В это время Сиятельный Шакир, с тоской глядя на танцующих пышногрудых наложниц, в который уже раз за день зевнул и неспешно поднялся. Засуетились евнухи, разгоняя девушек – ни одной из них Сиятельный не приказывал явиться в его покои. А значит, нынче ночью в гареме будет царить печаль.
Самого Сиятельного это нисколько не волновало. Благословлённый Манат лишь с тоской покружил по коридорам собственного дворца, приказал напомнить колдуну Фаруку, что его господин ждёт.
И от нечего делать отправился в свои покои.
Давно уже не радовала Сиятельного охота, да и женские прелести наскучили. Чтение, рисование, услада бесед – всё надоело. Как же скучно…
Тяжело вздохнув, Сиятельный привычно потянулся к блюду за любимым кишмишем (Кишмиш – сорт винограда с очень мелкими косточками).
Пальцы нашарили пустоту.
Шакир открыл глаза и с изумлением уставился на пустое блюдо.
Перевёл взгляд на сидящего на столике мальчишку в обносках, заканчивающего с последней кистью кишмиша.
Но стражу или хотя бы главного евнуха Шакир позвать не успел.
- Не стоит, о, светлоликий шехзаде, - облизнувшись, заявил мальчишка, спрыгивая со стола и вставая на колени. И зачем-то добавил. – Я преклоняясь перед величием Сиятельного.
- Кто тебя сюда пустил? – выдохнул Шакир, во все глаза смотря на мальчика.
Тот стукнулся лбом о пол и выпрямился.
- Никто. Я сам пришёл.
Шакир приподнялся на локтях.
- Да как ты посмел, раб…
- Я знаю, чего вы хотите, шехзаде, - непочтительно перебил его мальчик. – Ваше сокровенное желание.
Шакир осёкся.
- Вечную жизнь мне даст…, - на тон ниже начал он, но мальчишка снова перебил:
- О вечной жизни мечтает колдун Фарук. Он обманет вас, о луноликий шехзаде. Но вы хотите другого.
- Продолжай, - после недолгой паузы разрешил Сиятельный. – Скажи же, чего я хочу.
Мальчик снова улыбнулся. И пропел:
- Вам ску-у-учно.
Шакир резко поднялся. Удивлённо выдохнул:
- Как ты…
- И я принёс вам то, что избавит вас от скуки, - продолжил мальчик, – навсегда.
Шакир жадно оглядел ребёнка.
- И что же это?
- Посмотрите в окно, о шехзаде, - смиренно откликнулся мальчик.
Шакир бросился к окну – излишне быстро для Сиятельного.
Во дворе, где до этого танцевали темнокожие прелестницы, стоял конь. Чёрный. Деревянный.
Шехзаде повернулся к мальчишке.
- Что это значит? Что это за игрушка?
Мальчик покорно потупил взгляд.
- Если Сиятельный соблаговолит оседлать его и нажать между ушей, конь поднимется в небо. Когда Сиятельный захочет спуститься, надо лишь погладить приметное местечко на шее – там, где белое пятнышко.
Не дослушав, шехзаде бросился к двери. Летать? Летать над городом, как птица? Летать над империей? На зависть всем – и даже отцу-султану?!
Но проклятый мальчишка заступил дорогу и, не смотря Шакиру в глаза, чётко произнёс:
- Милость Сиятельного велика и безмерна, и он, конечно, одарит ничтожного малой её толикой.
- Я дам тебе титул моего колдуна! – отозвался Шакир, пытаясь обогнуть мальчишку.
- Я бесконечно благодарен, о, мой шехзаде. Но пусть вместо этого из темниц выпустят юношу, которого вы забрали сегодня на базаре.
- Светловолосого? – нахмурился Шакир.
- Да, о, луноликий. Позвольте мне, ничтожному, просить вас об этом, прежде чем волшебный конь унесёт вас в облака… как вы того желаете.
Напоминание о чудесной игрушке вскружило голову. Шакир торопливо отдал приказ и, не сдерживаясь, бросился во двор.
Валид опустил голову, пряча улыбку.
***
Амин, кусая губы, с трудом передвигал затёкшие ноги, вполне уверенный, что его ведут убивать. Царапину на руке жгло, глаза слепил яркий солнечный свет, голова гудела.
Поэтому, когда стражники сняли с юноши оковы и отшвырнули его от ворот дворца шехзаде, Амин только непонимающе уставился на них.
Тяжёлые створки медленно захлопнулись.
- Я принёс тебе воды, - произнёс рядом тихий детский голос. – Пей и нам нужно спешить.
Амин изумлённо перевёл взгляд на мальчишку, не вполне уверенный, что всё это ему не снится.
Валид, вздохнув, прижал горлышко фляги к губам юноши.
- Почему..? – прохрипел Амин, но мальчишка уже отнял флягу. И, схватив юношу за руку, настойчиво потянул.
- Идём. Ну же!
Амин медленно встал. Неугомонный мальчик тут же рванул в ближайшую улочку, с недетской силой таща за собой юношу.
