Валентин Сорокин
Макаки в полумраке
Очерки. Публицистика. – 496 стр. М., 2010.
В новую книгу поэта Валентина Сорокина вошли очерки и статьи, написанные в последние годы. Перед нами «портрет времени», наглядное представление о котором даёт аннотация:
А что творится на сцене и на экране в России? Выстрелы — в лоб. Крики изнасилованных. Поцелуи и пыхтения бабы на бабе. Мужика на мужике. Бред нашприцованных кокаином скотин. Крокодил пожирает тигра. Тигр — курицу. Курица — червя. Червь — муху. И — голопузые танцы, сопровождаемые вытьём грязнопупых дур, ошалевших от аплодисментов дур, им самим подобных. Командуют на сцене и на экране безродинные новаторы, вечные перестройщики, вечные кочующие “гуманоиды”. Но значит ли это, что так будет всегда?!
Публикация в «Хроносе» и в бумажном варианте имеет незначительные расхождения. Приобрести издание на бумаге можно через интернет-магазин «Политкнига».
Содержание
Без государства
Против раздора………………………………
Мать идёт……………………………………
Будьте вы прокляты…………………………
Друга никто не заменит…………………….
Заказной слепец и безгрешный стукач……..
Они ненавидят нас
Униженные подлецами……………………..
Впереди – былое…………………………….
Золотозобое чудовище……………………..
Не предавай друзей………………………..
Дважды убитый…………………………..
Иудокозлы
Гимн подлости………………………………
Когда вползли ваучеры…………………….
На краю бездны…………………………….
Макаки в полумраке………………………
Мусорщики формируют ударные отряды
Хула не доведёт до добра………………….
Вакханалия содомистов……………………...
Звезда судьбы……………………………..
О хоре на русском просторе…………….
Барончик и его баллончик………………….
Послесловие.
Александр Байгушев. Могучее восхождение Валентина Сорокина…..
Без государства
Против раздора
Свои стишки Тощев-пиит
Покроем Пушкина кроит,
Но славы громкой не получит,
И я котенка вижу в нем,
Который, право, непутем
На голос лебедя мяучит.
Евгений Баратынский
Я говорю о друге
Мне легко говорить о публицисте Владимире Фомичеве: он своими отважными статьями, очерками, книгами давно и конкретно известен каждому русскому человеку, кто не потерял чувство ответственности перед днем идущим, перед собою и перед вечной, святой и гордой обителью наших дедов и отцов, имя которой - Россия!..
В молодости Владимир Фомичев - журналист, неутомимый и беспощадно честный газетчик. На Смоленщине. В Сибири. В Москве. Мальчиком, переживший фашистскую оккупацию, расстрелы, сожжения земляков, он сохранил и нигде не предал совесть, достоинство, боль за материнскую землю, истерзанную войнами, захватчиками, измученную и обнищенную собственными добровольными негодяями:
Я жил да жил тысячелетья -
Под стук копыт,
Порывистый глотая ветер
И ставя скит.
Это - поэт Фомичев, да, Владимир Фомичев заявляет, вздохнув и вспомнив прошедшее. Но о поэте Владимире Фомичеве редко говорят. Публицист Фомичев как бы зазастил своею русской тенью поэта Фомичева, правда, не менее русского. Русского - в благородном и необходимом смысле: ведь если человек забывает - кто он, зачем он среди людей?
Лицо драгоценное вижу,
Что память хранила всегда.
Друг первый!
Ты радостью высшей
Наполнил земные года.
В молодости Фомичев - журналист. Позднее - заместитель заведующего отделом прозы в знаменитом издательстве "Современник". Еще позднее - Главный редактор "Пульса Тушина", газеты, невероятно смелой и заботливой, братской - для соседних народов России, родной и надежной - для русских.
В годы горбачевского и ельцинского предательства Владимира Фомичева даже нагло оклеветали прорабствующие диссиденты и устремились, в сговоре и подлости, посадить, а там - о, сколько же они, грабящие СССР и Россию архитекторы перестройки, истребили патриотов, беззаветных сыновей и дочерей Отчизны?! Истребили - травлей, петлей, судами, замалчиваниями и прочими иудиными приемами:
А когда я читаю газетку "Пульс Тушина",
крысой горло свободе опять перекушено.
