С Горького свернули в переулок и вышли к стадиону «Водник», а точнее, к появившемуся на его месте синему озеру.
Оно выглядело намного больше предыдущих, по его поверхности гуляли настоящие волны, и жидкость, мало похожая на обычную воду, лениво облизывала некрутые берега.
– Вроде не пахнет ничем, – сказал Илья, втянув носом воздух, – а выглядит как та ерундовина, что нам на уроке химии показывали… запарил, как она называется… кислота, что ли, какая?
– Хоть и не пахнет, лучше обойдем, – сказал Андрей. – Яду вонять не обязательно.
Они сделали всего несколько шагов, когда поверхность озера заволновалась сильнее, в центре его вспучился небольшой горб. Заклубился над ним серебристый туман, пополз над поверхностью воды, во все стороны выбрасывая длинные, похожие на щупальца пряди.
В тумане замелькали фигуры, слишком нечеткие, чтобы их разглядеть, но мало похожие на людские.
– Это еще что? – Андрей поднял автомат и сделал несколько шагов назад.
Илья выставил перед собой «Ремингтон» и поначалу остался на месте, но затем тоже решил не рисковать и отступил. Волна серебристого тумана тем временем докатилась до берега и застыла, двигающихся в его толще фигур стало больше, хотя четче они не сделались.
У Андрея закружилась голова, на мгновение показалось, что он видит в дымке нечто вроде дороги, ведущей к центру озера, и по ней идет статная женщина в длинном платье и короне… Эта картинка исчезла, ей на смену пришла другая – торчащая из синей воды рука с зажатым в ней мечом… Ее сменила третья – исполинская чаша, висящая в воздухе и испускающая свет…
Этот свет резанул по глазам, Андрей невольно вскинул руку, моргнул и осознал, что туман сгинул, точно его и не было, а по поверхности озера все так же бегут ленивые волны.
– Тебе ничего не показалось? – спросил Андрей.
– Не-а, – помотал Илья бритой головой. – Эта муть надвинулась, и я уже ждал, что оттуда полезут какие-нибудь уродцы с клешнями и жвалами, как в том кино по Кингу, а потом вдруг – бах, и сгинула напрочь…
Похоже, странные видения посетили только Андрея.
– Пойдем отсюда, – сказал он. – Бегом – марш!
Пока огибали озеро, Андрея преследовало ощущение, что за ним наблюдают из-под неестественно синей воды. Взгляд этот казался не враждебным, не одобрительным, скорее пристальным, и все время хотелось обернуться, чтобы посмотреть, кто это пялится.
Легче стало, когда водоем исчез за домами, а едва они выбрались на улицу Грузинскую, Андрей мигом забыл и об озере, и о связанных с ним чудесах. Шагавший впереди Илья чуть не провалился во внезапно открывшуюся в асфальте трещину, и пришлось хватать его за рюкзак.
Из трещины пахнуло серой, а мельком глянув вниз, Андрей увидел нечто багрово-текучее, похожее на лаву. Дернул махавшего руками бритоголового на себя так, что затрещали лямки, и поволок его к обочине.
– Да ну нах эти развлечения! – рявкнул покрасневший Илья, оказавшись на безопасном расстоянии от трещины. – Фигня жуткая! Раньше я думал, что в Нижнем скучновато, а теперь думаю, что слишком весело!
– На тебя не угодишь. – Андрей сделал несколько осторожных шагов и заглянул в трещину, что стала шириной примерно в метр, а длиной – в пару десятков и прекратила расти.
Никакой лавы внизу больше не было, там чернело нечто бугристое, испещренное ямками и мелкими трещинками. Местами виднелись багровые кристаллы, удивительно гладкие, похожие на облитые кровью друзы горного хрусталя.
– Ничего себе номер… – проговорил Андрей. – И как это понимать?
Нельзя было сказать, что он сильно удивился, – за сегодняшний день наудивлялся больше, чем за всю предыдущую жизнь, но определенное беспокойство испытал. Ладно, когда твои соседи и родственники исчезли в никуда, ерунда то, что некоторые обитатели Нижнего превратились в монстров, можно привыкнуть к изменениям городского пейзажа…
Но если земная твердь, привычная и надежная, как… земная твердь, начинает выкидывать такие фокусы, то дело – труба.
– Чего там? – спросил Илья, вытягивая шею.
– Ничего, – ответил Андрей, и в этот самый момент развалился дом на противоположной стороне улицы.
Двухэтажный кирпичный особняк, какие строили в Нижнем около века назад для средней руки купцов, причем строили на века, сложился, точно карточный домик. Громыхнуло, зазвенели разлетающиеся на куски оконные стекла, затрещали рамы и косяки, взметнулось облако серой пыли.