- Куда мы? – только и смог сказать Амин.
Над головой, заслоняя алое закатное солнце, пронеслась тень. Мальчик вскинул голову, Амин – тоже.
- Это… конь? - выдохнул он. – И…
- И ваш Сиятельный на нём, - отозвался Валид. – Нам нужно до сумерек попасть за ворота. Ну, давай же, шевелись!
Амин не выдержал, как только они оказались за городской стеной.
- К чему такая спешка?
Мальчишка упал на песок, тяжело выдохнул:
- Сейчас… надо… найти караван… который идёт… подальше отсюда.
- Зачем? – искренне удивился Амин.
Валид обернулся.
- Видел коня? Это я принёс его шехзаде.
Амин уставился на него.
- Ты?! Но… как? Откуда?!
Мальчишка торопливо кивнул куда-то влево.
- Взял… на время. Одолжил.
- У кого?!
- У местного ифрита, - отозвался Валид. – И теперь конь возвращается к хозяину.
- То есть, - медленно начал Амин, - ты хочешь сказать, что выкупил меня за коня, который даже не твой… и что сделает этот ифрит с шехзаде?!
- А что делают все ифриты с людьми? – ехидно отозвался мальчик. – Конечно, съест!
Амин опустился на песок рядом с ребёнком.
- Шехзаде мечтал о лекарстве от скуки, - усмехаясь, закончил Валид. – Он его получил.
Амин отшатнулся. Встретился с недоумённым взглядом мальчика и тихо произнёс:
- Ты убил его. Сиятельного. Ты понимаешь?
Мальчик пожал плечами и равнодушно спросил:
- Ну и что?
Амин глубоко вдохнул. Знакомое желание встряхнуть маленького голодранца снова нахлынуло, да так, что руки зачесались.
Юноша сжал кулаки.
- Где найти этого ифрита?
Мальчик в ответ уставился на него с искренним недоумением.
- Зачем? Нам нужно сейчас бежать отсюда, а не…
- Где? – настойчиво повторил Амин.
Нахмурившись, мальчишка махнул в сторону заходящего солнца.
- Там. Недалеко. Но зачем..? Стой! Куда ты?!
Амин, не оглядываясь, шагал в сторону алого лика Аллат.
- Постой! – догнал его Валид. – Зачем он тебе? Сокровища у него – так, безделица, я тебе лучше пещеру покажу и совершенно безопасную. Если захочешь. Да погоди же ты! А, хочешь, просто скажу, как достать жемчуга у того бурдюка, который неподалёку от вас на рынке торгует?
Амин резко обернулся, и мальчишка чуть в него не врезался – юноша успел схватить его за худенькое плечо.
- Катись к шайтану со своими сокровищами! – и тише добавил: - Шехзаде из-за меня попал в беду. И умрёт из-за меня.
Мальчик вытаращился на него.
- Ты что… спасти его решил?! Да он сам тебя убить собирался, забыл? Вечную жизнь хотел, - и мальчишка, схватив за руку, потащил в сторону ближайшего каравана, вереницей растянувшегося от города – и почти до горизонта. – Не глупи. Идём!
Амин стряхнул его руку. Решительно отвернулся.
- Хочешь, чтобы ифрит и тебя съел?! – закричал ему в след мальчик. – Если ты думаешь, что я помогу – ошибаешься! Я его даже не знаю! И он явно будет недоволен, что я пусть и на время присвоил его любимую игрушку!
- Я же сказал: «Катись к шайтану», - буркнул Амин, щурясь от последних алых лучей Аллат. – Не нужны мне такие помощники.
Какое-то время он действительно шёл один. Затем рядом раздалось знакомое сопение.
- Да ты даже его пещеру один не найдёшь, - буркнул Валид, с трудом приноравливаясь к широкому шагу юноши. – И вообще, ты что, собираешься явиться к ифриту и сказать: «Извини, дорогой, не хотел тебя беспокоить, мне только твой пленник нужен»? У тебя даже оружия нет! Умрёшь задаром!
Амин пожал плечами. И тихо, почти шёпотом произнёс:
- Чистая совесть дороже.
- Дурак, - откликнулся Валид.
Пещеру ифрита Амин и впрямь бы сам не нашёл. Всего лишь выныривающие из-под песка камни – как островки в море или клыки гули – и один из них чуть более плоский, чем остальные.
Амин посмотрел на мальчика.
- Ты знаешь, как войти?
Валид пожал плечами.
- Понятия не имею. Но там, - он ткнул пальцем, указывая на камень, - должно быть написано.
Амин, хмурясь, наклонился и с трудом в сумерках разглядел странные палочки и прихотливые закорючки.
Нахмурился, всматриваясь.
Мальчишка подбоченился.
- Это высокий алатийский. Его вообще мало кто знает. А я тебе переводить не собираюсь. Так что прогулялись – и хватит. Идём обрат..,- и осёкся, когда юноша, выпрямившись, стал отсчитывать шаги от камня до ближайшего «клыка». Нагнулся, за что-то дёрнул – каменная плита отъехала в сторону.