Сегодня Чубук гуляет с проститутками, никто из них и слова поперек ему не скажет. Но не факт, что мордобоя не будет. Попадет вожжа под хвост, и пойдут гулять кулаки. А удар у него такой, что и убить может…
И ее саму он мог убить. Вывезли бы ее труп куда-нибудь в лес, засыпали бы снегом, и стала бы она тогда «подснежником»…
Зимой это было. Кристина возвращалась от подруги домой, вдруг рядом, скрипнув тормозами, остановилась машина. Она и понять ничего не успела, как оказалась в чьих-то цепких руках. Ее затащили в машину, отвезли в этот проклятый дом, Чубук ударил ее кулаком в нос, выбив тем самым желание сопротивляться. Страшно ей стало, поэтому она сдалась… А если бы не сдалась сразу, то Гена и убить мог…
Но ведь не убил. Даже женился на ней. Сказал, что хватит с него, погулял, пора, дескать, и честь знать. Остепениться Гена решил, а семейная жизнь должна была его успокоить. Но горбатого, как известно, только могила исправит. Господи, кто ж ему эту могилу выроет?..
Не хотела Кристина за него замуж, но выхода не было. Чубук мог ее убить, если бы она ему отказала. Никто не смеет ему ни в чем отказывать – он в это уверовал свято. А его самого убить духу не хватало. Да и не оставят ее в живых после этого. А она очень хотела жить…
Гене сейчас не до нее. Пусть развлекается, а она к родителям пойдет. Переночует там, а утром сюда вернется… Муж ее за такое своеволие может наказать, но ведь он способен ударить ее и без причины. Так что уж лучше за вину пострадать…
Кристина решительно шагнула в дождь, вышла за калитку. Напротив соседского дома стоял старенький белый «Москвич», и из него неожиданно вышел Макар. Встал у нее на пути и угрюмо смотрел исподлобья, не замечая, как мокнет под дождем.
– Макар? – опешила Кристина.
– Сядешь? – взглядом показал он на машину.
Кристина кивнула. Он спереди обошел свой «Москвич», открыл ей дверь, помог есть и, усаживаясь за руль, сухо спросил:
– Куда в такой дождь?
– Домой.
– Там твой дом, – кивнул он в сторону ворот, из которых она только что вышла.
– Это проклятый дом, – мотнула она головой.
Гена отобрал этот дом у местного бизнесмена, который до сих пор находится в розыске. Видимо, этого человека глубоко закопали, если не могут найти. Нетрудно догадаться, кто помог ему расстаться с жизнью. А сколько в этом доме погибло людей…
– Извини, что не прислал свои поздравления, – вздохнул Макар.
– Поздравления?
– Ну, со свадьбой…
– Прости!
А что еще она могла сказать? Кристина осознавала свою перед ним вину, но ведь у нее не было выбора. Только не станет она рассказывать, в какие тиски зажал ее Гена. Вот если бы прошлое можно было исправить… Но ведь ничего уже не изменишь. Поэтому не нужно слов.
– Прощаю, – сказал Макар и тронул машину с места.
– Прощаешь? Вот так просто взял и простил? – удивилась она.
– Я все знаю.
– Что ты знаешь?
– Знаю, кто такой Чубук. И знаю, чем он тебя взял…
– Кто такой Чубук?
– Подонок и мразь.
– Ну, спорить с тобой трудно…
– Ты от него сбежала?
Что-то дрогнуло в душе у Макара. Он так долго пытался изображать из себя сухого и холодного чужака, что надорвался. Дулся-дулся, но не выдержал и лопнул. Голос у него стал вдруг теплым, дрожащим от волнения. Он снова превратился в того влюбленного юнца, каким был до армии.
Макар был сильным и смелым парнем. И еще симпатичным на внешность. Одни глаза и черные пушистые брови чего стоили… Этим он и покорил Кристину. Она хорошо помнила, как сохла по нему в девятом классе, как мечтала подойти к нему, суровому и неприступному десятикласснику, и объясниться с ним. Но подошла она к Диме Шаталову, потому что вдруг переключилась на него. Девичья любовь – вещь переменчивая, как ветер, то в одну сторону дует, то в другую. Но Макар сумел вернуть прежнее направление ветра. И даже флюгер ее закрепил – обещанием любить его вечно. И ведь Кристина действительно честно ждала из армии. И дождалась бы, не вмешайся в ее жизнь злой рок…
Но тогда Макар был юношей, а сейчас он мужчина. Молодой, но суровый и обожженный войной мужчина. И оттого еще более желанный, чем раньше. И не только оттого. Ведь он еще и запретный для нее плод…
– Сбежала. До завтра.
– А почему не навсегда?
– Куда же я от него денусь?
– А давай уедем. Хотя бы в Питер.
