В аварийных случаях предполагалось вмешательство оператора, который мог без риска для своего здоровья войти в поле действия гравиолуча и произвести необходимые действия с ценным грузом. При работе на свалке, подобной необходимости не возникало, так как вбрасываемый через гиперпространство мусор сталкивался с существующим в точке прибытия другим мусором и тем самым гасил свою инерцию. Чем больше была свалка, тем большие объемы допускались к транспортировке.
Судя по всему, мой скафандр РТ-56 использовался в самом начале образования области скопления отходов. К текущему времени занимаемая площадь объекта приближалась к одной световой единице, что в Земных измерениях приравнивалось к расстоянию от Юпитера до Солнца. Количества мусора было столько, что какой бы объем не получал сюда билет, спустя какое-то время он приходил в состояние покоя, погасив свою кинетическую энергию, словно камень брошенный в болото, передавая ее оказавшимся на пути объектам.
Осознав размеры территории, в которой я оказался, чувство страха вернулось с новой силой. Неожиданно остро я понял, что если Сергей не вернется за мной, то найти самостоятельно жилую станцию в этом хаосе мусорных полей для меня не представляется возможным.
«-Прежде всего надо научиться ориентироваться в пространстве и понять принципы передвижения в скафандре,- обозначил я для себя первоочередные цели: - а так же узнать каковы ресурсы одетого на меня костюма по поддержанию моей жизнедеятельности в открытом космосе»
«Базовый курс обучения эксплуатации скафандром недоступен, гравиокомпенсатор не обнаружен, произведите переукомплектацию оборудования,…»
Мои желания по обучению были восприняты по мыслеречи скафом на полном серьезе и посыпавшиеся инструкции затопили мой мозг. Кое как утихомирив расшумевшийся костюм, определил для себя и вторичные задачи, надо было выяснить все об устройстве скафандра и о том, что нужно для установки недостающих частей, а главное где их взять.
Вернувшийся Сергей не дал мне заскучать, продолжив по доброму шутить надомной. Работа продвигалась неспешно и была однообразна, запертый в скафандре и не имеющий возможности хоть как-то влиять на ситуацию, я постарался поспать, тем более что апатия потихоньку перешла в усталость и я отрубился.
В чувство меня привел удар в бок, открыв глаза я обнаружил себя в раскрытом скафандре, который уже был припаркован к стенду в раздевалке. Сергей ехидно улыбался, потирая ушибленную руку, дотянуться до меня сквозь раскрытый скаф без последствий у него не получилось.
-Очнулся примат? – осклабился он: - Я уж думал ты окочурился совсем, слабовато у тебя тело, и 14 часов в пустоте провести не можешь!
-Угробишь мальца опять один будешь вошкаться, - Георг, копавшийся в своем скафе неподалеку прокомментировал отношение Сергея к моему телу: - Если хочешь работать на равных с остальными бригадами, то не жмись на расходники, сам небось на двойной дозе допинга сидел.
-Тебе то что?! – тут же окрысился мой наставник.
-Да ничего, - отвернулся Георг: - сдохнет парень вот и все.
Наблюдая за лицом Сергея, я никак не мог понять на что он злиться больше, на то что его упрекнули в использовании какого-то допинга или из-за того что лезут с советами по обращению с моим телом.
Как я и предполагал раньше, мое мнение вообще никого не интересовало. Бросив сквозь зубы нечто, что даже присосавшийся ко мне ковлар не смог перевести, Сергей резко покинул раздевалку.
-Читать умеешь? – обернувшись на шум закрывающейся двери, Георг перевел свое внимание на меня.
-Да, но многие термины непонятны, - честно сказал я.
-На вот, - протянув мне пластинку, сказал он:- вставь в мемо-блок скафа и изучи.
-А что здесь? – вертя в ладони маленькую полоску пластика спросил я.
-Инструкция для чайников, - ухмыльнулся он и добавил: - Или ты думаешь, что за твоей скорлупой будет ухаживать кто-то еще?
Оценив мое мнущееся перед раскрытым скафандром тело, Георг отобрал у меня выданную пластинку и ловким движением вогнал ее куда-то в недра костюма. Я не стал торопиться залезать в скаф, а протянув руку постарался достать пластину назад, а потом вставить ее на место. Когда у меня все получилось, я обернулся к наблюдавшему за мной Георгу и получил одобрительный кивок на мои действия.
