Пустой - Андрей Дышев

Андрей Дышев Пустой

1

Даша вымокла с головы до ног. От дождя она кое-как еще могла спрятаться под черным сморщенным зонтиком, но вот от безжалостных брызг, которые швыряли во все стороны проезжающие мимо машины, спасения не было.

Легковушки она пропускала, отступая на раскисшую обочину и безуспешно уклоняясь от веерных фонтанов. Разденься она догола и встань посреди дороги – все равно не остановятся. Водители личных авто стали слишком осторожными и боязливыми.

Даша не сводила взгляда с поворота, откуда вылетали машины, и беспрестанно вытирала мокрым платком глаза. От туши на ресницах остались одни воспоминания, и лицо у Даши стало бледным и невыразительным, словно заплаканным. Да еще эти проклятые веснушки вдруг расцвели, как весенние одуванчики на поляне!

Шлепая промокшими босоножками по лужам, Даша чувствовала, что начинает замерзать. По коже расползался противный озноб, подбородок мелко дрожал, и Даша пела себе под нос: «Ды-ды-ды-ды…» Для полного счастья Даше нужно было совсем немного. Как кошке – тепло да сытость. Отпуск только начался, все самое интересное ждало ее впереди. Но о будущем она не думала и тем более не боялась его. А чего его бояться, если Даша прекрасно знала, что будет завтра. А завтра будет знать, что будет послезавтра, и эти дни будут похожи друг на друга как две капли воды: шоссе, машины, теплые уютные кабины, пахнущие потом и бензином дальнобойщики. И наконец море – ее цель и мечта.

Она едва успела отскочить на обочину. Огромный, горячий и задымленный фургон с грохотом промчался мимо нее, обдав запахом горелой солярки. Из-под колес выплеснулся фонтан воды.

– Козел!! – крикнула Даша, грозя кулаком вслед удаляющемуся «КамАЗу».

Она скинула с плеча лямку, чтобы посмотреть, насколько рюкзачок пострадал от воды и песка, но в этот момент фургон резко, с воем затормозил, проехал еще несколько метров юзом, оставляя за собой сизый дым и запах жженой резины.

Даша, настороженно глядя на остановившийся фургон, на всякий случай шагнула ближе к кустам. Мало ли придурков на свете? Она продолжала неподвижно стоять, глядя на «КамАЗ», от которого, как от паровоза, шел густой пар. Хотела по привычке запомнить номер, но тот был заляпан грязью. Она сама не могла понять, что ее насторожило. Фура как фура, каких на трассах пруд пруди. Брезентовый тент с полустертой надписью «Высокие технологии». Белая с отколами краски кабина.

Щелкнул замок, и призывно распахнулась дверца. Вот оно, долгожданное тепло! Закинув лямку рюкзака на плечо, Даша радостно побежала к «КамАЗу», легко заскочила на подножку и плюхнулась на обшитое дерматином пружинистое сиденье.

– Подвезешь? Только денег у меня нет.

Вопрос был лишним, можно было бы сесть молча, но Даша всегда задавала его, прежде чем захлопнуть дверь кабины. Она как бы давала водителю понять, что никакого отработанного сценария в развитии отношений не будет. Она не «заплечная», она путешественница, которая едет к морю и потому спрашивает, чтобы оставить водителю право отказать ей. А она оставляет за собой право отказать потом ему.

– Садись, – ответил водитель. – Тебе куда?

– На юг! К морю и солнцу!

Он кивнул, дескать, нам по пути, и взялся за рычаг скоростей. Упитанный, под сорок лет, с намечающейся лысиной, с круглым носом, пухлыми губами. Пепельница забита окурками. К пыльной панели прицеплены иконки с ликами святых и фотографии девушек в купальниках. Над ветровым стеклом покачиваются разноцветные флажки и вымпелы из разных городов.

– Как здесь тепло! – восторженно воскликнула Даша и натянула на колени край мокрого сарафана. Сейчас водила начнет ее обрабатывать. Но она готова к этому, она в карман за словом не полезет.

– Я тебя обрызгал?

– Не то слово! – с деланым возмущением ответила Даша, пытаясь выжать лямку рюкзака.

– Да, погода дрянь…

Даша мельком обернулась и посмотрела на полку, аккуратно застланную одеялом. Слава богу, что у водителя не было напарника. Два мужика в одной кабине – смесь взрывоопасная. С одним сладить легче. Дала разок по рукам, и все. А когда вдвоем, то начинают друг перед другом хвосты распускать и в остроумии соревноваться. Один с одного бока коленку поглаживает, второй с другого все норовит грудь потискать. Торопятся, словно время в этой ситуации что-то решает. Только и думаешь о том, как бы из машины без последствий выйти.

– А что возишь? – спросила Даша, искусственно зевая.