Евгений Евтушенко
Ишь, неприязнь какая! Задергался в стукаческой малярии, поломал ритм и разум строк: слово на слово наползло, не произнести, а крыса, так у него, получается, - опять и опять горло, грязное и весьма лживое, перекусывает ему, политбюровскому выкормышу. Ужели под непроницаемой крышей КГБ вильнопопого одописца Политбюро, Женю Гангнуса, часто подстерегало крысиное существо и традиционно кусало?
Почти сохраняя его, Гангнуса, размер и ритм строки, Владимир Фомичев отвечает, борцу отповедь дает:
Спасибо, любезно-болезный, за мерзость,
За ненавистъ-"крысу" - творенье твое.
Навязанный стиль пусть исполнит свое!
Тебя, старика, драть за чуб бесполезно,
Нет чуба - повырвали жены его.
Всю жизнь ты брехал, словно пес, своевольно,
Кавказца в Кремле то хваля, то хуля,
То Ленина славил - что, страсть холуя?
Поэт Владимир Фомичев, как публицист, как человек, атакующий мерзавцев, завербованных антирусскими мафиями, не отступил от державных рубежей, не струсил, не содрогнулся и не унизился:
В нашем крае свирепствуют волки
И творят за разбоем разбой.
Маскируясь
и без маскировки,
И ночной, и дневною порой.
……………………………………
Словно мы в оккупации снова,
Жди удар из любой стороны.
Но за поэтом Владимиром Фомичевым кроме тоски о нормальной народной жизни, народном уюте и опоре - Малая Родина, легендарная Смоленщина: о край, стучащий любою травиной в русскую душу! Смоленская Земля - Слава России. Смоленская Земля - Верность России. Смоленская Земля - Скорбь России. Смоленская Земля - Обелиски России.
Куда уехать Владимиру Фомичеву? В США - к Евтушенко? Но у Гангнуса нет Смоленщины. Там не звенит клятва Кутузова в храмах. Там не мыкают седые вдовы разбойную нужду, кинутую на нас олигархами, демократами, сотоварищами Гангнуса по его иезутскому депутатству...
Пронзительное ощущение любви, распахнутая встреча с ивой и соловьем, лиричность стихов-признаний дают возможность передохнуть поэту от черных дум, от ежедневных мук - где найти счастливый очаг рядового труженика?
Сладостны и улица, и сад,
Если сердце покорилось страсти,
Поменяв на поцелуй напасти,
Переполнившись
влеченьем к счастью,
Если взоры радостью горят.
На пути в поэзию Владимира Фомичева поддержали Михаил Львов и Владимир Цыбин, Сергей Поделков и земляк Виктор Смирнов, Всеволод Сурганов и Екатерина Шевелева, Владимир Костров и Юрий Пашков, Николай Денисов и Юрий Никонычев, а я ликую, что о них, наверное, о каждом, я успел сказать благодарное слово, включая Максима Замшева, Ивана Голубничего, Евгения Юшина, идущих за нами. Спасибо и Леониду Ханбекову, издавшему красивую и щемяще лиричную книгу "Лирика" Владимира Фомичева.
Лирика - в песне. Лирика - в дружбе. Лирика - в грядущем, в завтрашнем дне, а не склока и разбой, не грабеж и сиротство. Мы, русские, тысячу раз уважение к себе заслужили и покой к дому своему.
Совесть сибиряка
Отец мой, потомственный лесник, следопыт, иногда упрекал меня: -Ты, сынок, не агитируй меня за друзей. Я посмотрю в лицо человеку - всё тебе расскажу о нем. Друзья твои - люди хорошие!- И я умолкал, приводя по десять и по двадцать поэтов погостить за обедом в нашем дому...
А теперь я гляну в лицо Борису Бурмистрову - ясно: добрый, честный, сильный и верный поэт у России. А много ли мы о нем пишем?
Вот и роща поредела,
Просветлела даль и высь -
Время сжато до предела,
До предела сжата жизнь.
Ясно. Ничего не пропустит, горького и трагичного, из жизни родного края, родной страны этот поэт. Чтобы выплеснуть из сердца такие слова и такие строки - надо запастись пережитым, а пережитое не бывает только грустным или веселым, только разящим или покорным. Пережитое - космос, где загораются и потухают звезды, родятся и умирают светила: пережитое - твои отец и мать, ты сам, дети и внуки твои. Пережитое - русский дом твой, то поднимающий ликующие глаза над миром, то опускающий их долу…
Сказала, что вышла на миг,
Сто лет с той поры пролетело...
Исчез под водой Материк,
И память, как платье, истлела.
Сказала: вернусь, подожди,
Куплю только в булочной хлеба...