«-А жизнь то налаживается», - поспешил я себя поздравить.
Для чтения инструкции закрываться в скафандре оказалось не нужно, в раскрытом состоянии внутренняя поверхность визира отображала выведенный текст и я сверяясь со списком стал производить профилактику.
Выспавшееся тело было отдохнувшим, так что ушедшие давно спать остальные жители блока не мешали мне методом проб и ошибок постигать процесс. Когда я закончил, на часах было уже начало четвертого. В тридцатичасовых сутках субъективного времени станции оставалось еще шесть часов на сон до того момента, когда надо будет вставать и идти на завтрак.
Провозившись с железкой более восьми часов, я чувствовал удовлетворение от проделанной работы. Еще дома, когда я учился в техникуме и подрабатывал в ремонтных мастерских, подобное чувство накатывало меня, вселяя энтузиазм и желание сделать что-нибудь еще. На фоне остальных ребят, которые только скулили и жаловались на осточертевшую работу, я чувствовал себя белой вороной и невольно стремился работать в одиночестве.
На этой космической станции, куда я попал против своей воли, надеяться на помощь со стороны не приходилось. Но эта ситуация как нельзя лучше подходила к моему характеру, никто не звал пойти перекурить каждые четверть часа, никто не зудел над ухом что надо побыстрее сворачиваться а доделать можно завтра и никто не жаловался на жизнь, разглагольствуя о том, какие времена были раньше и кто виноват в том, что все изменилась.
Дойдя до своей каюты, я завалился в оежде на койку и заснул в отличном настроении.
Как и у обычных людей на моей планете, жители с других планет и космические бродяги не отличались любовью к порядку. Своеобразная карта памяти содержала в себе помимо инструкции по эксплуатации и ежедневному уходу за скафандрами так же море другой инфы.
Следующим утром Георг потребовал свою флешку назад, но выслушав мой лепет о том, что я не запомнил и половины действий по ежедневной профилактике, он махнул на меня рукой, пригрозив отобрать ее через неделю.
Став обладателем бесценного для меня источника информации, я вчитывался в техническую документацию, пока Сергей управлял моим скафандром. Каждый день, по двадцать часов в сутки, мы находились в открытом космосе. Мое тело легче стало переносить столь длительное пребывание в невесомости за счет выдаваемых таблеток.
Наставник все же прислушался к словам Георга и расщедрился на так называемый допинг. Правда это были таблетки немного отличавшиеся от того, что принимали все остальные работники.
-Ничего, нагрузок на нервную систему все равно нет, так что и такие сойдут, - отмахнулся Сергей от Михалыча.
-Может поумнеет заодно! – пошутил Витас, и все сидевшие за столом во время завтрака засмеялись в полный голос.
У меня особого выбора не было, так что проглотив выданный фиолетовый шарик, я положил блистер с оставшимися таблетками в карман.
-Не переживай, - оставшись вдвоем в столовой, Михалыч решил меня успокоить: - Эти таблетки разработаны для повышения мозговой активности у навигаторов, а все необходимое для тела в невесомости содержат любые типы стимуляторов.
-А какие таблетки у остальных? – спросил я, вынимая из вакуум клинера чистую посуду, моя новая обязанность по очистке грязной посуды после приема пищи была интегрирована в мою жизнь участливым дедушкой с общего одобрения коллектива.
-Те что повышают скорость реакции конечно, - как само собой разумеющееся без дополнительных разъяснений ответил он.
Высказывать свое мнение о том, что для меня преимущество повышенной скорости у синопсных связей нервных окончаний над активной работой головного мозга совсем не очевидно, я воздержался. На текущий момент фиолетовые шарики имели для меня больший приоритет, так как я собирался изучить все, до чего смогу дотянуться. Мой мозг работал по усвоению информации на двести процентов, и если бы я так учился на Земле, то смог бы наверное поступить в ГИМО, хоть и не был уверен, что для зачисления в столичный институт основным критерием является наличие знаний в голове абитуриента.
Незнакомых терминов попадалось в тексте все меньше и меньше, мое мировоззрение подстраивалось под открывающиеся горизонты. И чем дольше я изучал техническую литературу, тем в большее недоумение приходил. Порой абсолютно идентичные процессы описывались абсолютно разными способами и базировались на чуть ли не противоположных постулатах. Как такое может быть я не понимал, и решил для начала поговорить с Михалычем.