Андрей не сдвинулся с места, зато Илья подпрыгнул чуть ли не на метр и с перепугу выстрелил. «Ремингтон» грохнул, пуля ушла в небеса и, если бы на малой высоте пролетала невезучая птичка, непременно сбила бы ее.
Соловьев посмотрел на соратника так, что тот покраснел.
– Больно уж это… неожиданно… сдрейфил я, – объяснил Илья, залезая рукой в один из карманов «разгрузки» и вытаскивая патрон. – Думал, что из хаты этой выскочит кто… и на нас бросится.
Из груды развалин никто не вылез, и о том, почему рухнуло выглядевшее целым строение, оставалось только гадать.
– Пойдем, – сказал Андрей. – Если мы будем отвлекаться на все загадки, то никогда не доберемся до цели.
Они прошли Грузинскую до конца и выбрались на Большую Покровку.
Главная улица Нижнего почти не изменилась, по крайней мере все выходившие на нее здания уцелели. Сгинула, конечно, обычная для этого места толпа, да и в уложенной недавно брусчатке появились неровные ямы, похожие на следы великана с редкостно бесформенными ногами.
– Ну чего, айда до ювелирного? – спросил Илья. – Там вон «Оникс» и еще какой-то, название запарил, в другой стороне «Рубин»… Золотишко, серебришко, камушки всякие, набьем карманчики.
Глаза его возбужденно блестели.
– Ты подумай только, зачем тебе это все? – Андрей усмехнулся. – Наберешь перстней, цепочек и прочей требухи – и что с ними потом будешь делать? Есть их нельзя, использовать в качестве оружия тоже. Подаришь следующей «горилле», чтобы она тебя не сожрала?
Глаза Ильи отразили недоумение, рот приоткрылся – мысль о том, что драгоценные металлы и камни не имеют в данный момент особенной ценности, проникала в мозг бритоголового с трудом.
– Ну… ха… – сказал он после паузы. – Ну, типа… ты говорил, что все плохо только у нас, а там… где-то все как всегда… и там можно будет продать, реально денег поднять…
– Хочешь нанести визит в ювелирный магазин? Вперед. Но я тебе помогать не стану и ждать тоже. У меня есть желание как можно быстрее покинуть это… – Андрей некоторое время поискал нужное слово, – …пространство, а для начала определить, где оно заканчивается.
Илья нахмурился, засопел, жадность боролась в его душе с нежеланием оставаться в одиночестве.
– Ладно, я с тобой, – буркнул он. – Фиг с ним, с ювелирным… будем спасать наши задницы.
И они двинулись по Покровке вниз, в сторону кремля.
Андрей шел без спешки, поглядывал по сторонам и под ноги – вдруг мостовую расколет еще одна трещина вроде той, что была на Грузинской? Илья шагал рядом, бормотал что-то себе под нос и рассматривал собственное отражение в витринах магазинов, должно быть, пытался определить, насколько грозно и воинственно он выглядит.
Покровку одолели без проблем, открылась площадь Минина, стена и башни кремля, а также эфемерная, призрачная пирамида из стекла там, где еще вчера стоял памятник Кузьме Минину.
– Фараонов завезли, что ли? – спросил Илья, разглядывая это диво.
– Проверять не станем, – осадил Андрей соратника. – Как и планировали, оценим обстановку.
На территории кремля располагались городская и областная администрация, а также части Нижегородского гарнизона; по бульвару, что шел между стеной древней крепости и Зеленским съездом, можно было добраться до точки, откуда открывался вид на Стрелку, место слияния Оки и Волги, и на нижнюю часть города.
Рассмотреть, что именно в ней творится, сумел бы только обладатель мощного бинокля, но и простого взгляда должно было хватить, дабы определить – идет за рекой обычная жизнь или там все так же, как и тут.
Они пересекли площадь, в самом центре которой застыла поливальная машина из арсенала коммунальщиков. Миновали пост милиции у Кладовой башни, а сразу за аркой ворот наткнулись на труп в милицейской форме, лишенный головы, но в остальном нетронутый.
– Похоже, и мэр, и губернатор ушли в отставку, – проговорил Андрей.
– А хозяйничают тут всякие уроды, чтобы им подавиться, – подхватил Илья. – Прикинь, «гориллы» по селектору общаются, а «собаки» в кабинетах сидят, бюрократией балуются.
Соловьев рассмеялся:
– Нет, до такого никакие ядреные монстры не додумаются. Мучить ближнего бумажками и подписями способны только люди. Так, по сторонам поглядывать не забывай.
Через полчаса стало ясно, что кремль, многие века бывший центром Нижнего Новгорода, мертв, как Лев Троцкий. Двери главного корпуса обладминистрации были выбиты, точно через них проехал танк, рядом с Вечным огнем, что пылал как ни в чем не бывало, валялась кучка обглоданных костей, а здание филармонии лишилось двух верхних этажей.