– Да все подряд… Компьютеры, телевизоры, мобильные телефоны…

– Ого! Дорогой товар! А не страшно одному?

– С напарником делиться неохота, – уклончиво ответил водитель. – Да толку-то от напарника! Если уж захотят фуру ограбить, то напарник здесь не поможет. Тут даже танковая рота не поможет, только лишнее внимание привлечет… Кушать хочешь?

«КамАЗ» мчался по шоссе, пронизывая серую мглу. Щетки со скрипом скользили по стеклу. Было тепло и уютно. Тихо играло радио. Водитель не приставал и не делал глупых намеков. Даша блаженствовала. Она отхлебывала пиво из горлышка бутылки и заедала полукопченой колбасой, откусывая прямо от колечка.

Какой щедрый мужик! Мечта! Были бы все такие, Даша давно бы всю страну исколесила. Раскрасневшаяся, многословная и очень эмоциональная, она куталась в одеяло и оживленно рассказывала про то, как она с мамой готовила домашнее вино и что случилось с соседом, когда он это вино попробовал. Водитель курил и молчал, то ли внимательно слушая, то ли погрузившись в свои мысли. Его словно не существовало, и от изобилия свободы и независимости Даша стала нежной и расслабленной, пребывая в том иллюзорном состоянии готовности, от которого мужчины дуреют и начинают говорить пошлости. Но водитель словно воды в рот набрал. Он лишь пару раз кинул короткий взгляд на ее подвижные пальцы с крепкими и острыми, как когти рыси, ногтями.

Она сделала еще глоток из бутылки и впилась зубами в кольцо колбасы. Ей захотелось разговорить водителя. Его затянувшееся молчание стало ее настораживать. Болтуна насквозь видно, он все свои желания, словно рекламный плакат, демонстрирует. А от молчуна не знаешь, чего ждать.

– Тебе пива оставить? – спросила она.

– Нет… Я уже давно не пью. Сердечко стало пошаливать.

– А зачем возишь с собой пиво?

– Для таких, как ты.

– Значит, попал в «десятку». Я пиво люблю. А как тебя зовут?

Он погнал машину на обгон трактора. Кинув взгляд на боковое зеркало, с легким напряжением принялся вращать руль.

– Валера, – ответил он после продолжительной паузы.

Ее всегда удивляло, почему водители при обгоне или на повороте не могут сразу ответить на вопрос и вообще перестают говорить. Маневр ведь они совершают руками и ногами, я не языком.

– А меня Даша, – с трудом пережевывая большой кусок колбасы, представилась Даша. – Хорошо, что ты меня подобрал. Я уже до трусов промокла.

Он посмотрел на нее с внимательным любопытством. Даша знала, что многим мужчинам нравятся девушки, которые едят по-мужски, не стыдясь набить едой полный рот. Но этот вел себя слишком сдержанно, не демонстрируя ни симпатии, ни антипатии, что Дашу уже не просто настораживало, а уже пугало. Хоть бы для приличия отвесил ей какой-нибудь затасканный комплимент, вроде того что мокрый сарафан подчеркивает стройность ее фигуры.

– Машин на трассе много, но все больше легковушки. А в легковушку я ни за что не сяду… А тебе не страшно брать попутчиков?

Он не ответил. Даша с испугом покосилась на него. Зря она села в эту машину. Чего он молчит? О чем думает? А вдруг он маньяк и садист? Вдруг вынашивает план, как бы ее придушить, потом расчленить, а потом сожрать? Приоткрыть бы его черепную коробку да посмотреть, какие там мысли шевелятся.

– Конечно, девушка внушает больше доверия, – развивала тему Даша, делая вид, что с любопытством рассматривает этикетку на бутылке. – «Хлебное»… Первый раз такое пиво пью. Разве пиво из хлеба делают?.. Между прочим, сейчас такие девушки встречаются, что мужики в сравнении с ними что овечки…

Дорога пошла под уклон. Валера поставил четвертую передачу. Даша есть уже не могла, но машинально снова откусила от колечка. Сидеть неподвижно рядом с молчащим мужиком было бы вообще невыносимо. Надо действовать. Надо показать, что она не из робкого десятка.

– А я в школе карате занималась, – сообщила она. – Меня мальчишки за версту обходили, если я была злая. А разозлить меня очень просто. Знаешь, какой в карате самый страшный прием? Удар ребром ладони по горлу.

Валера снял со стекла прямоугольную фанерку и положил Даше на колени.

– Порежь, – сказал он и кивнул на огрызок колбасы, который девушка все еще сжимала в руке.

– Да, конечно, – спохватилась Даша. – Только я уже почти все съела. И ножа у меня нет.

Она даже за язык себя прикусила. И зачем про нож ляпнула? Где-то она читала, что, когда разговариваешь с маньяком, нельзя произносить такие слова, как «нож», «веревка», «топор».