и представить не мог даже в самых диких фантазиях. Я дрожал от волнения, промывая в раковине ей рот, возможно, она станет моим ключом к будущему. Я не знал, куда я иду, да это и не имело значения, я пущусь в путь, окрыленный надеждой. Я поцеловал ее восковые губы, и водопроводная вода напомнила слюну. Я вспомнил горничную, я был уверен, она обладает знанием о запретной сексуальности. Но пока я ничего не стану предпринимать, я спрошу у нее завтра, после того, как расскажу о своей теории. Она обязательно поймет, и мы вместе помчимся к новой жизни, состоящей из одного сладоетрас-тия. Мы выебем и высосем себе путь по континентам. Вероятно, нам придется похищать детей и все такое, главное, чтобы они были достаточно «пусты», чтобы суметь понять. Мы сможем ввести их в некий порочный культ, ничто не будет чрезмерным, новая раса, освобожденная от векового дерьма. Я рухнул на кровать и яростно дрочил в горячке своего расколотого прошлого и безграничного будущего.