.. Но теперь все было ни позади что больше не разлучит их, и перед ними открывается широкая дорога к счастью...
Приподнявшись, Катрин увидела, что платье и сорочка валяются на корме лодки. Только теперь она обнаружила, что ее наготу прикрывает лишь плащ. Вспомнив о прошедшей ночи, она засмеялась, но при этом покраснела. Никогда бы она не подумала, что Арно, едва спасшийся от смерти отчаянно работавший веслами, чтобы уйти от возможной погони, способен помышлять о чем-нибудь, кроме отдыха. Но его, оказывается, ничто не брало. Торопливо привязав лодку, он крепко обнял Катрин и увлек ее на днище.
- Я мечтал об этом с той самой минуты, как нас бросили в гнусный мешок! - шепнул он ей полусерьезно-полунасмешливо. - И даже чуть-чуть раньше!
- Кто же тебе мешал? Или ты думаешь, я сказала бы "нет", если бы ты соблаговолил посмотреть на меня как на женщину, когда мы прятались на чердаке Николь Сон? Впрочем...
Она не успела закончить фразу - Арно закрыл ей рот поцелуем. Потом они уже ничего не говорили, целиком отдавшись любви. Исчезла ненависть, исчезло ощущение опасности. Было только великое чувство, неистовая страсть, которую они могли наконец утолить... Когда. Катрин засыпала, положив голову на плечо Арно, она испытывала восхитительное томление во всем теле. Никогда и никто не дарил ей такого наслаждения, о котором прежде она могла только мечтать.
Солнце пригревало уже довольно сильно, и, прежде чем одеться, она не отказала себе в удовольствии искупаться. В первый момент вода показалась ей холодной, она вздрогнула, но тут же поплыла и вскоре уже радостно плескалась в теплых волнах. Потревоженный уж скользнул между камышей.
Внезапно ее поразило царившее вокруг безмолвие. Слышалось только легкое журчание воды. Все словно вымерло - не доносилось ни лая собак, ни звона колоколов. Даже птицы умолкли. Слегка встревожившись, Катрин поторопилась выйти на берег, натянула рубашку, платье, которое зашнуровала уже дрожащими руками. Она негромко позвала:
- Арно! Где ты, Арно?
Ответа не было. Катрин, застыв на месте, напряженно вслушивалась, надеясь уловить звук шагов... Никого. Лишь какая-то птица, напугав ее, шумно взлетела из зарослей ольхи. Машинально выжав мокрые волосы и уложив их вокруг головы, она почувствовала, что ее начинает бить дрожь. Куда мог деться Арно?
Катрин осторожно вышла из своего убежища и оказалась в поле. Трава была вытоптана, раздавлена, вырвана с корнем. Здесь прошли военные обозы. Вдали виднелся маленький домик, стоявший недалеко от рощи, над крышей мирно вился дымок... Еще дальше можно было различить колокольню и большие дома Пон-де-л'Арша, который они миновали ночью. Местность, несмотря на свежесть весенних красок, поражала унынием и пустынностью... Ни одного человека вокруг.
Живое воображение подсказало Катрин, что Арно, вероятно, пошел к домику - либо попросить чего-нибудь, хотя у них было достаточно еды благодаря предусмотрительности Жана Сона, либо разузнать, что творится в округе и угрожает ли им какая-нибудь опасность. Но Арно не вернулся, и она решила тоже сходить туда.
Вернувшись к лодке, она на всякий случай взяла с собой мешочек с золотыми монетами, который дал ей Жан Сон. Драгоценности пока оставались у него.
"Я подумал, что не стоит носить сейчас при себе такие вещи. Как только вы окажетесь у королевы Иоланды, брат Этьен Шарло доставит их вам при первом удобном случае".
Это было мудрое решение, и Катрин поблагодарила славного каменщика. Она знала, что у Сонов драгоценности будут надежно укрыты.
Почувствовав, что проголодалась, Катрин решила взять с собой хлеба с сыром, сунула мешочек с золотом в карман и направилась к домику.