– И что мы там будем делать?
– Жить.
Кристина хотела спросить, на какие шиши они там будут жить, но вовремя спохватилась. Не было у Макара денег, чтобы обеспечить им достойную жизнь, но сказать об этом она не могла, не хотела его обижать. И еще не хотела выставлять напоказ свою меркантильность.
Нет, она выходила замуж за Гену вовсе не из-за денег, но со временем вошла во вкус. Да, он открыто гулял с бабами, распускал руки, но ведь это случалось далеко не каждый день. Всего два раза в месяц у него загул, не чаще, а жену бил и того реже. К тому же он зачастую не ночевал дома, а для нее это праздник. Потому что дом у них – полная чаша. И ремонт в модном стиле, и мебель из Италии, и холодильник всегда полный. Так что в отсутствие Гены там настоящий рай.
А еще Чубук «Мерседес» из Германии заказал. Для Кристины заказал. Не позже чем через неделю у нее будет своя иномарка. И еще Гена шубу шиншилловую ей на зиму обещал… А что может дать ей Макар? Любовью сыт не будешь…
И все-таки она готова была рискнуть. Вернее, не совсем еще готова, и ей потребуется время, чтобы принять предложение Макара. Но ведь она может его принять.
– Я должна подумать.
– Думай.
Машина свернула с дороги к воротам ее дома, остановилась вплотную к ним.
– Все, приехали? – разочарованно спросила Кристина.
Она не хотела расставаться с Макаром. Он ей нужен, потому что она любит его. Мужа терпит, а его любит… Да и поговорить с Макаром есть о чем.
– Тогда поедем куда-нибудь. Давай на Кривое озеро? – Это озеро Кристина хорошо помнила, ведь именно туда привез ее Макар в ночь перед расставанием. Именно там она стала женщиной… – Или боишься?
– Боюсь. Что ты останешься с этим уродом, боюсь, – сказал Макар, задним ходом выезжая обратно на дорогу.
– А ты хочешь, чтобы я осталась с тобой? Думаешь, Чубук меня так просто отпустит?
– Ну, если мы уедем, он до нас не дотянется.
– Дотянется. Он до моих родителей дотянется.
– При чем здесь твои родители?
– А он на всю голову отмороженный, ему все равно, кого убивать, – зло проговорила Кристина. – Если он захочет мне отомстить, он убьет моих родителей. И твоих тоже… Ну что, едем в Питер?
– Ну, если он такой отмороженный, надо подумать…
– Поверь, он нас в покое не оставит.
Кристина поджала губы, на которые вдруг наползла предательская улыбка. Она не любила мужа, боялась его, даже зла ему желала, но все-таки ей доставила удовольствие мысль, что Гена ради нее будет рвать и метать.
– Ну, я бы оставил его в покое, – пожал плечами Макар.
– Он тебя не оставит. И меня тоже.
– Тогда надо его успокоить.
– Это ты о чем? – всполошилась Кристина.
– Я знаю, твой Гена – чудовище, но ведь и чудовища тоже смертные.
– Ты что, убьешь его?
– Это правда, что он тебя изнасиловал?
– Ты хочешь ему отомстить? – затаив дыхание, спросила она. – А сможешь?
– В каком смысле, смогу?
– Ну, я даже не представляю, как можно убить человека…
– Я тоже. Но Чубук – не человек. Он враг. А врагов уничтожают, – совершенно спокойно, завораживая уверенностью в своей правоте, ответил Макар.
– Ты убивал?
– На войне – да.
– Но сейчас не война.
– Война. За тебя. И Чубук ведет себя как настоящий враг.
– Давай не будем об этом, – умоляюще посмотрела она на него.
– Как скажешь, – разгоняя машину, пожал плечами Макар.
Когда они уже выехали из города, Кристина неожиданно произнесла:
– Жаркая у тебя печка, но платье у меня все равно мокрое… Ты же не против?
Он был не против, поэтому она сняла платье, оставшись в одних трусиках.
– Если тебя это не смущает… Пожалуйста, останови машину.
Во-первых, она не хотела, чтобы машина вдруг оказалась в кювете. А во-вторых, она уже изнывала от желания…
Макар съехал на обочину, остановился. И тут же остался без футболки. В конце концов, она у него тоже мокрая, и Кристина просто обязана была помочь ее снять…
Он опустил спинку кресла, уложил Кристину на спину и мягко навалился на нее, накрывая губы поцелуем…
Глава 4
Слепящий луч солнца заставил зажмурить глаза. Мама зачем-то постирала шторы, окно голое, и нет преграды для солнечного света. Но так Макару и не хочется от него прятаться. Ведь это не просто день наступил, это – начало новой жизни.
Впереди у него целая жизнь, точкой отсчета которой стал вчерашний дождливый вечер.